— Жара свела бедное создание с ума, — пробормотал Моше Шилоах и воткнул огромную иглу в одну из конечностей Сеула.

— Заставь их выслушать меня, — обратился ко мне Йосеф.

— Вы же узнаете этот голос. Тут происходит что-то необычное, — сказал я.

Но врачи не хотели верить в дибуков. Йосеф протестовал, а медики продолжали накачивать тело Сеула транквилизаторами, укрепляющими и прочими лекарствами. Даже когда Йосеф начал рассказывать кибуцные слухи прошлого года — кто с кем спал, кто воровал вещи с общего склада и продавал кунивару, — они не обращали на его слова никакого внимания. Складывалось впечатление, что они настолько отказывались верить в то, что кунивар говорит на иврите, что даже не вслушивались в его речь. Слова Йосефа они считали бредом Сеула. Наконец кунивар приподнялся и громким голосом сердито сказал:

— Ты, Моше Шилоах! На борту «Ковчега» я застал тебя в постели с женой Тевье Кона! Ты думаешь, кунивар может об этом знать?

Шилоах ахнул, покраснел и выронил шприц. Второй врач тоже замер на месте, пораженный услышанным.

— Что он говорит?! Как такое может?.. — пролепетал врач.

— Ну давай, продолжай утверждать, что это не я! — проревел Йосеф.

Докторам было так же трудно поверить в происходящее, как и мне, да и самому Йосефу в свое время. Мы все были очень рациональны, живя в кибуце, и сверхъестественному не находилось места в нашей жизни. Но феномен отрицать было невозможно. Кунивар Сеул голосом Йосефа Авнери говорил о том, что мог знать только Йосеф, а Йосеф умер больше года назад. Зовите это дибуком, галлюцинацией, да чем угодно, но отрицать присутствие Йосефа было бессмысленно.

— Мы должны решить, что делать, — сказал Моше Шилоах, оглянувшись на двери.

Обсуждение ситуации протекало бурно. Мы согласились, что положение тяжелое и очень деликатное. Несчастный Йосеф требовал, чтобы его изгнали из тела кунивара и позволили упокоиться со всеми покойниками. Пока мы его не умиротворим, он будет донимать нас. Боль и раздражение могут заставить его раскрыть множество секретов нашей личной жизни, ведь покойнику наплевать на правила поведения в обществе! Этого мы допустить не можем. Но что делать? Связать его и посадить под замок? Вряд ли. Йосеф заслужил лучшее обращение. Опять же, следовало помнить и о несчастном Сеуле, чье тело захватила чужая душа. Мы не могли держать кунивара в кибуце, под замком или на свободе, даже если его тело занял представитель нашего народа. Отправить Сеула домой, пока Йосеф остается его невольным гостем, мы тоже не могли. Так что же делать? Отделить душу от тела, каким-то образом восстановить целостность Сеула, а Йосефа отправить в мир мертвых. Но как? От заражения дибуком в стандартной фармакопее лекарств не существует. Как найти выход?

Я послал за Шмарьей Ашем и Яаковом Бен-Ционом, которые в тот месяц председательствовали в совете кибуца, и за Шломо Фейгом, нашим раввином, проницательным и решительным человеком, совершенно неортодоксальным — он вел почти такой же светский образ жизни, как и все мы. Они тщательно допросили Йосефа, и он рассказал им всю свою историю, от скандальных незаконных опытов до посмертного существования в виде бродячей души и неожиданного вселения в тело Сеула. Наконец Шмарья Аш повернулся к Моше Шилоаху и сказал:

— Должно быть какое-то лекарство для таких случаев.

— Я не знаю таких медикаментов.

— Но это же шизофрения! — сказал Аш строгим, непреклонным тоном. — Шизофрению лечат. Есть всякие лекарства, электрошоковая терапия… Вы, Моше, разбираетесь в этом лучше, чем я.

— Это не шизофрения, — резко возразил Шилоах. — Это разновидность одержимости демонами. Мне неизвестно, как лечить подобное заболевание.

— Одержимость демонами? — прорычал Шмарья. — Вы что, с ума сошли?

Все принялись кричать друг на друга, и Шломо Фейг был вынужден вмешаться.

— Тише, тише все, — голос раввина перекрыл гвалт. Воцарилось молчание. Он был очень сильным человеком, физически и духовно, и весь кибуц обращался к нему за советами, хотя почти никто из нас не соблюдал еврейские обычаи. — Мне так же трудно принять это, как и вам. Но свидетельство оказалось сильнее моего скептицизма. Как мы можем отрицать, что Йосеф Авнери вернулся дибуком? Моше, ты знаешь, как заставить этого незваного гостя покинуть тело кунивара?

