Диспуты, которые он навязывал жрецам в первые годы, теперь стали лишними, ибо в победах своих в тех диспутах он основательно сбил спесь со жрецов, и те без восторга, конечно, но склонили перед Великим Мудрым свои головы.

Постоянными спутниками в его походах от общины к общине, от монастыря к монастырю были Самуил и Ицхак. Они не безмолвствовали на диспутах, Иисус даже доверял им читать в синагогах определенное из Священного Писания и высказывать свои мнения о прочитанном, давать советы нравственного порядка, исподволь проповедовать его, Иисуса, идеи о Царстве Божьем на земле для всех — авторитет их тоже рос, и вот Иисус позволил им самостоятельно крестить желающих порвать с многобожеством. Это им удавалось блестяще.

Добавлялось у Иисуса и домашних забот, хотя Мария всячески ограждала мужа своего от бытовых проблем, но она родила второго сына, и что-то Иисусу приходилось брать на себя. Имя второму сыну дали Нимрод — сильный зверолов перед Господом. Следом родились дочери, чуть не погодки: Сара и Ревекка. Тоже имена, данные со значением. Станут они родоначальницами многочисленного потомства Иисусова, потомства знатного, как предопределено Господом.

Вроде бы можно благодарить Отца Небесного за все то поистине неоценимое, что сделал он для Сына своего, Иисус, однако, все настойчивой и настойчивей молил Господа, чтобы благословил он приход апостола Фомы. Молил вопреки тому, что проповедовал людям и во что верил сам; не проси ничего от Господа, ибо знает он мысли твои и твои желания, лишь славь его и он воздаст по заслугам твоим. Но у него самого терпение иссякло, и он переступил через свою веру, ибо до сего дня ни одной вести из Израиля он не получил, хотя уже несколько караванов сходило и в Дамаск, и на берег моря через Галилею, мимо Капернаума.

Конечно, можно было напомнить наставнику в Нусайбине или даже Главе Сарманских братьев о их обещании, но разве откроешься перед кем-либо из купцов, хотя и хорошо знаемых? Только Самуил прикоснулся к его тайне, да и то знает он только то, что знает. Но он, похоже, не собирается идти с караваном — прибыли от торговли целительной мазью ему вполне хватает на безбедную жизнь, да и старый капитал у него еще сохранился в большей своей части.

Но как быть? Как поторопить приезд апостола Фомы?

Решил Иисус откровенно поговорить с Самуилом во время одного из походов по деревенским общинам. В высокогорной деревне они крестили сразу пять человек из заблудших. Затем заглянули, как это уже вошло в правило, в монастырь к белым жрецам, где читали Веды и беседовали с Посвященными и их Главой, когда же, омыв ноги свои, собрались почивать, Иисус попросил Ицхака оставить их с Самуилом на малое время одних. Когда тот вышел. Иисус спросил:

— Ты помнишь нашу встречу в Нусайбине?

— Да.

— Ты никогда не спрашивал, почему я там оказался.

— Если ты сам не сказал, значит, мне не нужно знать. Я так понимаю.

— Верно. Я скован клятвой умолчания. Но обстоятельства вынуждают приоткрыть тебе небольшую часть своей тайны. Там меня задержали Сарманские братья. Было очень опасно, но все обернулось в лучшую сторону. Они, определив мне, место проповедования Кашмир, обещали прислать ко мне апостола Фому. Они либо забыли, либо случилось у них что-то из ряда вон выходящее, а я ни напомнить им, ни узнать, что у них там случилось, не могу. Меня это очень беспокоит.

— И ты не можешь довериться никому из купцов, кто ходит с караванами?

— Ты правильно понял. Это я и говорю тебе.

— Тогда все просто. Я собираюсь пойти весной с караваном. Последний раз. Возьму с собой своего сына Авимаила. Передам ему все свои связи, поучу правильно торговать. Спросишь, зачем? Капитала, дескать, хватит и для детей, и для внуков, да и торговля целительным снадобьем идет успешно?

— Мазь возрождения.

— Ее еще называют твоим именем.

— Заговор твой и Сони. Ну да ладно. Бог вам судья. Давай о главном.

