По некоторым причинам ее не очень-то тревожили кривотолки среди горожан. Ничего преступного она не совершила, а ведь это главное.

Девушка улыбнулась Сэму.

— Мужчины выстроятся в очередь, чтобы назначить мне свидание, — пошутила она. — Вот увидишь.

Его рука крепко сжалась вокруг ее талии.

— Нет, у меня найдется для них пара ласковых слов.

Мать Холли первой поздоровалась с ними. Очевидно, разогретая несколькими бокалами мартини, она взяла дочь за руки.

— Я так рада, что вы пришли вдвоем, — улыбнулась Линда.

Как ни удивительно, ее улыбка казалась неподдельной. Даже Холли, ожидавшая укоров, уверилась в искренности матушки. Радостно сознавать, что мать не откажется от собственной дочери за появление на публике без Брэда.

— Спасибо, мама. — Девушка подтолкнула Сэма. — Разве мой кавалер не хорош собой?

Миссис Олдридж с головы до ног оглядела Маккензи и сказала:

— Да, хорош. Вы изрядно почистили перышки, Стэн.

— Сэм.

— О, конечно. Простите. — Повернувшись к дочери, она нахмурилась: — Ты так и не ходила к той парикмахерше, о которой я тебе говорила? — Облизав кончик пальца, Линда убрала с лица дочери волос. — Вижу, что нет… твои волосы по-прежнему взъерошены, дорогая.

— Мне так нравится, — возразила Холли. Ее раздражала такая чрезмерная забота.

Поправив ей прическу, мать отступила на шаг, чтобы полюбоваться творением своих рук.

— Вот, — с довольным видом произнесла Линда. Холли подавила желание опять сбросить челку на глаза и улыбнулась ей в ответ. — Сейчас мне надо побеседовать с мэром Андерсоном насчет его нового дома, вы простите меня?

Они попрощались, и Линда растворилась в толпе разряженных женщин и мужчин в смокингах. Холли восприняла ее уход с явным облегчением. Едва не отказавшись пойти на вечер без Сэма, она тревожилась, как матушка отнесется к их появлению. Впрочем, у ее матери с мистером Маккензи вроде бы всего одна проблема: она никак не может запомнить его имя.

— Знаешь, — после ухода Линды заметил Сэм, — у миссис Олдридж чрезмерно развит материнский инстинкт. Однако, по-моему, она желает нам добра.

Холли изумленно посмотрела на него:

— Неужели?

— Разумеется. Если б она не любила тебя, то с какой стати ей тратить силы, объясняя, что для тебя лучше?

Улыбнувшись, Сэм взял у проходившего официанта два бокала с «Маргаритой» и вручил один девушке.

— За настоящую любовь, — произнес он, поднимая бокал.

— И за упрямых мужчин, — ответила Холли, приподнимая свой.

— Принято.

Они выпили. Поставив бокал на столик и оглядевшись по сторонам, Маккензи спросил:

— Теперь, когда мы показали себя и произнесли тосты, нельзя ли нам удрать с этой вечеринки?

— Ты тоже не в восторге от приемов?

Скорчив гримасу, Сэм потянул за бабочку.

— От таких — безусловно. Довольно я извел на них времени, хватит. Но если ты желаешь, я останусь.

Холли задумалась:

— Теперь, когда она побеседовала с нами и на собственный манер уложила мне волосы, не думаю, что мамуля соскучится по нас, если мы уйдем пораньше. Мне лишь хочется кое с кем попрощаться.

На прощание «кое с кем» ушел почти час, ведь ей приходилось представлять всем Сэма. Что удивительно, никто не спросил ее о Брэде, и Холли была за это благодарна. Ей не хотелось пускаться в объяснения, по крайней мере пока они не придут к какому-нибудь решению.

Потом они с Сэмом вышли на террасу. Вокруг гостиницы по обе стороны дорожки стояли светильники с чистым песком и зажженными свечами. Прекрасное место для вечерней прогулки. Взяв ее за руку, он нежно пожал ей ладонь.

— Почему тебе приходится посещать так много вечеринок, если ты их не любишь? — осведомилась у него Холли, подняв руку и касаясь кончиками пальцев шелковистой листвы мескитовых деревьев над головой.

— По службе, — пожав плечами, ответил он. — По-моему, на всякой работе полно приемов.

— Но в строительной фирме?

