– Лежи, милая, – Ким сел к ней на кровать. – Ложись. Я для тебя сюрприз приготовил.

– Какой?

– Ляг и закрой глаза, – Лейлани послушно опустилась на высокие подушки, с ласковым недоумением взирая на мужа. Потом, как он просил, опустила веки.

– А теперь открой рот, – как только девушка послушалась, Ким быстро открыл пластмассовую баночку, которую держал в руках, и положил крохотную ягодку ей на язык.

Лейлани изумленно открыла глаза:

– Что это?

– Сюрприз! – тепло улыбнулся он.

– Клубника? Откуда ты взял? – она с готовностью открыла рот, чтобы он положил еще несколько ягод.

– Купил, – пожал он плечами. – Ты еще не забыла, что я старший лейтенант?

– Спасибо, родной, – Ким бросил ей в рот еще несколько ягод. – Мне так стыдно…

– За что? – удивился он.

– Ты заботишься обо мне, а я лежу, ничего не делаю. Ничем тебе не помогаю.

– Ты шутишь? – он поцеловал ее руку.

– Ким…

– Что, солнышко?

– Ты ведь не о такой жене мечтал, Ким.

Он выпрямился.

– А о какой? – спросил он, прищурившись.

– Я не знаю. Наверно…

– Если не знаешь, не говори, пожалуйста, – перебил он жену. – Я ни о ком не мечтал, кроме тебя. Я ужасно благодарен тебе за то, что ты согласилась выйти за меня замуж. И за каждую минуту, пока ты со мной, благодарен. Давай не будем об этом, хорошо?

Она покорно кивнула. Тут же скривилась от боли.

– Что? – с тревогой спросил Ким. – Больно? Сделать укол?

– Пока не надо, – прошептала она. Накрыла ладонью его руку. – Ким…

– Что, родная?

– Я такая эгоистка… знаешь, о чем я мечтаю? Чтобы ты весь день был со мной, никуда не уходил.

– Тогда я тоже эгоист, – рассмеялся он и прилег с ней рядом на краешек постели. – Потому что я тоже об этом мечтаю.

– Правда? – почему-то удивилась она.

– Ага, – подтвердил Ким.

Они молчали, парень чувствовал, что приступы боли снова и снова накатывают на нее. Она задерживала дыхание, сдерживая стон. «Это чтобы не огорчать меня. Сегодня же куплю побольше уколов, чтобы не экономила». В город его не пускали без визы, но он договорился с полицейскими из Токио, и ему приносили необходимое из магазина за небольшую плату.

Ким судорожно сглотнул – приступы повторялись чаще и чаще. Иногда он с ревностью думал: «А вот если бы у Эрика такое случилось, майор бы тоже отказал? Вряд ли бы отказал. Эрик – любимчик». Киму казалось, что майор отдает предпочтение Жманцу. В детстве отчаянно хотелось, чтобы всё изменилось, чтобы Левицкий с ним разговаривал так, как с Эриком, о нем так же заботился… Потом перенес всю силу любви на Лейлани и понял: сердцу не прикажешь. Ко всем майор относится просто как к подчиненным, а к Эрику – как к сыну. Потому что любит. Так и он любит Лейлани, и никакие доводы рассудка не могут изменить это.

– Ким, – позвала жена тихонько. Голос совсем ослаб. Зря он здесь лежит, давно бы уже еще раз в магазин сходил за лекарством. Он поднялся. – Ты уже уходишь? – обеспокоилась Лейлани.

– Куплю еще обезболивающее, чтобы ты не мучилась. А сейчас уколю то, что осталось.

– Может, не надо? – робко возразила девушка, но он уже достал шприц из тумбочки. Откинул покрывало, очень ласково сдвинул платье вверх. Залюбовался стройными ногами. Немного помедлив, прикоснулся к ним губами.

– Ким, если хочешь… – прошептала она.

– Потом, – он нашел место, где еще не появилось шишек от инъекций. Осторожно ввел иглу.

Снова заботливо укрыл жену.

– Спасибо, – Лейлани схватила его за руку. – Не уходи пока. Полежи со мной еще немножко.

Он с готовностью лег рядом. Поцеловал ее щеку, но, кажется, лекарство еще не подействовало, Лейлани оставалась напряженной. Он с трудом уходил от жены. Иногда лежал вот так. Иногда стоял возле двери, всматриваясь в красивое бледное лицо. Дыхания почти не ощущалось. Страх вкрадывался в душу. Казалось, стоит ему уйти, и она истает, исчезнет, не оставив и следа. Снова вспомнил разговор с майором. «Хорошо хоть не выкинул Лейлани на свалку, как собирается выкинуть Бенджамина».

