– На станциях уже бывала?

– Да. На Камчатке.

– Почему уехала? Не понравилось?

– Место там хорошее. Просто я с мужем развелась.

– Он был вместе с тобой?

– Да. Мы с ним техникум закончили. Поехали по распределению на Камчатку.

– А потом?

– Потом развелись. И я приехала сюда.

Убежала на край света – зализывать раны. Обживется и обо всем забудет.

– Не переживай, – сказал Кирилл.

– А я и не переживаю.

Анна поднялась.

– Пора спать, – сказала она.

– Да, пора, – с готовностью отозвался Кирилл.

В кромешной темноте, почти наугад, они вышли к станции. Кирилл шел совсем рядом с женщиной, и ему казалось, что он даже улавливает исходящий от нее сладковатый запах.

Свет в доме горел. Анна прошла через переднюю комнату, открыла дверь следующей и остановилась, так что Кирилл, шедший следом, налетел на нее.

– Где ты себе постелишь? – спросила Анна.

– Я? – смутился Кирилл.

Анна обернулась и смерила его полным подозрительности взглядом.

– Надеюсь, годы воздержания не лишили тебя рассудка, – сказала она почти насмешливо и, переступив порог, захлопнула дверь перед самым носом Кирилла.

Это было уже слишком.

– Не думай, что я – евнух! – задиристо крикнул Кирилл в дверь. – Я частенько наезжаю в столицу, в наше посольство, так что женской лаской я не обделен.

– Я счастлива, – ответила Анна. Ее голос из-за двери звучал глухо. – А то я уже было решила, что мне придется отстреливаться.

Что ж, посмотрим, что ты запоешь через пару месяцев. Здесь нет ни одного мужика кроме меня. Разве что только эти мерзкие макаки. Выбор невелик. Надо только терпеливо ждать.

– Надо только выучиться ждать, – запел он гнусавым голосом. – Надо быть спокойным и упрямым, чтоб порой от жизни получать…

– Музыка Пахмутовой, слова Добронравова, – отозвалась из-за двери Анна.

– Ага. Моя любимая песня.

– Сейчас другие песни, не такие целомудренные.

– Напой, – предложил Кирилл.

– Сим-сим, откройся, сим-сим, отдайся, сим-сим, не бойся и не кусайся…

– Я не люблю блатных песен.

– Эти песни сейчас крутят по телевизору.

– Не может быть! – поразился Кирилл.

– Очень даже может, мой милый Робинзон. Ты действительно сильно отстал. Спи.

– Вот черт! – пробормотал Кирилл. – Ну надо же!

Против обыкновения Кирилл проснулся рано, в седьмом часу утра. Солнце уже светило вовсю, но еще не успело подняться высоко.

Стараясь не шуметь, Кирилл умылся и занялся завтраком. Открыл пару банок с мясным паштетом, нарезал привезенные Анной лепешки. По крайней мере, сейчас он снова чувствовал себя хозяином. Пока гостья спит, он приготовит завтрак. Неплохо. Можно даже ненавязчиво дать понять, что здесь не курорт, есть режим и все такое прочее. Дождался семи часов и негромко стукнул в запертую дверь, за которой спала Анна. Тишина. Кирилл постучал еще раз – теперь уже сильнее – и после того, как ему вновь никто не ответил, толкнул дверь, она поддалась.

Анны в комнате не было. Кровать застелена. У окна – незапертый чемодан. Кирилл прошел через комнату и выглянул в открытое окно. Никого.

Анны не было и в соседнем доме. Кирилл торопливо пошел по тропе, ведущей к океану, и у самого пляжа, за первым рядом пальм, вдруг резко остановился и присел. Он увидел Анну – она как раз выходила из воды и была совершенно нагой. Распущенные пряди волос струйками сбегали по плечам на грудь. Выйдя из воды, женщина потянулась и была похожа в этот миг на грациозную, немного утомленную кошку. Потом она наклонилась, подхватив с песка пестрый халатик. Кирилл отпрянул и попятился прочь по тропе. Сердце у него суматошно колотилось, и ему стоило немалых трудов, вернувшись в дом, придать лицу спокойное, немного сонное выражение. Анна появилась через несколько минут – свежая и пахнущая океаном, она уже была в халате, который даже не прикрывал ее колени.

– Доброе утро! – сказала она звонко и весело.

