– Какую роль сможем сыграть в этом мы? – нетерпеливо поинтересовался Джейсен.

Тэлон взглянул на него.

– Я могу посодействовать, устроив встречу с одним из перевозчиков спайса. Мы сами сможем узнать, почему никто не хочет делать поставки на Тинну и другие планеты.

Джейсен закатил глаза.

– Снова Балансирная станция, – он взглянул на Люка. – Джедаи не должны в этом участвовать. Это нас унижает.

– Это никого не унижает, – заспорил Анакин. – Мы сможем помочь, не поднимая руки – или меча. Ты, как никто, должен этому радоваться.

Все смотрели на Люка.

В его голове всплывали образы насекомых, маскирующихся под листья, прутики и цветы, и маленьких животных, имитирующих пестрый мусор лесной подстилки. Сила снова шептала ему: Обман, уловка, неверное направление…

Он понимал, что ему нужно поступить очень осторожно, чтобы не внести еще больший раскол в ряды джедаев. Там, где многие хвалили действия Коррана Хорна на Иторе, другие были согласны с позицией Кипа Дюррона насчет того, что на агрессию надо отвечать агрессией. К тому же на Иторе Люк отказался от ответственности быть главой рыцарей-джедаев.

– Я не заинтересован в восстановлении нашего запятнанного образа, – наконец заметил он. – В любом случае, Новая Республика не горит желанием одобрить наши действия. Но если мы можем помочь в получении информации, которая предотвратит падение еще одного мира, то выбор очевиден.

– Я готова пойти с Тэлоном, – вызвалась Джейна.

Кип скорчил гримасу.

– Семнадцатилетняя покупательница спайса? Сомневаюсь, что хатты поверят, – он снова посмотрел на Каррде. – Пойду я. Вам понадобится кто-то, чтобы разобрать, где ложь, а где правда.

– Вряд ли, – заметил Каррде, – но я ценю предложение.

– Тогда рассчитывайте и на меня, – объявил Ганнер; он взглянул на Кипа. – Просто чтобы быть уверенными, что мы получаем полную правду.

Каррде оглянулся вокруг.

– Значит, решено?

Только Джейсен остался неубежденным.

– Балансирная станция, военная служба, шпионаж… Никогда не думал, что мы до этого докатимся.

Кип Дюррон ухмыльнулся и сильно хлопнул его по плечу.

– Взбодрись, парень. Дела везде идут плохо.

Знак, парящий между внушительными караульными башнями, гласил: «Добро пожаловать в руанский лагерь беженцев 17». Прямо под приветствием кто-то нацарапал крошечным неразборчивым почерком: «Последняя возможность повернуть назад». Зажатая среди тысяч перенаправленных разнообразных видов рас, которых сгрузили с транспортных кораблей, и все еще мокрая и, возможно, отравленная руанской поверхностной дезинфекцией, Мелисма вслух прочитала надпись на знаке и направила обеспокоенный взгляд на Гафа, на плечах которого балансировал племянник Дромы.

– «Последняя возможность повернуть назад»?

– Кто-то считает, что хорошо пошутил, – отмахнулся Гаф. – Брось, дитя, как там может быть плохо? Вокруг нас приятная сельская местность, свежий воздух вместо очищенного кислорода, обещание накормить и напоить, десять тысяч мрачных разумных существ в компанию, – он ухмыльнулся и, понизив голос, добавил. – А где есть мрачные разумные существа, перспектив для рина предостаточно.

Мелисма неуверенно улыбнулась, хоть то, что Гаф сказал об окрестностях, несомненно, было правдой, потому что Руан был ничего, даже по критериям красоты Центральных миров.

Один из восемнадцати сельскохозяйственных миров, управляемых Саллиш Аг, Руан – или по крайней мере та часть планеты, на которую доставили беженцев, – имел вид ухоженного парка. Прямую дорогу, которая соединяла суетливый космопорт планеты с Лагерем беженцев 17 обрамляли высокие садовые изгороди, а за ними, насколько было видно, тянулись содержащиеся в безупречном порядке поля зерновых в различной степени зрелости. В отличие от Оррона III, Юкио, Таанаба и большинства других зерновых миров, на которых время от времени искали работу рины, Руан не просто полагался на наклон оси и плодородную почву, но и контролировал климат для обеспечения максимальной производительности. Там также было намного меньше агриботов, жатвенных и рабочих дроидов, чем ожидала увидеть Мелисма, что означало больше работы для разумных созданий.

