Стюарт Палфри: Да, сэр. Согласно анкете, я методист.

 Климент XV: Замечательно. А в чем особенность вероучения вашей конфессии, или, скажем так, в чем ее отличие от католической веры?

 Палфри: Честно говоря, я никогда этим не интересовался. Просто, наша семья всегда записывалась, как методисты. Насколько мне известно, мы протестанты. Один ваш предшественник, сэр, был против второго брака короля Генриха VIII, а архиепископ Кентерберийский был за. По протестантской вере, архиепископ был прав.

 Климент XV: Интересный исторический ответ… Доктор Папай, а вы католик?

 Мануэло Папай: Вероятно да. По крайней мере, я был крещен в этом качестве.

 Климент XV: Поставлю вопрос иначе. Вы верите в Бога?

 Д-р Папай: Это не столь однозначный вопрос, Ваше Святейшество. Я полагаю, что в материальной вселенной присутствует некое организующее начало, которое, при определенных допущениях, можно назвать Богом, хотя и не совсем в том смысле, в котором это представляет библия. Библия дает мифологическое представление, и связывает Бога с моральными нормами, многие из которых представляются весьма полезными. Например, запрет на воровство, убийство, или ложное свидетельство. В смысле признания этих норм, можно сказать, что я верю в Бога, как в символическое представление этики. В нашей жизни символы играют важную роль, не так ли?

 Климент XV: Безусловно, так. Спасибо, доктор Папай. Вот, мы услышали, что есть католическая вера с позиции науки. Стюарт, вы лично согласны с такой позицией?

 Палфри: В общем, согласен, сэр. По-моему, очень доходчиво и правильно сказано.

 Климент XV: Бианка, а что ты скажешь по поводу представлений доктора Папайа?

 Валпао: Это слишком по-научному, хотя, наверное, правильно. Я бы обязательно добавила праздники и органную музыку. И архитектуру. Это дает такое чувство… Наверное, надо быть великим поэтом, чтобы найти подходящие слова. И, я не хочу говорить за всех, но если человеку требуется поддержка, то… Скептики говорят: это просто психологический эффект, но я думаю, что это, все-таки, Бог. 

 Палфри: В чем-то я согласен с Бианкой. Бывают такие необъяснимые случаи. И я соглашусь на счет искусства. Я тоже думаю: это как-то связано с религией.

 Д-р Папай: Примерно это я и имел в виду, говоря о символах.

 Климент XV: Бианка, только что в этой студии произошло чудо, и не маленькое. Три совершенно разных человека за несколько минут договорились по вопросам веры. А теперь, я расскажу вам способ, как сделать, чтобы договориться стало невозможно. Возьмите библию и начните толковать каждую строчку, в меру своего понимания, стараясь вывести из нее конкретное предписание для сегодняшней реальной жизни. Попробуйте решить так вопросы о происхождении человека, и о том, допустимо ли вмешательство в человеческий ген, или, например, клонирование и искусственное зачатие? Допустимо ли искусственное прерывание беременности, и на каком сроке? Можно ли переливать человеку кровь, и пересаживать органы и ткани от животных? Является ли греховным тот фестиваль микро-бикини, который проходил сегодня на пляже? Насколько греховна контрацепция? Разводы? Секс вне брака? Посещение языческих святилищ? Просмотр фильмов эротического содержания? Что будет?

 Палфри: Извините, сэр, но в библии не может быть написано про клонирование.

 Климент XV: Тут вы ошибаетесь. В библии написано абсолютно про все, поскольку библия вдохновлялась Творцом, который знал и про клонирование, и даже про такие явления, которые станут известны науке только через сотни лет. Но люди, писавшие строки библии под влиянием этого вдохновения, не имели никаких шансов передать знание Творца адекватно. В человеческом языке еще не было подходящих слов.

 Д-р Папай: Но тогда капитан Палфри, по существу, прав. Неадекватно выраженная информация неюзабельна. На нее нельзя опираться в практике.

 Климент XV: Опираться можно, но очень осмотрительно. Церковь училась этому с апостольских времен и набила много шишек, зато приобрела неоценимый опыт. А человек, который берется за дело без учета этого опыта, оглянуться не успеет, как перетолкует библию в реестр дурных приказов, вроде мусульманского корана.

 Валпао: Перетолкует библию в коран? Разве такое возможно?