— Нет, на другой работе… в Тусоне, помнишь? Путь к преподавательской работе — это тяжкий труд, публикации и бесчисленное множество торжественных вечеров на факультете.

При последних словах у Сэма был столь удрученный вид, что Холли, не выдержав, рассмеялась:

— Вот. Именно об этом я и спросила. Я долго наблюдала, как ты разносишь мой дом на куски…

— Постой, я полагал, будто ремонт идет как надо!

— …что запамятовала о твоем втором «я» — преподавателя в колледже. На что это похоже?

Они прошли под аркой, и до них донеслись звуки музыки и обрывки бесед. Спустя минуту веселый гам стих снова, и в вечернем воздухе застрекотали цикады.

— Ты, видно, неверно все представляешь, — ответил Сэм. — Колледж мало похож на чопорное академическое учреждение, а скорее напоминает зверинец. Я преподаю на вечернем отделении. Курс литературной композиции, словесность и дополнительные занятия по английскому языку… преимущественно с восстановившимися студентами.

— Исключенными?

Его лицо было непроницаемо.

— Иногда. Или просто с теми, кому жизненные обстоятельства частенько мешали осуществить свои мечты. Они довольно великовозрастны, — он нахмурился, — нет, довольно настойчивы… и умеют ценить получаемые знания. — Он привлек Холли к себе. — Ты узнала, пожалуй, больше, чем хотела, — произнес Сэм и без всякого предупреждения пустился с ней в пляс по залитой светом дорожке.

Она запыхалась, когда они наконец остановились возле автомобильной стоянки при гостинице. Маккензи тоже тяжело дышал, но, казалось, не обращал внимания на это обстоятельство. Холли решила: уроки по непредсказуемому поведению ей следует брать у Сэма. Все у него выходит как-то само собой.

— А не съездить ли нам на озеро? — спросил он ее. — Мне вдруг ужасно захотелось искупаться.

— В такую пору? Темно уже. Кроме того, сначала нам придется махнуть домой за купальными костюмами, — возразила Холли.

— Кто заикнулся о купальных костюмах?

Она подбоченилась.

— Ну, я не намерена портить свое платье лишь потому, что тебе взбрело в голову окунуться в озере.

Сэм подмигнул ей:

— Разве я говорил, что на нас будет одежда?

Спустя три четверти часа обнаженный Сэм залез в теплую воду по грудь. Будучи подростком, он обычно проводил тут лето. С годами мало что изменилось. Озеро по-прежнему мелковато для ныряния, а его дно все такое же каменистое.

Сэм окунулся под воду, вынырнул и так тряхнул волосами, что во все стороны полетели брызги.

— Иди сюда, вода просто прелесть, — позвал он Холли.

Отрицательно помотав головой, она осталась стоять у кромки воды. Ему не было видно ее лица, однако луна освещала все соблазнительные изгибы под белым платьем, дразнящим его своей близостью. Совсем рядом и в то же время столь далеко.

— Не вынуждай меня выбираться на берег и тащить тебя в озеро, — предостерег он.

Холли не двинулась с места. Глубоко вдохнув, Сэм поплыл к берегу.

— Ты не посмеешь, — промолвила Холли, когда он был на полпути.

— Да ну?

Сэм встал. Холли неожиданно заинтересовалась скалистым утесом на другом берегу. Скрестив руки на груди, она упрямо смотрела вдаль. За ее спиной на плоском камне лежали ботинки, смокинг и рубашка Сэма — там, куда он их бросил.

— Нас никто не видит. — Сэм по мелководью направился к ней, покрывшись гусиной кожей. — В воде гораздо теплее, чем на воздухе.

— Я не обещала тебе, что буду купаться нагишом, — напомнила Холли, водя большим пальцем по песку. Она скинула туфли, а пока он был спиной к ней, сняла и чулки, они спокойно лежали на камне рядом с его одеждой.

С виноватым видом Холли закусила губу.

— Я не… ну, лучше тебе знать. Я не совершаю необдуманных поступков. Все было притворством.

— Обманываешь.

— Нет. Я не в силах изменить себя. — Сэм приблизился, и она попятилась. — Даже непредсказуемые действия я планирую.

— Если ты пытаешься отпугнуть меня, то ничего не выйдет. Я уже пойман на крючок. — Он усмехнулся. — Я в твоей власти.