Она глубоко вдохнула свежий воздух. Гаф был прав. Прибытие на Руан, особенно после того, как они провели больше стандартной недели в тесноте и вони на борту транспорта, было все равно что попасть в рай. Но ее терзали смутные сомнения. Как долго им прикажут оставаться на Руане и где они очутятся после этого? Принцесса Лея дала понять, что их пребывание на Руане будет временным, но при том, что йуужань-вонги уже в Регионе экспансии, сколько пройдет времени перед тем, как они распространят свое вторжение до Центра? И что потом?

Оформление вновь прибывших изгнанников было делом утомительным. Места было так мало, что почти негде было сидеть, не говоря уже о том, чтобы лежать или спастись от яркого солнечного света, который, видимо, предписал контроль за климатом в тот день. Толпа, казалось, растянулась бесконечно вперед и назад. Но в конце концов они пятеро – Гаф, Мелисма, две ее кузины и ребенок – достигли контрольного пункта оформления, который обслуживали вооруженные охранники, щеголявшие значками Саллиш Аг. Мужчина со шрамом на челюсти в окне будки контрольного пункта окинул их оценивающим взглядом.

– Кто, во имя Галактики, это такие? – спросил он кого-то вне поля зрения.

Тут же у окна появилась не менее зловещего вида женщина в униформе и направила прямо на Мелисму сферический оптический сканер.

– Возможно, системе понадобится какое-то время, чтобы опознать их, – заметила она первому охраннику; когда сканер издал одиночный сигнал, она взглянула на дисплей. – Рины.

– Рины? С какого они камешка?

Женщина покачала головой.

– Планета происхождения неизвестна. Но какая разница, они прибыли с Гиндина. Посмотри, есть ли у нас еще такие.

Дурные предчувствия Мелисмы вернулись. Адвокаты ВКПБ и руанские чиновники в порту были радушными и услужливыми, но эти охранники и поведением, и манерой одеваться напоминали спунов, которые много лет назад заправляли в мирах Корпоративного сектора.

– Ага, у нас на самом деле есть некоторые другие, – проговорил охранник. – Тридцать два, по последним подсчетам, – он насмешливо ухмыльнулся Гафу. – Сектор 465, рин. За общественными освежителями.

Гаф услышал резкий вдох Мелисмы и повернулся к ней.

– Хорошо, тогда забудь о том, что я говорил про свежий воздух. Но у нас все еще будет еда и вода, чтобы утолить наши аппетиты, и крыша над головами.

– Мы могли иметь все это в тюрьме, – проворчала Мелисма.

Гаф покачал большим пальцем.

– Доверься мне, дитя, тюрьма – не место для рина. Здесь, по крайней мере, мы сможем петь и танцевать и наслаждаться своим везением.

– Следуйте за дроидом, – рявкнул охранник. – И не отставайте и не бродите, или вам придется отвечать передо мной.

– Ага, везением, – саркастически заметила Мелисма, – Давай просто надеяться на крышу, Гаф.

Дроид, скрипучая, хромающая протокольная модель, повел их через перенаселенную кучку ветхих жилищ, сбитых вместе из старых уборочных машин, кусков кораблей, люков, лопастей комбайнов, фольги и тому подобного. Повсюду были сборные дюрапласто-вые лачуги, прикрепленные к феррокритовым плитам, тенты и примитивные навесы, отдельно стоящие шалаши-раковины, эллиптические лачуги, покрытые животной кожей, и конические, обернутые в выпачканный смазкой брезент.

– Лагерь беженцев 17 был построен на месте бывшей свалки, – гордо объявил дроид. – Все проявили большую изобретательность, используя устаревшее оборудование.

Внутри неосвещенных жилищ на грязном грунте или на клочках безжизненной затоптанной травы сидели виды, живущие в таких далеких секторах, как Империи, или таких близких, как кластер Коорнахт, все они были выселены с миров, которые называли домом; некоторые из этих планет йуужань-вонги сделали непригодными для жилья или полностью уничтожили. Во время беглого осмотра Мелисма заметила руурианцев, гандов, сахиелиндиели, биммов, виквайев, минейрши, таммариан, готалов и вуки но не было и намека на товарищество; вместо него в воздухе витало ощущение надвигающейся бури. Существа сердито смотрели друг на друга и угрюмо сжимали челюсти и кулаки. Как будто разгадав ее беспокойство, протокольный дроид предоставил объяснение на общегалактическом: