— Сивка… — голос Мелёхина смягчился, но глаза застыли. — Одиннадцать лет он был моим… Другом он моим был. Два года мы с ним воевали. А потом его ранило. Сильно… Я слёз не стыдился.

— Ранило, но не убило. Его не смогли вылечить?

— Вылечить? Ты знаешь, что такое тяжело раненые лошади? Их пристреливают из жалости. А у меня рука не поднялась. Смотрел на Сивку, а он в глаза мне заглядывает, плачет, хрипит, копытом гребёт… Я зажмурился, отвернулся, когда товарищ пистолет вытащил…

— Не понимаю. У вас ветеринаров не было?

— Где? В тылу противника? Какие там, к чёртовой бабушке, ветеринары?

…Кажется, мероприятие удалось по всем пунктам. В этом Краснов был теперь совершенно уверен. Вволю попотчевав себя впечатлениями и охотно удовлетворённым капитаном любопытством, высокопоставленные гости пребывали в заметно возбуждённом состоянии. А ведь для многих из них это был только лишь начало открывавшихся перспектив и они это знали. Заодно, Еронцев смог исподволь донести мысль, что на борту 'Реликта' он единственный полновластный хозяин. И очень кстати. Сама собой отпала некоторая двусмысленность положения Краснова и его группы. А ну как кто-нибудь из этих господ решит потом когда надо и когда не надо 'Реликтом' пораспоряжаться? А так — сразу некая граница обозначена, а ежели помощь корабля понадобится — мол, обеспечим в лучшем виде.

Оставалась ещё одна, подготовленная Красновым, демонстрация. В медицинском отсеке. Пора бы уже население если и не всей Темискиры, то хотя бы Новороссии к достижениям современной медицинской науки приобщить. Пусть без широкой огласки, пусть в очень скромном объёме (возможности 'Реликта' ведь ограничены), но тем не менее. А то ведь рунхи в Велгоне во всю промышляют запрещёнными в галактике биотехнологиями, так и нам найдётся чем им ответить. И ничего противозаконного. Самые что ни наесть передовые достижения медицины.

Для этой демонстрации Краснов и взял с собой Хельгу, лучше всех освоившую медоборудование. На её личном канале он послал приказание явиться незамедлительно. А то устроила, понимаешь, романтическую прогулку кавалеру, пора и честь знать.

Когда высокие гости, ведомые Еронцевым, прибыли в медотсек, Вировец и Мелёхин находились уже там. Краснов придирчиво осмотрел сменённый Хельгой туалет, но придраться было не к чему. И тут же перехватил недовольный взгляд Острецова, брошенный им на бравого, хоть сейчас готового на строевой смотр, ротмистра. Но генерала этим не возможно было провести, по возвращению Мелёхина ждал 'ковёр'.

— Перед вами, господа, — завладел всеобщим вниманием Краснов, — корабельные УБээРы. То есть универсальные блоки регенерации. Каждый УБээР имеет по шесть индивидуальных программируемых капсул, предназначенных для регенерации ампутированных конечностей или повреждённых внутренних органов. Как и всякий звездолёт, сходящий со стапелей в последние полвека, 'Реликт' имеет на борту УБээРы, у него их даже три (то что корабль намного древнее, Краснов решил здесь не озвучивать). Честно сказать, господа, их четыре, но один из блоков является резервным и неизвлекаемым.

— Но это же… — не сдержался кто-то из статских.

— Сударь, — обратился директор ГБ, — вы хотите сказать, что три таких УбээРа можно демонтировать? И следовательно…

— Совершенно верно, — подтвердил Краснов. — У меня давно созревала идея предоставить их в распоряжение госпиталей.

— Надо проработать этот вопрос с Главмедупром, — заявил Верховный и повернулся к стоящему позади чиновнику в преклонных летах, тот кивнул и стал быстро что-то писать в блокноте. — И каковы, Пётр Викторович… э-э… Как бы это выразиться?… Какова 'пропускная мощность' этих УбээРов?

'Странное словосочетание', — подметил Краснов. Может быть, в Ольшанском невольно проклюнулось заводское прошлое?

