— Что случилось? — наконец спросила она. — Должно быть, нечто важное, раз ты приехал сюда в такой поздний час.

Его колебания были такими незначительными, что она едва их заметила.

— Да, важное. Сегодня в конце дня звонил твой отец.

Линн почувствовала, как от щек отхлынула кровь.

— Ничего серьезного не случилось, надеюсь? — обеспокоенно спросила она.

— Нет, ничего абсолютно, — успокоил ее Адам. — У твоих родителей все в порядке. И вообще в каком-то смысле можно сказать, что у твоего отца хорошие новости. Он получил предложение насчет покупки гостиницы «Вистерия», и оно почти на пятнадцать тысяч долларов больше, чем я оценивал его предположительно.

В какую-то минуту она онемела от удивления.

— Папа с мамой продают гостиницу? — воскликнула она, придя в себя.

— Они подумывают об этом уже достаточно давно, ты разве не в курсе? — с недоумением уставился на нее Адам.

У Линн от горечи защемило сердце.

— Они поделились этим с тобой, а мне ничего не сказали? Почему? Адам, скажи на милость, ведь я бываю у них по крайней мере раз в месяц. Почему же они ни разу даже не обмолвились мне о своих планах?

Он немного помолчал.

— У них есть на это несколько причин, — сказал он, — но главным образом они не хотели тебя беспокоить.

— Беспокоить меня? — Догадка о том, что Адам не говорит ей всей правды, вернулась с полной силой. — Адам, прошу, ответь мне честно. Ведь у моих родителей все в порядке, верно? Я имею в виду, никто из них не болен чем-то, о чем я не знаю?

— Я уверяю тебя, Линн, что они так же здоровы, как и выглядят. Думаю, что твоя мать будет и в девяносто лет печь лучшие в мире пироги с черникой, а отец заявлять, что поймал самую крупную в Новой Англии форель. Но ведь они владеют гостиницей больше тридцати пяти лет, и вполне понятно, что теперь хотят покоя. Твой отец мечтает ловить рыбу вместе с моим когда ему вздумается, а матери хочется почаще сидеть в удобном кресле у телевизора со спицами в руках. Ты ведь знаешь, как ревниво она следит за национальным конкурсом на лучшую вязальщицу вот уже несколько лет, а на будущий год решила его выиграть. Много лет они успешно справлялись с делами, а сейчас появилось желание отдыхать и наслаждаться плодами своих трудов.

— Но Адам, они ведь так любят гостиницу! Семейство отца владело «Вистерией» в течение трех поколений, а им с мамой удалось превратить ее в замечательное заведение. Не могу представить, чтобы они жили где-нибудь еще и не скучали по своему детищу.

— Да, — спокойно сказал Адам, — им нравится там жить. Это одна из причин, почему им потребовалось столько времени, чтобы решиться ее продать. Они не больны, Линн, но они уже не молоды, а управлять гостиницей нелегко — и физически, и морально.

— Только я не понимаю, почему же они ничего не сказали мне. Почему ты знаешь так много о них, чего не знаю я? Ты старый друг семьи, Адам, но ведь я их единственная дочь!

— Они не ожидали, что все так быстро решится, и не хотели тебе говорить раньше времени.

Когда она посмотрела на него, ее подбородок упрямо вздернулся.

— Я хочу, чтобы ты ответил мне честно, Адам. Почему у меня с недавних пор появилось такое чувство, будто я движусь по жизни в приятном, ярком тумане, а все люди вокруг меня, в реальном мире, стараются не проткнуть мыльный пузырь, в котором я нахожусь, и не поставить меня перед неприятным фактом, что мир на самом деле грубый и бесцветный? Неужели я кажусь такой уж хрупкой или такой бесчувственной, что мои родители даже не могут сообщить мне о своем желании удалиться на отдых?

— Ты совсем не бесчувственная, скорей наоборот. У тебя мягкое сердце и желание помочь всему миру, залечить все раны. С точки зрения твоих родителей, это основная их проблема.

Он встал, подошел к ее аквариуму и стал смотреть на ярких и элегантных рыбок, плавающих среди колышущихся водорослей.

— Линн, мне не надо напоминать тебе, что твои родители весьма необычные люди. Они крайне чувствительны к тому факту, что ты у них единственный ребенок, к тому же поздно рожденный. И им меньше всего хочется обременять тебя своими проблемами, они стараются, чтобы ты поступала так, как удобно тебе, а не им. Конечно, они предпочли бы жить и дальше в гостинице, если каждодневные хлопоты будут сняты с их плеч. Конечно, они предпочли бы не продавать дом, в котором жила семья твоего отца почти сто пятьдесят лет. Но они не позволяют мне обсудить вопрос о предстоящей продаже с тобой, так как боятся, что ты захочешь сама взяться за управление гостиницей. Ведь они уверены, что ты сделаешь это ради них, а не ради себя, и не хотят от тебя такой жертвы.