— Главное в том, что я исполню все, о чем ты попросишь. Но не менее важно приобщить мне сына моего к купечеству, а когда возмужает твой сын Нимрод, соединится с Авимаилом в одно целое. Через них тебе и всей нашей общине держать связь с Иерусалимом.

Устами Самуила мед бы пить. Всего один раз побывают сыновья их в Иерусалиме. И только. Падет Священный город, не сумев одолеть дикой волчицы — римские легионы разрушат и город, и храм Господен. Что же касается сегодняшней просьбы Иисуса, Самуил и в самом деле исполнит ее, хотя и поволнуется изрядно. И дело в том, что апостол Фома давно покинул Эдесс. Глава Сарманского братства не забыл обещания прислать в Сринагар апостола с подробным отчетом о жизни общин-назаретян, поэтому, посчитав вино перебродившим, порекомендовал Фоме лично обойти все общины, после чего прибыть в Дамаск, где и ждать попутного каравана.

Почему Дамаск? Через него проходили почти все торговые караваны, идущие в города Израиля и на Побережье.

Но Иисус этого не знал, подробно объясняя, как найти выход на Главу Сарманского братства, а если сделать этого не удастся, то как отыскать апостола Фому в Эдесс.

— Он послан мной излечить царя Абгара, после чего проповедовать именем моим. Найти его, думаю, тебе не составит труда, расспросив ближних царских слуг.

Увы, в Нусайбине Самуилу не удалось встретиться ни с наставником Иисуса, ни с Главой Сарманского братства. По всему видно, они покинули город, сохранив в тайне свое новое местопребывания.

В Эдесс — тоже неудача. Во дворце Абгара ему назвали дом апостола Фомы, но огорошили сомнением:

— Дома ли он, не можем точно сказать. Давно не посещал нас.

Без труда Самуил отыскал дом апостола. Великолепный. С большим садом. И не удивительно — подарок царя. Слуги сообщили:

— Год назад ушел с посохом в руке.

— Сказал, куда?

— Нет. Собрался и ушел. Сразу же после того, как его кто-то посетил, Взял с собой только одного из общины.

Старейшины общины тоже ничего вразумительного не сообщили. Даже оставленные Фомой руководить общиной пожимали плечами.

— Сказал, вернется. А вот когда, не сказал.

В общем, хоть лбом об стену. Не разыскать Фому, если даже отстать от каравана. Придется смириться, хотя очень не хочется огорчать Мессию неисполнением обещанного.

Несколько месяцев купцы торговали в портовых городах, и Самуил беспрестанно искал следы апостола Фомы. По его просьбе на обратном пути караван сделал остановку в Капернауме. Там тоже — прокол. Сказали, что пробыл в городе несколько дней и ушел. Куда? Никто не может этого сказать.

И вот — Дамаск. Здесь остановка долгая. Начало менового торга на обратном пути. Вот тут и поджидало Самуила великое чудо. Нежданно-негаданно. К шатрам приблизился осанистый мужчина с посохом паломника и поинтересовался, не в Индию ли путь купцов? Караван-баши за руку его и к Самуилу.

— Не этот ли израильтянин, которого ты ищешь?

— Оставь нас одних, — попросил Самуил главу караванной стражи и погонщиков, когда же он покинул шатер, Самуил сразу же с вопросом:

— Не апостол ли ты Фома?

— Да, — ответил весьма удивленный гость.

— С этой минуты ты под моим покровительством. Ты и твой ученик. Наш путь в Сринагар. Тебе, как я понимаю, тоже туда.

— Да. Мне предстоит великая встреча, если на то будет воля Господа Бога нашего.

— Ты благословен Господом и исполнишь возложенное Господом на тебя, ибо по его воле наши пути пересеклись, когда я уже отчаялся отыскать тебя.

— Откуда известно тебе о том, что предстоит мне?

— Видение. Дух Иисуса-Мессии.

Все. Больше ни слова, чтобы ненароком не сказать чего-либо лишнего, ибо Иисус предупреждал, что все беседы его с апостолом пойдут не за трапезным столом, а через видения. А как это он намерен воплотить в жизнь, не рассказал. Возможно, он и сам еще не определился. Вот и нужно держать язык за зубами.

Сыну своему Авимаилу Самуил строго-настрого запретил хоть что-либо говорить об Иисусе. Как, однако, показало время, запрет тот был вовсе ни к чему.