— Каждый сеанс регенерации является единовременным и непрерывным, — стал отвечать Краснов. — Скажем, отращивание конечности занимает от десяти до пятнадцати корабельных суток, по сути тех же темискирских суток. То есть, один УБээР способен за месяц пропускать по двенадцать-восемнадцать человек. Сроки реабилитации, прошу прощения, это уже уровень местной медицины. Но как правило, после сеанса человек возвращается в строй за месяц. Если брать восстановление внутренних органов, излечение последствий баратравм, ожогов кожного покрова и прочее, то сеанс занимает три-четыре дня. Как не трудно подсчитать, за месяц выходит примерно сорок-шестьдесят человек. Конечно, это капля в море, но чем богаты, как говорится…

— Да пусть и капля! — перебил канцлер. — Но скольким мы сможем помочь! Низкий поклон вам и вашим коллегам, Пётр Викторович…

— Не стоит, Юрий Васильевич, — Краснов неожиданно для себя смутился, — это наш долг даже не как союзников и друзей… Это долг человека.

— Остаётся решить как эти УБээРы переправить вниз и в каком госпитале их разместить, — сказал Верховный. — Сперва, думаю, непременно надо будет организовать ответственную медицинскую комиссию, отобрать кадры для будущего персонала. Решить вопрос с загруженностью блоков.

— Два УБээРа, — предложил Краснов, — можно нацелить на увечных, оставшийся на восстановление комиссованных или непригодных к строевой службе.

— Что ж, можно и так, — согласился Ольшанский. — А на каком принципе работает УБээР? И много ли потребляет энергии? Это я к чему, Пётр Викторович, это я к тому, что не столкнёмся ли мы потом с проблемой энергоголодания?

— Об энергообеспечении беспокоиться не стоит, — заверил Краснов. — Блок питания УБээРа, с учётом максимальной расчётной нагрузки, потребляет энергии, по меркам вашей планеты, очень мало. На борту корабля имеются запасные зарядные батареи, которыми можно будет заменить разрядившиеся. Те, в свою очередь, будут отправляться обратно на корабль для восстановления. Увы, но приспособить зарядку батарей на месте, это, боюсь, пока что неразрешимый технический вопрос. Что же касается принципа работы УБээРа, о нём вам расскажет госпожа Вировец.

Краснов кивнул ей, и прежде чем она начала, спросил у Острецова:

— Вы позволите, Ростислав Сергеевич, задействовать вашего ротмистра в качестве естествоиспытателя?

Острецов переглянулся с Хромовым, мол, нет ли у начальника возражений и коротко кивнул.

Получив одобрения, а иного Краснов и не ждал, он взял за локоть Мелёхина и, подводя того к активированной капсуле, распорядился:

— Разденьтесь, сударь, до трусов. А дальше Хельга вам объяснит как ложиться и куда девать руки-ноги.

Потом глянул на Вировец и бросил:

— Начинай.

В родном Старграде ротмистр Муранов не бывал больше года. Как-то всё служба не отпускала. И вот получил, наконец, две недели давно заслуженного отпуска и приехал домой к престарелой матери, жившей в опустевшей четырёхкомнатной квартирке. Трудно ей было одной, дочери замуж повыскакивали и поразъезжались кто куда, а единственный сын на фронте. Трудно и одиноко. Поэтому весь первый день ротмистр посвятил матери, а набраться свежих впечатлений о родном городе решил потом. А куда спешить?

На второй день, когда он давно отвыкший от домашней пищи уже доедал с любовью вылепленные матерью пельмени, в дверь позвонили. На пороге появился раскрасневшийся от мороза жандарм срочной службы.

— Здравствуйте, сударыня, — поприветствовал тот. — Не скажите, здесь ли проживает ротмистр Муранов? Я должен передать ему пакет.

— Проходите, молодой человек, проходите, — пригласила мать. — Сейчас позову.

Муранов отодвинул опустевшую тарелку, протер салфеткой губы, попутно размышляя, за каким чёртом кому-то понадобилось присылать по его душу вестового. Неужели срочно отзывают? Всё может быть. Однако быстро реагируют, если так. Вчера только на учёт встал.

Он вышел в прихожую в чём был по-домашнему: в тапках на босу ногу, в майке и старых давно не модных брюках. Вестовой поначалу замялся, не ожидал всё-таки увидеть ротмистра в таком виде. Потом козырнул и, протягивая пакет, представился: