— Уже поторопил, командор. Демонтаж оборудования почти завершён. Первая партия будет доставлена завтра ближе к полудню.
— Это хорошо. Это даже быстрее, чем я рассчитывала. А как там наш прохвост? Не ноет? Не пытался слинять, ссылаясь на внезапно появившиеся и, конечно, очень важные дела?
— Куда уж там, — с лёгким раздражением ответил капитан. — Дрика теперь из отсека гидропоники не выманишь. Всё время сидит там и обжирается. И язвит.
— Не стоит его строго судить. Всё-таки он у нас вольная птица. И к тому же, не человек.
Харламов скривился, давая понять, что он думает об этой вольной птице.
— Быстро вы реагируете, — заметил Масканин. — Вот уже и оборудование почти демонтировали. А всего-то времени прошло!
— А как же иначе? — произнесла Хельга. — Нечего резину тянуть. Тем более, когда активность велгонских разведгрупп возросла втрое. Особенно, если учесть, что в обнаруженной вами, Максим, комнате большая часть оборудования до сих пор нормально функционирует. Скажу вам честно, ваша находка вызвала в известной степени всеобщий, безудержный восторг. Никому ещё за последние столетия не удавалось отыскать никакой техники из прошлой эпохи. Мало того, за последние лет шестьдесят вообще не было найдено ничего ценного. Так что, в некоторых кругах вы, Максим, теперь знаменитость.
— Ага, чего мне всегда не хватало.
— Бросьте. Я же не сказала, что ваше фото растиражировано во всех газетах. Скорее, всё даже наоборот, — Хельга подошла к погребку и недвусмысленно посмотрела на Харламова.
— Мне что-нибудь покрепче, — сказал тот сдержанно.
— Значит коньяк, — решила командор. — А вы, Максим? Или предпочитаете не мешать вино с коньяком?
— Мне бы чайку.
— Как знаете, — Хельга извлекла пузатую бутылку и вернулась за стол. — Чай сейчас закажем… Значит так, завтра вы, Максим, нас покидаете. Знаете ли, не часто на базе появляются свежие люди. Поэтому, вам не отвертеться от нашего общества на этот вечер. Так что, вы, господа, на ближайшие часы мои пленники. Посидим, поговорим о том, о сём. Надеюсь, вы не откажите мне в этом удовольствии?
Естественно, никто и не подумал отказаться.
Конец второй книги