— Нет.

— Может, сами кунивару знают? — предположил Яаков Бен-Цион.

— Именно к этому я и веду, — сказал раввин. — Кунивару — народ примитивный, они живут гораздо ближе к миру магии и колдовства, духов и демонов, чем мы. Мы воспитаны в духе рационализма. Может, у них нередки случаи одержимости демонами. Может, они разработали технологию изгнания духов. Обратимся к ним, и пусть они сами излечат себя.

Игаль вернулся, приведя с собой шестерых кунивару, в том числе Гйаймара, деревенского вождя. Компания огромных пушистых кентавров полностью заполнила собой больничное помещение. Их едкий запах раздражал меня, вдобавок я начал их побаиваться, хотя раньше они никогда не внушали мне страх. Кунивару всегда держались дружелюбно и не возражали, когда мы беженцами явились на их планету. Они забросали Сеула вопросами на своем языке, а когда Йосеф ответил на иврите, они стали переговариваться между собой, но мы ничего не понимали. Неожиданно прорвался голос Сеула, он говорил судорожно, односложными словами, что свидетельствовало о страшном шоке, которому подверглась его нервная система. Затем чужак исчез, и снова говорил Йосеф. Он просил прощения и умолял об освобождении. Шломо Фейг спросил Гйаймара:

— Такое уже случалось в этом мире?

— О да, да, много раз, — ответил вождь. — Если один из наших умирает, а его душа была слишком грешной, чтобы заслужить покой. Тогда душа долго скитается, пока не получит прощения. В чем грех этого человека?

— Нееврею трудно будет понять, — быстро ответил раввин. — Важнее знать, можете ли вы чем-нибудь помочь бедному Сеулу, чьи страдания все мы глубоко переживаем.

— Да, у нас есть средства, — ответил вождь.

Шестеро кунивару подняли тело Сеула на плечи и понесли его из кибуца, а нас пригласили следовать за ними, если хотим. Я пошел, и пошли Моше Шилоах, Шмарья Аш, Яаков Бен-Цион, раввин и, возможно, кто-нибудь еще. Кунивару отправились не в свою деревню, а на луг, лежавший в нескольких километрах к востоку, в сторону того места, где жили хасиды. Вскоре после нашей высадки на этой планете кунивару сказали, что луг — священное место, и никто из нас не заходил туда.

Это был очаровательный уголок, зеленый, влажный, небольшая впадина, изрезанная десятком холодных ручейков. Кунивары пристроили Сеула на берегу одного из ручьев и пошли в лес собрать хворост и разные травы. Мы остались возле Сеула.

— Ничего хорошего из этого не выйдет, — сказал Йосеф Авнери. — Дурацкое занятие, пустая трата сил и времени.

Три кунивару вернулись и начали складывать хворост для костра. Еще двое принялись резать собранные растения, наваливая кучи листьев, стволов и корней. Постепенно на лугу появлялись новые кунивару, и вскоре они заполнили все пространство вокруг. Их было около четырех сотен — вся деревня пришла, чтобы смотреть или участвовать в ритуале. Они принесли с собой музыкальные инструменты — барабаны и трубы, лиры и лютни, трещотки и хлопушки, маленькие арфы, деревянные флейты. Инструменты отличались изяществом и красотой форм. Мы и не подозревали, что у кунивару настолько разнообразная и сложная музыкальная культура. Жрецы-я думаю, что это были жрецы, кунивару высокого положения, — носили церемониальные шлемы и мантии из золотистого меха морских животных. Простые кунивару принесли также ленты и флажки, кусочки ярких тканей, полированные каменные зеркала и другие украшения. Увидев, какой яркой будет церемония, Моше Шилоах, антрополог-любитель, побежал в кибуц за видеокамерой. Он вернулся, тяжело дыша, как раз к началу ритуала.

Церемония выглядела впечатляюще. Курился фимиам, ярко горел костер, разбрасывая искры, свежесобранные травы распространяли резкий аромат. Кунивару тяжело отплясывали полуоргаистический танец, хор выводил грубые, лишенные ритма мелодии. Гйаймар и старший жрец распевали антифональную песню, испуская длинные, переливчатые звуки. Они окропили Сеула розовой жидкостью с приятным запахом из резного деревянного сосуда. Никогда еще я не был свидетелем столь великолепного зрелища.