Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Она могла найти много объяснений тому, почему так хотела Джейкоба. Вынужденное безбрачие, знания Томаса относительно того, что ее привлекает, одиночество, и, вероятно, отчасти все это было правдой. Но было и что-то еще. Когда он смотрел на нее, она чувствовала, что нашла что-то драгоценное, и было бы безумием это упустить. Может, Томас применил черную магию, чтобы убедить ее взять Джейкоба в услужение?

Он выбрал ей мужчину, который был всем, что она хотела, и ничем, что ей было нужно. Но если она рехнется настолько, чтобы оставить его себе, он должен усвоить основной урок, который она пыталась ему преподать. Иначе его время в ее мире будет кратким по причинам куда более серьезным, чем утрата положения в ее домашнем хозяйстве.

9

Джейкобу хотелось ее придушить, потом подмять под себя, ощутить, как открывается ее трепещущее тело, доверяя ему доставить ей удовольствие своими руками.

На хер, на хер. И Томаса на хер, какого хера он не объяснил получше?

Но стоило задуматься, и Джейкоб вспомнил, как умирающий отмечал, что у всех вампиров иерархия должна постоянно подтверждаться конкретными заслугами. Даже у королев. Когда она приняла решение выйти за Рекса, заключив политический союз между древним азиатским королевским домом и более далекими потомками западноевропейского рода, это было ее решением. Джейкоб имел дело с женщиной, которая прожила достаточно долго, чтобы точно знать, что ей нужно делать, чтобы отстоять то, что ей принадлежит. Невзирая на внешние атрибуты культуры и цивилизации, которыми они себя окружали, вампиры привносили в свою личную жизнь и публичную политику такой уровень жестокости, что на их фоне любые человеческие проступки выглядят проделками школяров.

Он не понимал, насколько глубоко это настроение пропитало общество вампиров, проникло в их святая святых.

Джейкоб не принадлежал к тому типу мужчин, которых легко подчинить. У него к тому же был кодекс чести, которого он придерживался, несмотря на то, что все его решения выглядели бессистемными, не имеющими никакого плана. Причин оставить Гидеона было много, но в первую очередь это была некая тень, которая посещала его сны с тех пор, как он пробудился сексуально. Он вышел в мир искать ее. Гидеон подтрунивал над ним, говоря, что Джейкоб прочел слишком много ирландских народных сказок.

Джейкоб иногда сам сомневался в своем чувстве, ровно до той ночи, когда впервые увидел леди Лиссу. Воспоминание о тени разлетелось вдребезги, приведя его к настоящей женщине. Чувство стало лишь сильнее благодаря Томасу. Да, он был бродягой и мечтателем. Человеком, который был в поиске смысла судьбы почти тридцать лет своей жизни. Но это была ее судьба. Он был уверен в этом.

Однако вот это — он глянул на браслеты, ощутил ноющие мышцы — на самом деле не вписывалось в его картину.

Он заставлял себя думать, невзирая на боль, остаточную панику, ярость и неослабевающую похоть. Ему еще много надо узнать о мире Лиссы. Но в конце концов ей захочется, чтобы он был свободным. Он чувствовал это. Он это знал.

Ему надо заслужить ее доверие. Может, тогда она станет его уважать его. Свернется в его объятиях и спокойно уснет, зная, что он о ней позаботится.

* * *

Мистер Ингрем сидел на табурете, развернув вчерашнюю газету. Перед ним была пустая тарелка из-под яичницы, которую приготовил ему Джейкоб. Заканчивая чтение каждого разворота, Ингрем аккуратно складывал его справа от себя. Лисса подумала, всегда ли он такой скрупулезный или он так пытается предотвратить панику — его оставили без инструкций и указаний, зато под впечатляющей охраной из волкодавов. Кухня была любимым помещением собак. Бран приветственно поднял голову, но не двинулся с места. Пол был словно застелен длинными ворсистыми ковриками, разбросанными так, что при падении они приняли формы собак. Радио было оставлено на предпочитаемой Лиссой джазовой волне, и трогательная песня Расса Фримана о женщине с цыганскими глазами наполнила комнату.

— Ваш человек любезно оставил мне газету. Она отвлекала меня от мочевого пузыря, хотя, должен заметить, я уже подумывал, не воспользоваться ли чем-нибудь из утвари. Ваш главный тут все показывает зубы каждый раз, как я шевельнусь.

