- ОК, - отозвался Блай, - видимо, это что-то религиозное. Но это не касается Моореа?

 - Касается, - возразил Иннилоо, - но не всего острова. Мы выбрали ту часть, которой не касается. Там в прошлом веке работал француз Оливье Бриак. Ты знаешь.

 - Я знаю.  И у меня есть еще один вопрос. Я могу отбросить политкорректность?

 - Ты можешь вообще про нее забыть. Здесь ее нет. Разве тебе не говорили?

 Новозеландский продюсер улыбнулся и кивнул.

 - Конечно, говорили. Просто, у меня привычка про это спрашивать. А вопрос такой: в «Новейшей Британской энциклопедии» утверждается, что вся культура Tiki, которая, согласно меганезийской истории, существует с античных времен, на самом деле была придумана в 1970-е годы тем самым Оливье Бриаком, парижским шоуменом из кабаре «Moulin Rouge». Бриак решил заняться отельным бизнесом на Моореа и для рекламы придумал понарошку древние мифы и стиль жизни утафоа, а потом построил южнее Папетоаи-таун что-то вроде фольклорного театра «Tiki Village». Вот оттуда, согласно «Новейшей Британской энциклопедии», пошла псевдо-древняя история Гавайики.

 - Ну, - Баикева Иннилоо затянулся сигаретой, - а где твой вопрос?

 - Э… Вопрос, собственно, в том, правда это или нет?

 - Это правда, - сказал утафоа, и стряхнул пепел в пустую жестянку, - …Или нет.

 - Гм… - буркнул Блай. - Глубокий ответ. Как в дзен-буддизме. Тогда, я спрошу иначе. История Оливье Бриака и «Tiki Village» изложена во многих источниках, включая и меганезийскую хронику «Atomic Autodefenca» Обо Ван Хорна. Как у вас получается воспринимать всерьез обычаи Tiki, зная, что это фикция, рекламный трюк?

 Молодой утафоа снова затянулся сигаретой и выпустил изо рта облачко дыма.

 - Знаешь, Иден, я обыкновенный деревенский парень. Я не очень разбираюсь в этой философии. Но вот что я скажу. Три тысячи лет назад по нашему океану ходили проа неизвестных королей. Это факт, его можно потрогать. Я работаю в команде, которая подняла один такой проа со дна в море Коро у Фиджи. Был сделан изотопный тест на древность. Я сам тоже факт, который можно потрогать. Мои предки пришли на атолл Тероа очень давно, задолго до юро. Как? Вокруг Тероа на тысячи миль только океан и редкие атоллы. Значит, что-то такое в древности было, а что…  

 - А что? – переспросил киви.

 - А то. Триста лет назад пришли юро - миссионеры с солдатами, и разрушили, все, что смогли разрушить. И следующие триста лет делали всякую херню в нашем океане. Ты серьезно думаешь, что после этого кто-нибудь может точно узнать, как было раньше? 

 - Вряд ли, - ответил Блай.

 - Вот, - произнес Иннилоо, - Оливье Бриак стал искать: что же осталось? Что-то всегда остается. Вот имена наших моту. Миссионеры хотели все переименовать, но у них не получилось. В нашем океане тысячи и тысячи моту, и у каждого - древнее имя. Оно не просто так, оно всегда что-то значит на нашем языке, который миссионеры толком не смогли выучить. Эти имена, это один пример, а есть еще много примеров. Я обычный парень из деревни. Я не знаю, что и как складывал и додумывал француз Бриак. Но я хорошо знаю: если бы он придумал совсем не так, как было на самом деле, то это бы прошло мимо, и забылось.  Я ответил на твой вопрос?    

 - Скорее да, чем нет… Но есть еще один вопрос. Кое-кто считает, что Верховный суд выбрал для филиала Папской Академии именно район Папетоаи-таун на северо-западе Моореа, чтобы поиздеваться, ткнуть европейцев носом в их собственное творчество.  

 Возникла пауза. Баикева Иннилоо снова затянулся и стряхнул пепел в жестянку.

 - Я не понял, - признался он, - как поиздеваться и во что ткнуть носом?

 - Кое-кто считает, - пояснил Блай, - что это какой-то специфический юмор канаков, не совсем понятный остальным. У вас ведь действительно специфический юмор.

 - Хэх… Со стороны, по ходу, виднее. Но тут я вообще никакого юмора не вижу.

