— Попробуй, — покладисто согласился Кощей, и теперь уже Виталика неведомая сила понесла к столу.

Спас его от немедленной финансовой расправы приход казначея.

— Звали, царь-батюшка? — угодливо спросил Абрам Соломонович. Казначей просочился в кабинет, что-то старательно пряча двумя руками за спиной.

— Звали, — ответил за царя Кощей. — Сейчас будешь налоговую декларацию заполнять.

— Я так понял: это наш новый министр финансов, — расплылся казначей, бочком пробираясь к бессмертному злодею, и встал так, чтоб оказаться лицом к царской чете и спиной к новому должностному лицу.

Кощей выдернул из его рук, сведенных за спиной, сундучок, открыл его, полюбовался на блеск золотых монет.

— Учитесь, как надо заполнять налоговую декларацию, — хмыкнул министр финансов, взвешивая сундучок в руке. — Только вот с математикой у нашего казначея плохо. Совсем считать не умеет. Даже на мой процент декларация не тянет. Садись, пиши, — кивнул Кощей на стол. — Чтоб все до полушки указал. Меня не проведешь.

— Все писать? — Казначей посмотрел дикими глазами на Гордона. — Совсем-совсем все? И про наши…

— Чего уж там, пиши, — безнадежно вздохнул царь. — Ну, сплетник, я тебе это припомню.

Абрам Соломонович с видом приговоренного, идущего на эшафот, двинулся к столу. Виталик, пользуясь случаем, попытался улизнуть, но уже у двери его догнал грозный оклик Кощея:

— Стоять! А декла…

— Пускай идет, — внезапно дала разрешение Василиса. — За него Жучок с Васькой декларацию оформят. Они о его финансах знают лучше, чем он сам. Постоянно из них воруют. У царского сплетника и без того забот полно. Он же у нас по совместительству еще и глава ЦРУ, да теперь к тому же единственный криминальный авторитет на весь Великореченск. Ты, дядя, тоже иди.

— Куда? — опешил Кощей.

— В свои апартаменты, которые тебе царский сплетник в моем дворе выделил, — усмехнулась Василиса. — И казначея с собой возьми, помоги ему налоговую декларацию заполнить.

Виталик понял, что Гордона сейчас будут конкретно за что-то бить, поспешил выскочить из кабинета, кивком головы простился со стоящими у дверей стрельцами, но, вместо того чтобы покинуть царские палаты, свернул за угол и притаился в ближайшем коридоре. Выудив из кармана капсулу радионаушника, юноша сунул ее себе в ухо и начал слушать прямую трансляцию из рабочего кабинета царя Гордона, на пальце которого до сих пор сидел перстень с подслушивающим устройством. Судя по звукам грохнувшей о косяк двери, Кощей с казначеем тоже уже покинули кабинет.

— Так, милый, — донеся до него зловещий голос Василисы, — а теперь мы потолкуем насчет Дона.

— А что насчет Дона? При чем здесь Дон? — забормотал Гордон. — Я не при делах. Меня в Лебя…

— Тихо! Говорить будем наедине!

Из капсулы радионаушника раздался щелчок такой силы, что Виталик подскочил чуть не до потолка. Выдернув капсулу, ощупал пальцем ушную раковину. Крови не было. Значит, барабанная перепонка цела.

— Ну, надо же, блин! Расколола. Вот это баба! — восхитился Виталик и двинулся к выходу из царского дворца. Дел у него действительно было много, а времени на осуществление всех замыслов так мало!

Слежку Виталик почуял сразу, как только покинул территорию царского дворца. Чей-то злой взгляд упорно сверлил его спину. Юноша резко обернулся, но сзади никого не было. Тогда, сделав вид, что забыл нечто важное, Виталик поспешил обратно в царские палаты и тут же наткнулся на воеводу стрелецкого приказа.

— У тебя пары десятков стрельцов в резерве под рукой не найдется? — спросил он Федота.

— У меня их целых шесть на всякий случай припасено, — спокойно ответил воевода. — На подмене сидят. Охрану Янки обеспечивают. Дежурят поочередно.

— А Гордон с Василисой?

— Обижаешь, сплетник. Для охраны государыни и царя-батюшки я целый полк в резерве держу. Они, правда, все твою Янку охранять рвались, но я не разрешил.