— Ближайшая ванная тут, в холле, — кивнула Лисса. — Пожалуйста, пользуйтесь, сколько понадобится. Бран, гуляй!

Шофер подпрыгнул на табурете, когда собаки подорвались, будто сквозь пол пропустили ток. Они проскакали к собачьей двери и вырвались наружу с поскуливаниями и рычанием. Меньше чем через секунду Ингрем и Лисса были одни.

Он прочистил горло.

— Я думаю, им тоже надо было выйти.

— Они все делают очень усердно, — сказала она с вымученной улыбкой. — Пожалуйста, идите, воспользуйтесь удобствами, а потом я хотела бы с вами поговорить. Как минимум поблагодарить вас за профессионализм. Уже давно обо мне не заботился хотя бы один мужчина, не говоря уж о двоих в одну ночь.

Он кивнул, вставая. По его скованным движениям она заподозрила, что все это время он не решался даже шевельнуться. Было похоже, что кровь у него застоялась, и не только кровь.

— Приношу извинения за то, что причинила вам неудобства, — добавила она, чувствуя укол совести. — Я этого не хотела.

— Это обнадеживает. — Он осторожно направился в холл. — Я уж было решил, что желание проследить, не похитил ли вас тот парень, приведет к тому, что я сам стану пленником.

— Джейкоб думал, что я захочу с вами поговорить. Я, видимо, тоже так думала, иначе собаки бы вас не задержали. — Когда Ингрем обернулся, почувствовав ее тревожный взгляд, она сказала: — Они обычно понимают, что мне нужно, раньше меня.

— Кажется, и мальчик примерно того же толка, раз попросил меня подождать.

Она предпочла не ответить, он кивнул и скрылся за углом. Лисса повернулась к вазе с фруктами, взяла апельсин и держала его, наслаждаясь ощущением от текстуры корки, а поднеся к носу — ароматом плода.

Мальчик. Шофер как будто угадал, что у нее с Джейкобом солидная разница в возрасте, несмотря на то, что она выглядит на много лет моложе. Интересно, каким будет Джейкоб, когда в его волосах появится седина? Она вообразила «гусиные лапки» вокруг его улыбчивых глаз, носогубные складки, борозды на лбу. На лице Джейкоба отражалось все: гнев, страсть, нежность, сомнение. Он слишком импульсивен, он не умеет сдерживать свои порывы.

Раз Джейкоб поклялся Томасу, он будет хранить клятву, пока она не освободит его от нее. Она это твердо знала.

— Мэ-эм?

Она открыла глаза и увидела в одном дверном проеме водителя. К другому прислонился Джейкоб.

Она оставила ключ от наручников на кровати. Но даже если бы он сумел дотянуться до ключа, он не мог вставить его так, чтобы отпереть браслеты. И тем не менее вот он, здесь.

Что бы ни собирался сказать водитель, он придержал это при себе, уловив напряжение в воздухе. Джейкоб надел только джинсы. Она-тo думала, что может читать по его лицу, и действительно прочла разнообразные эмоции. Бурлящий гнев, фрустрация, колющее желание. Но смешанные вместе, эти чувства образовывали нечто, что она не могла интерпретировать, как язык, о котором она знала только то, что он есть.

Выпрямившись, он двинулся к ней. Шаг. Другой. В его походке была плавная грация, тренированная сила. Взгляд Лиссы скользнул по мышцам, гладко перекатывающимся на спине и плечах, по талии, отметил, как двигаются его бедра, задержался на выступе в области паха…

Он подошел и упал на одно колено, немало ее удивив. Подняв руку, разжал ладонь, чтобы предложить ей ключ.

— Я могу не понимать тех игр, в которые вы, как вам кажется, должны играть. Но для меня это не игра. Я предложил вам себя добровольно и продолжаю на этом настаивать.

Она не смотрела на часы, потому что знала, который час, в любую минуту. Прилив и отлив ее жизненной силы зависел от восхода и захода солнца. Но ей показалось, что время пропустило удар. Она потеряла пару секунд, всего лишь пытаясь разгадать загадку мужчины, стоявшего перед ней на коленях.

13
{"b":"182896","o":1}