И в этот момент очень вовремя подоспевший лейтенант, час назад посланный на разведку ледовой обстановки, докладывает, что в одном месте около берега держится большое ледовое поле. Если извернуться и нарастить несколько метров до противоположного берега, то, возможно, удастся переправиться довольно быстро.

Карета Нея поворачивает к указанному месту. Пять минут скачки, и вот он уже жадным взором вглядывается в неверный, набухший от прошедшего дождя лёд. Да, шанс спастись у них есть, но шанс этот на грани возможного. Малейшая ошибка, пусть и случайный, даже неосторожный удар, и неверный лёд лопнет. И тем не менее именно здесь, между Сырокореньем и Воришками, он отдаёт приказ утопить всё, что ещё осталось в колонне из тяжёлого имущества и весь уже бесполезный транспорт. Согласно дошедшим до нас свидетельствам, здесь были затоплены и трофейные кареты (те самые, золотые, с гербами на дверцах) и оставшиеся пушки.

Но вот какая наблюдается странность, господа. От затонувших экипажей отдельные остатки обнаружились, хотя и очень скромные. А вот артиллерийских стволов в Днепре почему-то найдено не было. Во всяком случае, я самолично проплыл на лодке почти от самого Сырокоренья до Варечек и далее до Гусино, но не засёк ни одной крупной магнитной аномалии, во всяком случае, ни одной аномалии от цветного металла. Этот факт наводит нас на некоторые размышления. Ведь пушки, будучи спущены даже с достаточно крутого берега, далеко укатиться не могли никак. Перетащить их на другую сторону солдатам 3-го корпуса тоже не было ни малейшей возможности. Какие там пушки, когда даже лошадей приходилось связывать, укладывать на усиленный сучьями лёд и только в таком виде тащить к другому берегу волоком! Вполне допускаю, что именно в районе переправы были сброшены в воду последние ценности и боеприпасы. Но вопрос о том, куда делись пушки, остаётся открытым и по сию пору. А их ведь было как минимум шесть!

Места, где маршал Ней некогда перебирался через реку, были тогда глухие, да и теперь там, кроме журавлей и зайцев, никого не встретишь. И никому из русских крестьян не было возможности ни отследить, куда именно были сброшены пушки, ни достать их впоследствии. Сообщений о том, что их достали впоследствии, тоже не было. Так что весьма вероятно, что пушки вовсе не были утоплены. Скорее всего, их просто закопали, причём недалеко от реки в очень подходящей для этого песчаной почве.

— А где же ценный груз с обозных телег и повозок? — наверняка спросите вы. — Ведь не вывалили же его прямо на дорогу!

С этим вопросом масса сложностей и неясных моментов. Но давайте обратимся к книге «Отечественная война 1812 года в пределах Смоленской губернии». Откроем её на 232-й странице.

«Имение Маньково принадлежит господам Печковским, в семье кото-рых можно слышать много рассказов о сокрытых в недрах имения сокровищах маршала Нея. Здесь у селения Маньково и поныне существуют следы “старой” плотины и переправы. О спрятанных в Маньково кладах передаются и в настоящее время (в 1912 году) целые легенды».

Вот такая цитата. И, скорее всего, легенды те базировались не на пустом месте. А старая плотина и переправа, о которых упомянуто в книге, это как раз те самые места, вокруг которых происходили события, связанные с затоплением половинки креста с кремлёвской колокольни. Поэтому я надеюсь, вы понимаете, что реку Лосминку необходимо досконально изучить и электронными приборами тщательно «прозвонить», причём желательно по всей её длине.

Но должен сразу предупредить заинтересованных лиц. Речка эта имеет такой сложный рельеф и так замусорена упавшими в её русло деревьями, что, несмотря на относительно небольшую длину (около 8 км), её вряд ли удастся обработать меньше чем за 4-5 дней. Разумеется, это только один эпизод обширной программы, призванной прояснить судьбу хотя и небольшого, но весьма ценного обоза знаменитого маршала. Как минимум потребуется прочесать и окрестности ныне исчезнувшей деревни Супротивы. Ведь именно там французы могли закопать основные ценности, а вовсе не утопить их в почти пересохшей реке. Площадь для обследования там весьма приличная, что-то около квадратного километра, так что и на эту работу следует класть не менее недели.

Тот факт, что там что-то массово зарывали, у меня почти не вызывает сомнения. Во всяком случае, я лично видел характерные следы от старых раскопок, которые в основном велись по левому берегу Лосминки, то есть именно в том месте, где и стояли французы.