 Климент XV: Да. Коран так и написан. В VII веке, амбициозный человек по имени Магомет, сделал примитивный конспект библии, добавил собственную биографию, состоявшую, в основном, из политических афер и интриг, и объявил, что эта книга продиктована Богом, отвечает на все вопросы, и должна дословно исполняться.

 Д-р Папай: Я правильно понимаю, что это универсальный рецепт фундаментализма?

 Климент XV: Абсолютно правильно. Вы легко узнаете фундаментализм по полному отсутствию в нем апелляции к триаде главных способностей, которые Творец дал человеку: любовь, сомнение и познание. Фундаментализм отрицает любовь, карает за всякое сомнение и запрещает познание. Когда халиф Омар взял Александрию, то он рассудил о собрании книг в библиотеке: «Если в этих книгах говорится то, что есть в Коране, то они бесполезны. Если в них есть что-то иное, то они вредны. И в том и в другом случае их надо сжечь». Взгляните теперь на протестанта-фундаменталиста, который называет себя христианином, и вы увидите римейк халифа Омара.

 Валпао: Значит, протестант-фундаменталист это на самом деле, мусульманин, да?

 Климент XV: Нет, он гораздо хуже. Он исламист. Он будет громко возмущаться фестивалем микро-бикини, но когда все гораздо серьезнее, когда бомбы падают на мирных жителей какой-нибудь страны, голос фундаменталистов почти не слышен. Легкомыслие он считает гораздо большим грехом, чем насилие. Почему, Стюарт?

 Палфри: Я думаю, потому, что фундаменталистам, в принципе, нравится насилие. 

 Климент XV: Абсолютно точный ответ. Насилие - это метод фундаментализма, это условие его существование. Фундаментализм базируется на обстановке насилия и подавления. Фундаменталистов заботит не нравственность людей, а свое влияние, основанное на подавленности. Кстати, слово «ислам» означает «покорность».

 Валпао: Покорность чему, Ваше Святейшество?

 Климент XV: Просто покорность, как помрачение рассудка. Юноша садится за руль автомобиля с бомбой, таранит дискотеку и взрывается вместе с несколькими десятками молодых людей, которые там танцуют. Фундаменталисты сказали ему: уничтожив это гнездо порока, ты станешь мучеником за веру, и попадешь в рай. Те кто, вывел в море зенитную установку, сбившую мой самолет, видимо, получили похожее обещание от своих учителей. Убейте Папу Климента, и будет вам рай с бесплатными проститутками, гуриями, которые доставят вам все удовольствия, запрещенные в земной жизни. 

 Д-р Папай: Гурии, это, все-таки в исламе, если я не ошибаюсь.

 Климент XV: Да, это слово взято протестантами-фундаменталистами у мусульман.

 Валпао: О! Боже! И за это они готовы умереть?

 Климент XV: Да. Фундаментализм отравляет жизнь человека нелепыми запретами и обещает медовый пряник после смерти. Смерть становится единственно-возможным избавлением от серой, постылой жизни. В этом ключ исламского и протестантского терроризма. Пуританский диктатор Кромвель в XVII веке и исламистский диктатор Хомейни в XX веке ввели в Англии и в Иране почти одинаковые системы запретов. 

 Валпао: Святой отец, а вы разрешите мне побыть в роли адвоката дьявола?

 Климент XV: Разумеется, дочь моя. Милость Божья такова, что ни одно мыслящее существо не лишено права оправдываться, если есть, чем.

 Валпао: Протестанты говорят, что вы отстаиваете ряд устаревших правил, например целибат, но не осуждаете клонирование, генную инженерию, искусственное зачатие, полигамию, внебрачный секс, и даже аборты. Аборты, это ведь, наверное, грех?

 Климент XV: Грех. Но пойдем по порядку. Целибат здесь вообще не при чем. Это внутреннее церковное правило, его ввели еще отцы церкви, и не нам это отменять. Клонирование и искусственное зачатие это технические приемы, которые ведут в дальнейшем к естественному рождению живого существа. Тут нечего осуждать. Вмешательство в гены может быть разным. Если его цель - здоровье человека, или способность человека обитать в условиях других планет, то церковь должна быть покровителем и защитником этих исследований. Теперь я скажу о разных формах сексуальной жизни. Идеалом церкви был и остается моногамный брак, который заключается на всю жизнь. Если смотреть шире, то идеалом церкви является мир, в котором сильные не унижают слабых, в котором нет голода и насилия, и в котором капитану Палфри не приходится защищать своих сограждан атомным оружием.