 - ОК. А в чем тогда смысл именно такого выбора места?

 - Смысл… - отозвался утафоа, - Знаешь, Иден, что такое этническая кровная месть? 

 - Чертовски дерьмовая штука, - проворчал новозеландец.

 - Да, - согласился Иннилоо, - Дерьмовый европейский обычай из евро-библии.

 - Стоп! При чем тут библия?

 - Это проходят в школе, - невозмутимо пояснил утафоа, - в евро-библии сказано, что следует убивать детей за проступки отцов, до какого-то там колена, и это касается не только отдельных людей, а и племен, и стран. Евро-христиане привыкли к этому и не понимают, что мы так не делаем. Они ищут: где же месть? Все их привычки на этом построены. Типа, невроз. А у нас все наоборот.

 - В каком смысле наоборот?

 - В полном, - сказал Баикева, - Мы искали такое место, где канаки будут лучше всего относиться к ученым из Европы. Мы решили, что это - Папетоаи-таун, где европейцы построили не только «Tiki Village», хотя это тоже важно, а еще экологически чистый морской порт и первый в Тихом океане открытый дельфинарий с научным центром. Конечно, это сделали не те, кто приехал сейчас, но, по-любому позитив, e-oe?

 - Черт! Это как-то слишком благородно, чтобы быть правдой.

 - Это просто прагматично, прикинь? - молодой верховный судья открыто улыбнулся и протянул новозеландцу компактный бинокль, - смотри вперед, там уже виден Моореа. Ориентир: синий аэростат-сервер, он прямо над Моореа, на высоте пять километров.

 …

 Моореа. Моту Тиахура. Первый ярус Эйфелевой башни (высота 60 метров).

 Квадратная платформа площадью как половина футбольного поля, была еще почти не оборудована, но в центре имелось то ли кафе, то ли бистро парижского уличного типа. Называлось оно «Зуав», но не в честь рейнджеров французского колониальных войск позапрошлого века, а в честь Валента Зуава - шеф-повара и единственного (на данный момент) стабильного сотрудника этого заведения. Как парижанин Валент Зуав вдруг оказался в Меганезии, на Моореа – это отдельная история, и как раз сейчас ее начал рассказывать персонаж за угловым столиком. Звали персонажа Юлис, он тоже являлся парижанином. Но его появление в Меганезии было как раз понятно. Юлис, как и его коллега Винк, работали моделирующими программистами в аэрокосмическом центре «Каравелла» на атоллах Муруруа и Фангатауфа. Две девушки – креолки в компании за столиком происходили с Туамоту и были известны, как Либби и Соли.

 Юлис прожевал тартинку с сыром и салями, отхлебнул коктейля-флипа и объявил:

 - Вот попробуйте придумать, как парижская любовь может начаться с десерта.

 - Запросто, - сказала Либби, - типа, симпатичный парень окликает девушку: «Хэй, прекрасная незнакомка, как на счет десерта на ужин и стейка на поздний завтрак»?

 - Хэх… - Соли покачала головой, - ты, как бы, не по-французски фантазируешь

 - Ну, блин, уж как умею, - ответила та.

 - Слишком широкая постановка задачи, - заметил Винк, набивая табаком недавно приобретенную трубку. – ты, хотя бы, обозначь параметры девушки.

 - Ладно, - согласился Юлис, - 40-50-160.

 - Хм. Коллега, или ты охренел, или у этой девушки дистрофия с водянкой таза.

 - Ни то, ни другое. У меня не такая вульгарная структура реляционной базы, как у некоторых почитателей голливудских штампов, не будем показывать пальцем.

 - Не заговаривай зубы, - сказал Винк, - пропиши идентификаторы.

 - Возраст-вес-рост сказал Юлис. 

 - Так-так-так, - Соли сосредоточенно наморщила лоб, - Ага! Эта hine не ела месяц, и Валент Зуав спас ее от голодной смерти накормив десертом?

 - …Типа, - добавила Либби, - в меню того дня были только десерты.

 - Вульгарно, - вынес приговор Юлис, - А в реальности это был головокружительный кулинарный роман, понятный только людям с тонким вкусом, вроде меня.

 - Ты пижон! - возмутился Винк, - давай, не выпендривайся, а рассказывай.

 - Ты еще не угадал, кто эта девушка, – сказал Юлис.

 Винк озадаченно повертел в руках еще не зажженную трубку.

 - Э… Хм… А я ее знаю?