Как бы в заключение предоставленного материала, необходимо сказать о том, что самой скромной поисковой команде из 2-х человек при двух приборах на месте деревни Супротивы придётся трудиться как минимум неделю, а то и десять дней. Этот срок я оцениваю, как минимальное время, потребное для того, чтобы хотя бы чуть-чуть приподнять полог тайны, скрывающий до сих пор неразгаданную тайну пусть и кратковременного, но очень насыщенного событиями пребывания арьергарда французской армии на левом берегу Днепра.

***

18 ноября

«После спокойной ночёвки в Лядах гвардии и Наполеона продолжилось общее отступление к Дубровне».

«Оттепель, сани становятся бесполезными. Мы узнаём о занятии русскими Минска, в котором были собраны большие провиантские запасы. Всю ночь император на ногах. Я дежурный; у нас нет ни минуты спокойствия. Его Величество поместился в доме одной польской княгини; переходить двор приходится по колено в воде; вещь очень приятная ночью, когда нужно идти в город».

«Вечером гололёдица — подморозило. Наполеон ночует у княгини Любомирской в Дубровне. Гвардия расположилась частью за пределами города».

«Настала ночь, да такая тёмная, хоть глаз выколи».

Кажется, перед нашими глазами тянется самый обычный день нескончаемой войны, ничем особым не примечательный. Но нет, не верьте, дорогие читатели, обманчивому покою и ежедневной походной рутине — страсти, причём страсти именно кладоискательского свойства, бушевали и в тот день. Поэтому мы начнём новую главу:

Главу мы начали, и поэтому сразу предоставим слово одному из участников этого приключенческого эпизода.

«В Бабиновичах я не застал французов, но был радушно встречен жителями-евреями. Тут я узнал, что в полупереходе от Бабиновичей, в деревне Неклюдовой, стоял обоз французский, а именно казна Наполеона. Захватить его было бы славное дело, но я полагал, что по усталости лошадей и людей двинуться туда было бы им не по силам. Слово “КАЗНА ” произвело магическое действие на моих казаков. Пошли (в смысле поскакали), но, прибыв туда, узнали, что накануне (18 ноября) уже выступил тот обоз, м что мы его не догоним...»

Кто же пишет такие интересные строки? О каком, собственно говоря, обозе здесь идёт речь? Да и речь идёт о каком-то безвестном Неклюдово. Да там Наполеон сроду не появлялся, а уж казна его там и подавно не проезжала!

Желание разгадать очередную загадку подстёгивает кладоискателя крепче любой плётки. Узнать и выяснить все подробности, причём срочно, вот какая мысль буквально гонит его в архивы и библиотеки. Как точно выразился некогда Владимир Маяковский: «В грамм добыча, в годы труды!» Но вот и первые находки. Выяснилось, что автором вышеозвученных строк был Сергей Григорьевич Волконский.

Где же действовал наш генерал-майор в середине ноября 1812 года? На каком таком оперативном направлении бойко махали шашками его казаки? Что за обоз такой они мечтали захватить? Постепенно, не сразу пришло понимание сложившейся на тот момент обстановки, и новый, неведомый нами ранее эпизод раскрылся перед нами во всей своей красе. Итак, если внимательно изучать события Первой отечественной войны, то можно отыскать в ней такой боевой эпизод. 17 ноября генерал С.Г. Волконский со своим конным отрядом в 300 человек двинулся от Смоленска в Бабиновичи...

И сразу, едва была получена такая информация, так сразу же возникли и недоумённые вопросы. Что это его туда понесло? Наполеоновская армия у Дубровни и движется на Оршу, а он в какие-то Бабиновичи вдруг поскакал! Что он там ищет? Кого? Но не будем забывать, что в городе Витебске с начала оккупации России стоял большой французский гарнизон. Только 7 ноября, после упорного боя, русские войска выбили противника из города и вынудили отступить. Куда же они могли отступить? Поставим вопрос несколько иначе. А куда вообще могли отступить выбитые из Витебска и Полоцка войска французов. У них, в отличие от русских войск, возможностей для манёвра было куда как меньше. И фактически отступать они могли только в одном направлении — на юг! То есть их спасение заключалось только в одном — скорейшем соединении с основными силами Наполеона, которые (как им наверняка было известно) имели намерение двигаться после Смоленска вовсе не через Витебск, а через Оршу!