– Как раз этого я не думаю. Илем, это смешно, но я вижу цель…

Вор озадаченно посмотрел на него.

– А почему это смешно?

– Никогда не видел.

– Ну и? А сейчас видишь. Почему должно быть смешно?

Диль недоверчиво пригляделся. Искренен. Илем взлохматил свои золотистые волосы и засмеялся.

– Чудик ты, Диль. Ты сам себя всю жизнь не замечал и считал, что никто не замечает тоже? Ну, может, оно и так, ты ж перекати-поле, нигде не задерживался, никто не успевал рассмотреть. А ты хороший человек. Мы с тобой много разного народу перевидали, ты видел больше, я – внимательнее, но только о тебе я могу сказать вот так просто: хороший человек. Без всяких «но». Выпить хочешь? По-моему, тебе это позарез нужно. Не бойся, Франк одобрил мою идею принести тебе вина. Сказал, не повредит.

– Я каждую ночь вижу этих людей…

Диля снова понесло. Илем выслушал и снова засмеялся:

– Не льсти себе. Ты наверняка кого-то и убил, но твое подсознание хитрее. Ты выводишь из строя, а не убиваешь. Стараешься сделать именно так. Я наблюдательный. Ты отстраняешься от картины, воображаешь мишень, но те привидения, что являются тебе с твоими ножами в глазах, – твоя придумка. Твоя больная совесть. Людям ты попадаешь то в плечо, то в колено, то еще куда. Клянусь. Сам добивал таких. Не веришь – спроси Кая. Он не соврет.

– А какая разница?

– По сути – никакой, конечно. Получается не убийство, а соучастие в убийстве. – Илем захихикал. – Я в формулировках хорошо разбираюсь. Профессия такая – законы знать приходится. Но твои кошмары – это твое воображение.

– И Аури?

– Нет. Аури – это твой груз, твоя вина. Как у меня – Силли. Аури будет сниться тебе всегда. Хотя, если загробная жизнь существует, он на тебя страшно сердит. Он так хотел, чтобы ты жил, а ты свою жизнь превратил черт знает во что. Твое право, конечно. Но раз сейчас есть цель, то почему за это не выпить?

Франк продержал их в гостинице еще три дня. Отказа они ни в чем не знали, хотя ничего особенного никто не требовал. Сытная еда и теплая постель – больших удовольствий Диль не знал многие годы. Сам так решил, уходя из цирка. Никто бы не помешал ему через год или два устроиться в другой цирк, в другой стране, он был очень хорошим акробатом. Но не хотел. Сам себя наказал. Хотя разве ж это наказание… Как-то Илем сказал ему, что сочувствует – ведь Дилю крайне больно было отношение бывших товарищей. А Диль удивился: почему ж больно? Он и не помнил толком. Общее презрение обошло его стороной, потому что было совершенно справедливым и естественным. Больно было другое – смерть Аури. Он презирал себя куда больше, чем бывшие товарищи.

Диль не отдал Илему свои ножи. Франк ничего не сказал. Ему давали свободу выбора. Что умеет выбирать опавший лист?

А вечером третьего дня заглянула Лири и сказала, что Франк зовет всех в комнату, которую делил с Каем и Ори. Она помогла Дилю справиться с рубашкой, набросила ему на плечи куртку – он все еще мерз, хотя погода стояла отличная и в гостинице было тепло.

Комната была раза в два больше, чем та, которую занимали Илем и Диль, кровати стояли в нишах с задергивающимися пологами, что создавало ощущения отдельных спален, посередине красовался большой стол со следами присутствия мужчин – большущей полупустой бутылью вина и стаканами. Лири провела Диля к одному из трех больших кресел, усадила, а сама примостилась на подлокотнике. Илем присел на подоконник.

Франк впустил в комнату незнакомого мужчину лет то ли сорока, то ли шестидесяти, невысокого, смуглого, темноглазого, показал ему на свободное кресло, а сам опустился в третье.

– Мы слушаем тебя, Сандурен.

Диль вздрогнул и во все глаза уставился на человека, который преследовал их. Илем насмешливо присвистнул.

– Я благодарен тебе за эту встречу, – спокойно сказал Сандурен. Человек, который осмеливался приказывать дракону. Интересно, а он тоже видит, что Франк в ярости? – Тем более благодарен за то, что ты принял меня не наедине.

Франк не ответил. Диля пробрала дрожь. О боги, да я бы от такого взгляда умер на месте и рассыпался в прах, а этот хоть бы что.