Ким давно заметил, что все, кого он знал, жили какой-то мечтой. Майор мечтал устроить воспитанников в городе. Воспитанники мечтали поскорее жениться, а кто женился, мечтали скорее родить детей. А вот Ким мечтал вылечить Лейлани. Накопить еды и вызвать врача из Москвы – там лучшие врачи пяти городов. Или даже ее отвезти туда. Пока мечта еще не угасала, она давала силы делать что-то для приюта: выходить на свалку, присматривать за классом добытчиков, который ему поручил майор. Если бы кто-то лишил его надежды, он бы… Он и сам не знал, что сделал бы, но понимал, что вся его жизнь сосредоточена на Лейлани.

Девушка закашлялась. Ким тут же вскочил, подал бутылку воды. Лейлани светло улыбнулась, он помог ей приподняться.

– Родная, мне кажется, тебе лучше не работать пока. Я поговорю с сяньшенем Дэном…

– Нет, что ты, – она отхлебнула глоток, – я тогда совсем от тоски умру. Целый день лежать в комнате и ничего не делать.

– Лейлани…

Она тихо засмеялась и, наклонившись, поцеловала его.

– Не надо хмуриться. Не надо слишком опекать меня. Всё хорошо. Правда, я беспокоюсь… – она прикусила губу.

– Что? – подтолкнул ее Ким. – О чем ты беспокоишься?

– Ким, я давно хотела поговорить, – неуверенно начала она. – Все не решалась, потому что Диана просила, чтобы я молчала. Но мне так жаль ее…

Лейлани чаще общалась с Дианой – женой Павла Тендхара. С тех пор как Диана забеременела, девушки часто ходили друг ко другу в гости. Ким среди лейтенантов друзей не имел. Единственная, с кем он говорил по душам, была его жена, поэтому он знал лишь о тех проблемах, о которых лейтенанты сообщали на пятиминутке. Что же такое стряслось у Тендхара, что Лейлани так испереживалась?

– Я просто не знаю, что делать, – она робко взглянула на мужа.

– Ты расскажи. Я что-нибудь придумаю, – ободрил он девушку.

– Он бьет ее, – обронила Лейлани и спрятала взгляд.

Ким даже не понял сразу.

– Кто?

– Павел.

– Павел бьет Диану? – не поверил Ким.

– Да. Давно. Почти с первых дней, как они поженились. Она плачет. Мы, собственно, так и подружились. Она плакала, а я ее утешала. И она просила никому ничего не рассказывать. Говорит, он хороший, просто ему трудно. Но она каждый день плачет. Я не могу слышать это. Может быть, можно как-то на него повлиять?

Ким вскочил, несколько раз прошелся по комнате. Тендхары жили через стенку справа. Немудрено, что Лейлани каждый день слышала всхлипы Дианы. В душе у него кипел гнев – бить слабенькую девушку! А ведь она еще и беременна!

– Ким, – испуганно зашептала Лейлани. – Ты только успокойся! Надо что-то придумать, чтобы помочь ей. Только я не знаю что.

– Придумать? – Ким снова сел на кровать. – Я вот что придумал. Поговорю с Павлом, а если он не угомонится, сам побью его.

– Он такой большой, – встревожилась Лейлани. – Вдруг он тебя покалечит?

– Пусть попробует. Это еще майор не знает. Он бы его убил.

– Тогда майору нельзя говорить… Ким, я боюсь, чтобы хуже не было.

– Лейлани, я не вижу другого выхода. Если мы будем молчать, мы Диане не поможем.

– Наверно, ты прав. Значит, поговоришь с Павлом?

– Обязательно.

– Сегодня?

– Сегодня. А ты ни о чем не переживай. Сейчас куплю тебе лекарства. Можешь их не экономить. Поняла?

– Да, – она улыбнулась.

– Всё, жди меня, – он поцеловал ее на прощание.

Как только дверь за ним закрылась, Лейлани перестала улыбаться. Глотнула еще раз из бутылки. Поперхнулась, пролила воду. Быстро промокнула себя салфеткой, которую Ким заботливо оставил рядом. Закрыв бутылку, упала на постель. Полежала так, тяжело дыша.

Сердце давила тоска. Она устала бороться с болезнью, часто мечтала о смерти. Единственный, кто ее держал здесь, был Ким. В каком-то смысле, когда неизлечимо больных выбрасывали на свалку, к ним проявляли милосердие. Лучше быстро умереть, чем так мучиться.