1195. Он послал за братом Давыдом в Смоленск: «Мы остались старшие в Русской земле, приезжай ко мне в Киев, мы решим все, что относится до Русской земли, до братьи и до Владимиря племени, а сами в здоровье увидимся».

Давыд приехал из Смоленска в ладьях, в среду на Русальной неделе. Рюрик позвал его на обед. Был большой пир, и дары многие, и любовь. Из Киева племянник Ростислав Рюрикович позвал его на обед к себе в Белгород. И там было веселье великое, и любовь, и дары. Потом Давыд позвал к себе брата Рюрика с детьми на обед, угостил и отпустил с дарами многими. Потом Давыд позвал все монастыри на обед, был весел и раздал им многую милостыню, оделил нищих; потом позвал черных клобуков. Пировали у него все черные клобуки, и он одарил их многими дарами и отпустил.

Киевляне начали звать Рюрика на пир и оказали ему великую честь, принесли большие дары; Давыд позвал к себе киевлян и был с ними в любви великой и веселье многом.

По окончании праздников, Рюрик и Давыд закончили переговоры о Русской земле, распределили все волости и расстались совершенно довольные друг другом, но вдали, там, на севере, был один недовольный, это Всеволод, великий князь суздальский.

Он прислал сказать: «Вы нарекли меня старшим в своем Владимире племени, ныне ты сел в Киеве, а мне чести не учинил в Русской земле и раздал все младшей своей братии. Если же мне нет в ней части, то Киев и Русская земля пред тобою: кому ты часть в ней дал, с теми ее и стереги; я посмотрю, как ты удержишь ее с ними, а мне не надо».

Всеволод оскорбился, что Рюрик отдал лучшую волость зятю своему Роману — города: Торческ, Триполь, Корсунь, Богуславль, Канев, которые он хотел иметь сам.

Рюрик посоветовался с мужами, как ему удовлетворить свата без обиды Роману, которому целовал крест не отдавать бывшие под ним волости никому. Он предложил Всеволоду другую волость, но Всеволод отказался от нее. Между ними возник спор, и они уже начали собираться на войну между собою. Рюрик призвал митрополита Никифора и рассказал ему о своем положении. Митрополит сказал: «Князь! Мы приставлены от Бога в Русской земле удерживать вас от кровопролития. Если кровь должна пролиться от того, что ты отдал волость младшему в ущерб или предосуждение старшему и целовал ему крест, то я снимаю с тебя крестное целование и беру на себя, а ты послушай меня: возьми волость у зятя и отдай старшему, а Романа награди иной».

Рюрик послал к Роману сказать, что Всеволод негодует из-за него. Роман отвечал: «Отче! Для чего же ссориться тебе со сватом из-за меня, а не жить в любви? Отдай ему волости, а мне дай другую за нее, или кунами, чего она стоит».

Рюрик посоветовался с мужами и послал сказать Всеволоду: «Ты жаловался, брат, на меня за волость — ну вот тебе волость, что ты просил». И отдал ему: Торческ, Корсунь, Богуславль, Триполь, Канев; они утвердились крестом честным жить в любви.

Всеволод отдал Торческ зятю Ростиславу Рюриковичу, а в прочие города прислал посадников.

Роман рассердился теперь в свою очередь; он подумал, что Рюрик сговорился прежде с Всеволодом отнять у него волость для сына и прислал ему с упреком. Рюрик отвечал: «Я дал тебе волость эту прежде всех, а Всеволод обиделся; я передал тебе все его речи, и ты отступился от своей волости по воле. Тогда я отдал ее Всеволоду; без него нам быть нельзя; мы положили на нем старейшинство во всем Владимири племени; и ты мне сын свой, а вот тебе иная волость, той равная».

Роман не брал той волости, затаив обиду на своего тестя и не хотя жить с ним в любви; советовался с мужами своими и начал сговариваться с Ярославом Всеволодовичем черниговским, подбивая его на Киев.

Рюрик уведомил Всеволода об этих замыслах: «Думай и гадай о Русской земле, о чести своей и нашей».

А к Роману послал мужей своих обличить его.

Роман испугался и поехал в ляхи к Казимиричам за помощью. Казимиричи были в раздоре с дядей своим Мечиславом и просили Романа вступиться за них, «а потом мы все пойдем мстить твоей обиды». Роман вышел биться с Мечиславом. Мечиславу не хотелось биться с Романом: напротив, он прислал к нему мужей убеждать, чтобы он помирил его с племянниками. Но Роман не послушался ни его, ни мужей своих, дал полк Мечиславу, и неудачно. Ляхи потоптали русь, и Роман должен был бежать в город к Казимиричам, откуда дружина отнесла его раненого во Владимир.

