Добровольно отданная кровь. Понимаю, сильная вещь. Впрочем, не верить теперь Черепу не было никакой возможности… Бессмертие — слишком серьезный подарок, который просто так не делают, так что обязаны мы ему очень и очень многим. Такой долг дорогого стоит. Вот и получилось, что возражений не было и не предвиделось.
Тонкие ручейки крови, повинуясь взвихрившимся вокруг графа энергопотокам, сплетались меж собой, но вместе с тем оставались сами по себе, ничуть не смешиваясь.
— Салюбри, — вновь прозвучало из уст графа неизвестное слово. — Они очень хорошо научились ставить защиту, что гасит любую чужеродную их клану магию. Вот только мы, Тремеры, великолепно знаем, что лежит в основе их чар. Кровь же как раз то, что нарушает стабильность покоя, разрывая ее изнутри. Сейчас мы сломаем и эту преграду…
— Но почему тут почти нет охраны?
— Видишь ли, Стилет, тут много что смешалось. Они не слишком хотели обнаруживать свое присутствие, к тому же все мы постоянно следим за перемещениями врагов, есть способы, пусть и не всегда идеальные. Так вот, они точно знают, что для скорого разрушения поставленной преграды есть два варианта.
— Интересно…
— Первый из них — грубая сила, мощь таранных, пробивающих все на своем пути чар. Казалось бы, ничего не мешает сделать это… Но их применение равносильно удару в гонг на центральной городской площади — услышат, поймут и очень быстро прибегут со всех сторон с самыми злобными намерениями. Сейчас этот шум никому не был нужен. Но есть и другой способ, более изящный, тот, что способны реализовать лишь Сородичи из клана Тремер. Мы слишком хорошо знаем господ Салюбри. Но и они знают, что для такого метода разрушения барьеров нужна кровь нескольких Сородичей моего клана. Вот и не просчитали…
— Неужели предугадать было столь сложно?
— Ты не понимаешь… пока еще не понимаешь, — усмехнулся Череп, продолжая колдовать с кровью. — Я сейчас ломаю неписаные традиции просто об колено, со страшным хрустом. Обращение нескольких кандидатов, к тому же минуя промежуточную стадию… Это большой риск для меня лично, и оправдать его могут лишь успехи сразу по нескольким направлениям. Эти же, ренегаты… они не могли подумать о нарушении мной подобных устоев. Сами-то весьма негибки, даже несколько косны. Вот пусть и получат за свою косность…
Соприкоснувшись наконец с преградой, кровь забурлила, я сразу почувствовал, как барьер буквально разрывает на части не только от внешнего, но почему-то и от внутреннего воздействия…
— Быстро! Они там. — Подавая пример, Череп рванулся вниз по лестнице с такой скоростью, что мы за ним поспевали с большим трудом.
Рваный ритм… наиболее неудобное стечение обстоятельств при любом раскладе. Рывок, остановка, пусть и необходимая, потом опять рывок. Зато теперь точно известно, что все предосторожности, равно как и неприменение магии и огнестрельного оружия, оказались совершенно правильными. А то спугнули бы тех, кто сейчас находится там, на нижнем уровне.
Но теперь они не только услышали наше присутствие, но еще и почуяли его. Тут и разрушение защитного барьера, да и мигом слетевшие маскирующие чары. Пока не видно их самих, но вот действие спущенной с цепи магии ощущается. Стены вспыхивают ослепительно-белым сиянием, вызывая дикую боль в глазах и вообще по всем открытым участкам кожи. Вот оно, действие солнца в концентрированном варианте. Не успеваю даже опомниться, как мир возвращается в относительно приемлемый и безболезненный вариант. Вроде бы то же сияние, но теперь оно видно лишь сквозь алую пленку, что как бы размазалась по всему телу. Череп? Ну а как же еще… его работа.
Дальше… Успеваю заметить, что Клим выдержал, ну а Висельник пока очумело трясет головой, приходя в себя после столь сильного болевого шока. Ничего, оклемается!
С выставленных вперед ладоней графа срываются несколько шаров, сплетенных из собственной крови. Они, словно разумные существа, летят не по прямой, а по совершенно непредсказуемой траектории, словно нацеленные на невидимую дичь. Чей-то приглушенный вопль, стук упавшего тела… И тут помещение заполняется густым, обволакивающим туманом, уже в полуметре ничего не видно и даже не слышно.
— Не убежишь, — слышу обманчиво мягкий голос графа, разрывающий наступавшее безмолвие. — И к камере, где узник сидит, я тебе тоже подобраться не дам… Иди сюда, бурдюк с кровью.
Узник? Ах да, встреченный нами в подземелье Носферату упоминал о своем агенте, которого он посылал с целью разузнать что к чему. Исчезнувшем агенте… Похоже, теперь тайна его исчезновения прояснилась.
Уверенное свечение серебристого оттенка разгоняет туман, а звуки возвращаются. Граф вновь спустил свой выводок черепов с цепи, и теперь они частью зависли в воздухе, изгоняя чужую, обволакивающую и крайне неприятную по ощущениям магию этих самых загадочных Салюбри. Ну а другая часть была занята более кровавым делом, мертвой хваткой своих серебряных зубов вцепившись в какого-то человека. Маленькие черепа… Хм, не совсем и маленькие, они словно раздулись до весьма приличных размеров, вгрызаясь в незнакомца мертвой хваткой. Хотя… это ж не кто иной, как сам Павлов — хозяин сего дома. Человек? Э, нет… Но и не такой, как мы. Словно какое-то родственное Сородичу проявление, но в то же время не совсем.
— Ключ-чары к камере. Быстро!
— Не дождешься, отродье Тьмы, — произнося это, Павлов буравил Черепа глазами фанатика. — Ты труп. Сейчас подоспеют братья, и от тебя останется только горсть праха.
— Успеют ли? — хмыкнул Череп. — А ключом послужит твоя кровь…
Слова с делом у графа не расходились — сей факт я уже успел усвоить довольно четко. С тихим шелестом полопались все кровеносные сосуды, и красная влага раз и навсегда покинула тело нашего противника, оставив лишь пустой сосуд, ничего больше…
Кровавый болид метнулся сначала в сторону Черепа, окутал его на мгновение, ну а потом, несколько убавившись в объеме, рванулся в сторону двери. Одной из дверей. Казалось, камень и металл, из которых она состояла, взвыли от непереносимой боли и понимания того, что на сей раз никаким запорам не устоять. Упругий, вязкий взрыв, при котором осколки так и остались внутри замкнутого пространства и… путь свободен, преграда взломана. Казалось бы, все просто и легко, но стоит посмотреть в глаза Черепу, и становится ясно, что подобные заклятия очень сложны и утомительны.
— Вытаскивай пленничка, — заметно уставший граф оперся о стену. — Да, и не удивляйся увиденному.
Сделав знак успевшему оклематься от светового заклятия Висельнику, чтобы тот подстраховал в случае чего, я зашел внутрь камеры с вынесенной ко всем свинячьим ангелам дверью. Вернее, не зашел, а просто переступил за порог… Хорошо, что меня предупредили, а точно бы святого Кондратия неподалеку приметил.
Внутри камеры сидел человек с полностью отрешенным видом, казалось, уже абсолютно отгородившийся от внешнего мира. Оно и понятно, поскольку это был единственный шанс сохранить рассудок хоть в какой-то степени. Это место представляло собой своеобразное яйцо, стенки которого были собраны из множества зеркал. Зеркал, свет которых не только отражал узника во множестве форм и ракурсов, но вместе с тем и обжигал, вызывая болезненные ощущения. Да, не способные убить, но вот вызвать постоянную и непрекращающуюся боль… Да еще и стоящий гул на уровне тех частот, что практически не слышит человеческое ухо, но они способны бить по подсознанию, сильно бить.
Практически идеальная камера пыток, из которой через некоторое время можно вывести уже не человека, но полного или на крайний случай частичного безумца. Твари! Хотят убить — вперед, но зачем столь изощренно пытать? Церковь… Времена инквизиторов не умерли, точнее они просто бессмертны.
Хватаю совершенно не сопротивляющегося пленника, перекидываю через плечо и как можно скорее выбираюсь отсюда.
— Вот и он, гуль клана Носферату, — устанавливает принадлежность нашего трофея Череп, вновь применив малопонятное слово. — А теперь быстро отсюда, быстро!
