— Куда я попал?! Друзья без чувства юмора! В Ригу. К немцам. Срочно, — запричитал Никита.

— Не забудь рассказать им пару своих скабрезных анекдотов, — бросил вдогонку обиженный Мышкин.

— А мне нравятся «анекдоты» Никиты, — заявила Люба.

— Когда начнешь их понимать, перестанут, — успокоил её Олег. И увел её спать.

Через пару секунд дверь приотворилась. Дочка пивовара убедилась, что Мышкин один, и, яростно сверкнув глазами, просочилась в комнату.

К обеду Никита вернулся. Переговоры еще не начались, немцы никак не могли найти достойных заложников для обеспечения безопасности Никиты.

Мышкин перевел ставку в городок, и на обед собралось все командование войска. Ели и пили молча. Никита видел, как мучаются ушкуйники, и даже карачевские «старики». Многие приходили уже сытые, и целый час цедили маленькими глотками свою кружку пива, аккуратно пережевывая маленькие кусочки мяса. Ушкуйники, командиры полков и даже летучих отрядов, пошили себе кавалерийские сапоги, френчи, коротко постриглись. Переняли моду у карачевских «стариков». Олег тоже оделся в армейскую форму начала двадцатого века. Лишь Никита, одетый для переговоров, блестел золотом и драгоценностями, как «голубой». Виртуозное владение ножом и вилкой для некоторых превратилось в спорт. Два карачевских волка, из первого призыва, непринужденно работали над маленькими жареными птичками, видимо, специально выбрав для себя сложные объекты. Наконец, обед завершился, и Никита огласил главную новость.

— Мною принято решение начать переговоры с Ригой.

Ушкуйники уходили недовольные. Их доля, в уже награбленной добыче, была раз в десять больше, чем в обычный сезон. Но рижское золото манило с неодолимой силой. Только вот Никита посадил ушкуйников на короткий поводок, основная часть добычи не отправлялась в Новгород, а ждала их в Полоцке.

Никита не зря добивался выдачи Ригой заложников. Без них его бы повесили, четвертовали и сожгли на костре. Возможно, порядок был бы другой, или немцы добавили бы что-то из арсенала пыток. Никита насмотрелся в Розенбурге, во время экскурсии, на богатую коллекцию специальных устройств. Ужасные, унизительные, разорительные, небывалые условия сдачи города вызвали ярость и негодование среди немцев. Все знали, что через несколько дней силы русских удвоятся, и тогда, возможно, Ригу захватят и разграбят. Но условия Никиты были невыносимы. Никто не верил, что русские ограничатся громадными контрибуциями, а не разграбят Ригу полностью.

— У вас два дня. Найдите разумные гарантии своей безопасности. Оцените, сколько эти гарантии стоят. Добавьте эту сумму к размеру контрибуции. Я всегда пойду вам навстречу, — доброта Никиты не знала границ. Он уже создал панику в городе, отпустив из плена десяток немцев, по уши закачав их нужной информацией. Теперь ему нужна было паника в рядах руководства города. Ему надо было превратить этих людей в толпу. А затем уже манипулировать ею.

— Я готов беседовать с каждым. Мои люди дадут любые пояснения. И предоставят вам любые сведения, — нагло врал Никита.

— Что вы подразумеваете под стоимостью гарантий? — начал тупить пожилой священник.

— Поясню на примере. Вы попросите освободить два десятка рыцарей из плена. Стоимость такой гарантии состоит из выкупа за рыцарей, за их доспехи, за их коней, и наших затрат, при возможном неповиновении рыцарей. Из нашего опыта, потери на взятие одного рыцаря в плен составляют пять ратников. В Карачеве я обязан буду вернуть семье каждого погибшего ратника сорок серебряных гривен. Залог за освобождение одного рыцаря — двести гривен. Согласны?

— Пять дружинников против моего рыцаря? Он десяток ваших «кавалеристов» положит, и не почешется! — возмутился двухметровый громила со шрамом.

— Спасибо за поправку, следовательно, четыреста гривен, — улыбнулся Никита.

— За вашего ратника редко когда десять марок выкупа получишь, — мягко возразил толстяк с тяжелой, золотой цепью на шее.

— Опустились до ста гривен, — констатировал Никита, — но я уверен, мы найдем разумную оценку.

— Предложение по рыцарям интересное. Многие хотели бы их поскорее увидеть в Риге. Хотя я думал, исходя из размеров контрибуции, что вы вернете всех бесплатно, — наконец-то, высказался глава совета. Небрежно. Холодно. Не заинтересованно.

— Мы всегда выполняем договор буква в букву. И только. Но! У ворот Риги сейчас стоит сотня камнеметов. За час один камнемет может делать тысячу выстрелов. Сто тысяч горшков горящей смолы. Ужасное зрелище. Рига забита беженцами, им негде прятаться от обстрела. Вот и второй пример стоимости гарантий: вы можете купить уничтожение этих камнеметов, это одна цена, или приобрести их в собственность, но чуть дороже, — в той же манере ответил ему Никита. «Надеюсь, мой толмач сможет адекватно перевести», — подумал он.

— Мы хотели бы получить цены на все ваши предложения по гарантиям, — совершенно серьезно заявил толстяк с массивной золотой цепью.

— Всё с точностью наоборот. Мы согласны выполнить любые ваши пожелания. За определенную плату! Но, на мой взгляд, слово дороже любых гарантий, — обнадежил толстяка Никита.

— Необходимо сменить название документа. Вместо капитуляции, просто договор, — проснулся пожилой священник.

— Это можно сделать, — несколько замешкался Никита.

— Но будет стоить двадцать мешков золота, — проявил осведомленность толстяк. И потрогал свою золотую цепь.

— Мысль правильная, но Олег Муромец будет вынужден вернуть неустойку …, и есть еще такая немаловажная вещь — мы никогда не нарушаем данное слово. Изменение наименования документа будет стоить очень, очень дорого. Если кто-то готов платить за громкие слова звонкую монету, пусть платит. И горе ему, нарушившему договор! — выделил последние слова Никита.

— Даже так? — удивился толстяк.

— Именно так! — подтвердил Никита.

— О чем идет речь? Я не понимаю! — с обидой запротестовал великан со шрамом.

— Можно пару слов без протокола? — обратился к Никите толстяк. И дождавшись согласия, продолжил, обращаясь к военному, — до сих пор речь шла о том, что Никита отправит новгородских и псковских разбойников домой. Потом выяснилось, что он готов отпустить в Ригу пленных рыцарей конных и в доспехах. А сейчас мы обсуждаем: как обойти договоренность Карачева с датчанами.

— Ты опять смеешься надо мной толстяк. Это тебе даром не пройдет! — взревел человек со шрамом.

— Уважаемый посол, дальнейшее обсуждение ваших предложений мы проведем самостоятельно, — грубо выставил Никиту за дверь глава совета. Никита ушел недовольный. Он не выполнил и десятую часть задуманного.

— Карачев угрожает сжечь Ригу до прихода пополнения. Это ставит перед нами два вопроса. Почему Карачев не хочет делить Ригу с Новгородом? И, «зачем ему убивать курицу, несущую золотые яйца»? — спросил главу совета «пожилой священник», епископ Риги Альберт.

— Что-нибудь новенькое по Мышкину появилось? — обратился к толстяку глава совета.

— Нет. Только подтверждение уже известного. На этой войне он обучает молодняк. Все, как в прошлом году, но сейчас вождем у них Никита Добрынич, думаю, чисто формально. Уверен, что руководит Мышкин.

— Таким образом, Ваше преосвященство, ответ на второй вопрос очевиден. С первым вопросом сложнее. Карачев готовится к большой войне. Ему нужны наши рыцари. Или как военный отряд, или как учителя для подготовки своих рыцарей.

— Войну он планирует не скоро. Не раньше чем через пару лет. Мелкие стычки с удельными князьями в счет не идут.

— В предпоследней «стычке» он разгромил восьмитысячное войско. Карачев имел всего восемьсот дружинников первого года обучения. Сразу после окончания «стычки» удачный поход к ляхам за добычей! — с подобострастием поправил епископа толстяк.

— Что новгородское отрепье, что рыльское. Им только рабов у нас воровать, да ополченцев гонять. Это так? — посмотрел на великана со шрамом епископ. Тот, как каменный истукан, закивал головой в знак согласия.