– С пробужденьицем! – изобразил энтузиазм Кирилл.

Его тревожила мысль о том, что у Анны под халатом больше нет ничего, и он никак не мог сосредоточиться.

– Ого! – сказала Анна. – Завтрак уже готов, оказывается.

– Да, я с половины шестого на ногах, – скромно ответил Кирилл.

– С полшестого?

– Ну, не совсем с полшестого, – поправился Кирилл. – Но близко к тому.

Он царственным жестом обвел рукой стол, на котором стояли две банки консервов и лежали крупные ломти лепешек.

– Прошу к столу.

– Праздник закончился, начались суровые будни.

– А? – не понял Кирилл.

– Вчера обед был погуще.

– Я всегда так завтракаю.

– И обедаешь, наверное, тоже.

– Да.

– Так не пойдет. Надо готовить что-то горячее.

– А ты умеешь? – осторожно осведомился Кирилл, боясь поверить в подступившее вплотную счастье.

Анна все поняла и рассмеялась:

– Милый Робинзон! Готовить будем по очереди, через день. Здесь нет кухарок по найму.

Ее халатик чуть распахнулся, приоткрыв грудь, но она этого не заметила.

– Я ничего не умею делать, – попытался защититься Кирилл.

– Я тебя научу.

Сели за стол.

– Я подумала в первый момент, когда тебя увидела, что твоя стройность – от частых заплывов в океан. А ты, оказывается, просто сидишь на диете.

Произнесено было насмешливо.

– Зато не полнею, – огрызнулся Кирилл.

– А ты этого не бойся, – подсказала Анна. – Плавай. Вода чудесная, я сегодня проплавала час.

– Неужели? – неискренне удивился Кирилл.

Анна подозрительно взглянула на него и наконец-то запахнула халатик.

– Мне не до купаний, – сказал Кирилл, кроша лепешку. – Работы много.

– Неужели?

– До девяти нужно собрать данные, сгруппировать их, после девяти – сеанс связи с Москвой.

– Великое дело, – поддакнула Анна.

– Конечно. Может быть, из-за отсутствия данных именно с нашей станции сводка погоды будет неверной, и тогда – крах, катастрофа.

– Чья катастрофа?

– Ну, не знаю. Самолет, например, будет лететь, ему вылет дадут, а здесь, у нас, – ненастье, гроза, вот тебе и авария.

Безмятежное солнце за окном поднималось все выше. Пальмы стояли неподвижно и казались нарисованными.

– Да, – вздохнула Анна. – Жуткая картина.

Они позавтракали и разошлись, чтобы через четверть часа сойтись вновь. На Анне теперь были шорты и футболка.

Кирилл показал площадку с приборами, хотел рассказать, что здесь к чему, но Анна отмахнулась, она и так все это знала, потому что на ее прежней станции было то же самое. Чтобы продемонстрировать, что она знает, Анна взялась лично снять показания всех приборов, и Кириллу оставалось только молча за ней наблюдать. Он смотрел на Анну и видел ее такой, какой она была ранним утром на берегу – без одежды, и это очень мешало ему заниматься выполнением своих обычных обязанностей.

Передав информацию в Гидрометцентр, Кирилл наносил воды в опреснительную установку, погонял слишком уж разошедшихся сегодня обезьян, после чего заснул в подвешенном в тени гамаке.

Проснулся он от выстрелов. Они – один за другим – прозвучали где-то совсем близко. Кирилл заполошенно вскинулся и прислушался, и почти сразу выстрелы прогремели вновь.

Кирилл вывалился из гамака и, присев и смешно вращая глазами, зашипел сдавленным шепотом:

– Анна! Анна!

И опять вместо ответа выстрелы. Кирилл обогнул дом и, пригнувшись, побежал на шум.

Анну он обнаружил довольно быстро. Она стояла на берегу, у самой кромки воды, и стреляла из винтовки в сторону океана, где, как ни всматривался Кирилл, не было видно никакой цели.

– Анна!

Она обернулась и опустила винтовку.

– Что за пальба?

Кирилл выскользнул из-под деревьев и беспокойно бросил взгляд вдоль пустынного пляжа.

– Я тебя разбудила?

– Что за пальба? – повторил Кирилл.

– Я нашла винтовку в доме и решила пострелять.

– Это не игрушка!