— Какой энтузиазм!

— Еще бы! Ты такие деньги за ее охрану отвалил, что чуть до драки дело не дошло. Пришлось часть твоих золотых за Василису с Гордоном посулить. А то не успокоились бы.

— Умница. Я в тебе не сомневался. Так ты пару десятков стрельцов одолжить мне можешь?

— Могу. А зачем? Тебе тоже охрана потребовалась?

— Типа того. Следит за мной какая-то зараза.

— Давно?

— Не знаю. Только что почуял. Пусти сейчас один десяток стрельцов по улице в сторону Янкиного подворья. Пусть идут без напряга, вроде со службы по домам, а потом, как только я выйду, сразу второй взвод следом выпускай. Если заметят кого подозрительного, пусть сразу без разговоров его скручивают и к тебе волокут.

— А может, сразу к Малюте?

— Не стоит. Он уже совсем спятил со своим испанским сапогом. А вдруг твои ребята не того по ошибке возьмут? Сам с добычей потолкуешь, если будет с кем толковать, и решишь, что с ней делать.

— Добро.

Немногословный Федот прошел в караульную, и скоро первый проинструктированный им десяток стрельцов покинул царские палаты. Выждав секунд двадцать, покинул их и сплетник, и спину снова обжег чей-то злобный взгляд. Он невольно прибавил шаг, спеша добраться до ближайшего переулка. Юноша прекрасно понимал, что здесь он как на ладони и неведомым врагам ничего не стоит снять его обычной арбалетной стрелой. Ощущение слежки исчезло, как только из царского дворца вышел второй десяток стрельцов и с ходу ринулся за кем-то в погоню. Виталик не стал ждать развязки. Сплетник юркнул в ближайший переулок, перемахнул через забор, чуть не порвав об него шубейку с царского плеча, и под оглушительный лай цепных псов пронесся через чье-то подворье, взметнулся на дровницу, с нее — на крышу сарая и спрыгнул с другой стороны, оказавшись на параллельной улице. Собственно, сюда он и стремился. Золоченая карета с персональным кучером уже ждала своего криминального авторитета, в которого превратился Виталик, сорвав с себя шубу и боярскую шапку. Закинув все это хозяйство в карету, сплетник нырнул следом. Маленькое окошко с передней стороны кареты приоткрылось.

— Куда едем, кэп? — осведомился Филька, игравший роль кучера.

— На «малину», — коротко распорядился Виталик.

— Сделаем. Но, залетные!

Карета тронулась. С минуту попрыгав по ухабам, она выехала на Маховую, и тряска сразу прекратилась. Виталик, не удержавшись, высунул голову в окошко и в свете угасающего дня полюбовался на идеально ровную мостовую. Камни были подогнаны между собой так плотно, что карету практически не трясло. «И когда только успели?» — подивился Виталик.

В Верхнем граде все было рядом, и дорога много времени не заняла. Карета подкатила к обновленному подворью, некогда принадлежавшему купцу Никвасу, дав криминальному авторитету еще один повод подивиться оперативности местных мастеров. Заменены были не только дубовые ворота, но и забор. Он стал выше, внушительнее, да еще и с вышками по углам, на которых несли вахту его мальчики с пищалями.

— Блин! Кажется, ребята «малину» с зоной перепутали, — пробормотал юноша. — Только колючей проволоки по периметру не хватает. Ничего им больше рассказывать не буду. Надеюсь, спать придется не на нарах. С них, гадов, станется…

Около ворот тоже была охрана. Вся в черных кожанках, в банданах, при абордажных саблях, пистолетах и пищалях. Увидев вылезающего из кареты сплетника, часть братвы щелкнула каблуками и вытянулась во фрунт, двое кинулись открывать ворота. Да-а-а… гильдия наемных работников план явно перевыполнила. Двор внутри теперь уже его подворья был тоже замощен, а бывший терем купца Никваса вообще невозможно было узнать. Вместо окон с резными наличниками офигевший царский сплетник увидел круглые иллюминаторы, а на крыше вместо флюгера развевался пиратский флаг. Крыльцо перед входом тоже претерпело изменения. Вернее, не само крыльцо, а столбы, поддерживающие над ним навес. Они имели вид русалок, которыми обычно украшали носы кораблей. Около крыльца стоял сияющий Семен.