Кого-то он Дилю напоминал. Крепко сложен, похоже, силен. Небрежно остриженные волосы, черная запыленная одежда… Даер. Вот кого он напоминает. Невнимание к внешнему виду плюс уверенность в себе. В обществе дракона истинного уверен в себе может быть только маг из сильнейших.

– Мы слушаем, – повторил наконец Франк. Сандурен оглядел их всех поочередно.

– Принцесса, – он склонил голову, – Ра Кайен, Ори-тал. Встреча с вами – честь для меня. Илем Ветер, наслышан о твоих многочисленных талантах. Дильмар.

Для Диля слов не нашлось. И верно – и встреча невеликая честь, и талантов многочисленных нет, и вообще пустое место, только именем и обозначенное. И только тут он сообразил, что не ответил на кивок человека, явно стоящего выше по положению. Следовало бы встать и поклониться, но на плече лежала ладошка принцессы. Очень потяжелевшая ладошка. Диль подумал, что все равно упустил момент и кланяться, когда на тебя не смотрят, просто смешно.

– Я прошу тебя, защитник, прекратить миссию.

– А еще что?

– Только это. Остановись. Вернись назад, распусти команду. Больше ничего.

– Или что?

– Или ничего. То есть все как обычно. Ты будешь стараться прорваться к Серым горам, я буду стараться помешать тебе. Я рад, что все присутствуют здесь. Я обращаюсь и к вам тоже. Дракон решил за вас, что вам следует делать, и вы послушались. Почему?

Илем хмыкнул.

– А был выбор?

– Определенно. В любой момент. Любой из вас мог уйти.

– И прожить так мало, что и говорить не хочется?

Темные глаза уставились на Франка.

– Ты все же обманул их, защитник.

Франк промолчал. Тогда Сандурен продолжил:

– Любой из вас прожил бы столько, сколько отпущено судьбой. Неделю или сорок лет. Мы бы точно не стали никого преследовать.

– Врать нехорошо, – назидательно сообщил Илем. – Франк, как же тебе не стыдно было обманывать таких замечательных спутников? Я бы непременно сбежал, если бы ты не запугал меня скорой и неотвратимой смертью. То ли дело наше путешествие – тихо, мирно, никаких приключений…

– То есть ты не поверил? – удивился Сандурен. Илем усмехнулся.

– А я похож на доверчивого мальчика из храмового хора? К тому же я знаю арифметику. Даже два и два сложить могу. Логика проста: нас преследуют, чтобы не дать закончить миссию, если кто-то или все удирают, миссия закончена не будет. Так что нас не убивать надо, а спасибо говорить.

– Меня никто не вынуждал присоединиться к миссии, – сказал Кай довольно высокомерно. Ра Кайен. Приятно познакомиться. – Я счел честью предложение Франка.

– Ну да… то есть это… мир же надо спасать, правда? И чего это я бы отказался? Или вообще остался? Орки не отступают.

– У каждого свое предназначение, – еще более надменно произнесла принцесса Лирия Кандийская. – У кого-то спасать мир, у кого-то – мешать этому случиться.

Сандурен повернул голову к Дилю.

– А ты, Дильмар? Ты тоже исполняешь свой долг?

– Как могу, – смущенно ответил Диль. До чего ж неприятно чувствовать на себе подобный взгляд. Очень неприятно… куда лучше быть бродячим акробатом, на которого никто не смотрит так.

Слава потерянным богам, Сандурен потерял к нему интерес, потому что заговорил Франк.

– Я не обманывал их. Отставшие действительно долго не живут. По крайней мере, мой опыт и изучение Серых хроник свидетельствует об этом. Почему – не знаю. Болезни, несчастные случаи, войны.

– Как обычно. Люди всегда умирают от болезней, несчастных случаев или войн. Впрочем, это даже неважно. Я не хочу развенчать тебя, защитник. Вовсе нет. Я взываю к твоему разуму.

– Взывай, – разрешил Франк. – Пока я не услышал никаких доводов разума.

– Для чего эта миссия?

– Ты слышал. Спасти мир. Я не знаю, почему это происходит, но когда концентрация зла в мире становится слишком высокой, в Серых горах открывается дверь. Брешь в границе между мирами. Как хочешь, так и называй. То, что из нее выходит, абсолютно враждебно нашему миру. Твари из бездны убивают всех без разбора – людей, эльфов, русалок, кармелей. Ты не считаешь, что это следует остановить? Или я лгу?