— Они так в этом уверены, что даже не сочли нужным спросить меня? — обиженно спросила Линн.

— Они уверены, что тебе нравится жить на Манхэттене и что тебе очень важна твоя карьера в индустрии развлечений. И им не хочется ставить тебя перед трудным выбором между твоим чувством долга и тем, что тебе, на их взгляд, на самом деле нравится делать.

Она резко вскинула голову.

— Вот почему ты задавал мне вчера все те вопросы о моих деловых планах на будущее?

— Отчасти да. Я знал, что предложение о продаже гостиницы уже рассматривается потенциальными покупателями, и прикидывал, стоит ли рассказать тебе о нем. И в тот раз решил подождать. — Адам слегка улыбнулся. — Мне стало ясно, что твое сердце по-прежнему принадлежит кино и театру.

В ее ответной улыбке сквозила горечь.

— Значит, они не хотели ставить меня перед нелегким выбором? А счастье моих родителей не идет ни в какое сравнение с моим желанием работать и дальше в индустрии развлечений? Что такое рядом с этой моей прихотью сорок лет жизни родителей, отданных любимому делу?

Он задумчиво поглядел на нее.

— По-моему, ты недооцениваешь свои способности, Линн. Я много раз пытался убедить твоих родителей, чтобы они обо всем рассказали тебе. Однако они отказывались посвящать тебя в свои планы, не будучи уверены, что ты по доброй воле возьмешься за ведение дел по управлению гостиницей.

— Честно говоря, я не знаю, на кого больше сержусь, на себя или на тебя. Или, может, даже на родителей. Я в ярости на себя за свою недогадливость. Злюсь на папу с мамой за то, что они не дали мне права участвовать в таком важном решении и не поняли, что мне вовсе не безразлично, будут ли они счастливы в будущем. И злюсь на тебя, что ты не взял все в свои руки и не рассказал мне обо всем.

— Я не мог обмануть доверие твоих родителей, Линн. Они консультировались со мной как с профессионалом, а не только по-дружески. Воля клиента — закон…

Линн горестно вздохнула.

— Ты прав. Видимо, я кричу на тебя оттого, что сама схожу с ума. Но пока что я не вижу причины, почему ты сейчас так торопишься сообщить мне обо всем. Ведь несколько месяцев вы не считали нужным это сделать. И почему вдруг в четверг около полуночи ситуация стала такой неотложной, что ты примчался из-за этого ко мне?

Адам брал щепотки рыбьего корма и сыпал его в аквариум. Занятие это, казалось, увлекло его настолько, что он ничего не замечал, наблюдая, как золотые рыбки жадно подхватывают корм. Линн уже почувствовала что-то необычное в его поведении, а сейчас его колебания стали заметны слишком отчетливо, чтобы не обратить на них внимание. У нее окрепла уверенность в том, что, не говоря об истинной причине своего появления, он просто искал достаточно логичный мотив. И все-таки она верила, что он не обманывает ее насчет здоровья родителей, а никакая другая причина его скрытности больше не приходила ей в голову.

— Адам, — повторила она, — почему ты приехал сюда ночью, чтобы сообщить мне об этом?

— Потенциальные покупатели сделали мне предложение сегодня днем и ограничили срок на размышления, — отрывисто сказал он. — Срок истекает в пять часов в субботу. Когда сегодня вечером позвонил твой отец, я убедил его, что будет несправедливо принимать такое важное решение, не посоветовавшись с тобой. Несмотря на то, что ты посвятила меня накануне в свои долгосрочные планы, я решил поставить тебя перед четким выбором: твои родители откажутся от продажи гостиницы, если ты готова вернуться домой и взять в свои руки все дела. Они будут платить тебе на две тысячи долларов больше, чем ты зарабатываешь сейчас, а мы выработаем вместе схему постепенного перехода ее в твою собственность, создав гарантии, что за ними сохранится достаточный доход, который позволит твоим родителям провести остаток жизни в довольстве. Я решил дать тебе время подумать насчет такого предложения, поэтому и помешал невольно твоему свиданию с Дамионом Таннером. До принятия решения остается не так много времени. Тебя заинтересовало предложение насчет «Вистерии», Линн?