Тогда он послал к тестю поклониться и молиться, возлагая на себя всю вину свою; послал просить и митрополита Никифора, прося его ходатайства, дабы тесть принял его и гнев забыл.

Рюрик смилостивился: «Если он покается в вине своей, то я приму его, и дам надел; если он устоит, то я и сыном его буду иметь так, как имел прежде, и добра хотел». Он послал мужей привести его к кресту, и дал ему Полоной и пол-Торческа Русского.

Покончив с Романом, Рюрик хотел покончить и с Ольговичами, которые показали свои виды на Киев. Сославшись со сватом Всеволодом и братом Давыдом, он послал мужей к Ольговичам: «Целуйте нам крест со всей своей братьей, чтобы вам не искать нашей отчины, ни Киева, ни Смоленска, под нами и под нашими детьми, и под всем нашим Владимиром племенем, как разделил нас дед наш Ярослав, а Киев вам не надобен».

Ольговичи, посоветовавшись между собой, отвечали, огорченные: «Если ты требуешь, чтобы мы блюли Киев под тобой и под сватом твоим Рюриком, то в том стоим; но если ты велишь нам отказаться от него вовсе, то мы не угры, не ляхи, но единого деда внуки: при вашем животе не ищем Киева, а после вас кому его Бог даст».

И были между ними многие речи, и не договорились они между собой. Всеволод хотел собрать все племя Владимира и собирался идти на Ольговичей той же зимой.

Ольговичи испугались и послали к Всеволоду мужей своих и игумена Дионисия, «кланяючеся и емлючеся ему во всю волю его». Он поверил и слез с коня. А других послов послали они к Рюрику: «Брате, нам не было с тобой лиха николи; если мы и не укончали ряду этой зимой с тобой, Всеволодом и Давыдом, то ты к нам близко; целуй нам крест не воевать с нами, пока мы уладимся или не уладимся с Всеволодом и Давыдом».

Рюрик согласился, желая свести Ольговичей с Всеволодом и Давыдом.

Он распустил дружину свою, братьев, детей и половцев, и поехал в Овруч. А Ольговичи, между тем, нарушив клятву, пошли на Давыда к Витебску и воевали Смоленскую область. Мстислав Романович был взят в плен. Ярослав собрался взять даже Смоленск изъездом.

Рюрик послал к нему навстречу с крестной грамотой: «Ты хотел убить моего брата и соступился ряда и крестного целования. Вот тебе крестная грамота. Ступай к Смоленску, а я приду под Чернигов: как рассудит нас Бог и крест честный».

Ярослав, услышав это, остановился, не поехал к Смоленску, но вернулся в Чернигов и послал послов к Рюрику, подтверждая крестное целование и обвиняя Давыда за помощь своему зятю.

Рюрик отвечал: «Я уступил тебе Витебск и послал посла к брату Давыду, уведомить его о том, а ты не дождался и отпустил своих племянников к Витебску; они, идучи, повоевали Смоленскую область. Вот почему Давыд выслал на тебя свои полки».

Они спорили и не договорились. Рюрик (1196), посоветовавшись с мужами, послал послов к свату Всеволоду суздальскому с речами: «Романко изменил нам, мы договорились сесть на коня о Рождестве Христове и сняться всем у Чернигова. Я соединился с братьею, с дружиной своей и с дикими половцами и, доспев, ждал от тебя вести; от тебя вести не было, ты на коня в ту зиму не садился, поверив Ольговичам, аже им стать на всей воле нашей. Услышав, что ты на коня не садишься, я распустил братью свою и диких половцев, поцеловал крест с Ярославом черниговским на том, чтобы не воевать, доколе либо уладимся, либо не уладимся все вместе; а ныне, брате, моему сыну и твоему Мстиславу тако ся поткло, что вязит у Ольговичей, и потому не стряпая садись на коня; снимемся где-нибудь и отомстим за свою обиду, за свой сором, выручим племянника и найдем правду».

От Всеволода не было вестей все лето, и, наконец, он сказал: «Начинай, я готов за тобой». Рюрик привел братьев и диких половцев и начал воевать с Ольговичами.