Люк приехал, когда часы били четыре. Увидев лицо Мартина, он с порога спросил:

– Что?

Мартин пересказал то, что удалось выяснить у Амелии.

После Мартина эстафету приняла Аманда и поделилась с ним своими соображениями насчет противоречия в поведении Эдварда:

– Тот образ, который он постоянно рисует, фальшивка. Он отнюдь недобрый и заботливый брат и не честный джентльмен с высокими моральными принципами.

Пока она говорила, Люк, сидевший в кресле, внимательно смотрел на нее. Он был бледен, однако его лицо оставалось бесстрастным. Когда Аманда закончила, он перевел взгляд на Мартина и тяжело вздохнул:

– Я все еще помню Сару. – Он на мгновение прикрыл глаза. – Да, я могу поверить, что Эдвард на это способен.

Мартин, который меньше всего ожидал это услышать, был потрясен.

– Как?.. – Он подошел к нему. – Ты уверен?

– В том, что он это сделал? Нет. В том, что он на это способен, – да. Я знаю его – настоящего Эдварда – значительно лучше, чем любой из вас. Все, что говорила Аманда, правда. Образ, который Эдвард представляет свету, кардинально отличается от того, что есть на самом деле. И это проявилось в нем давно. – Люк нервно одернул рукава. – Я часто спрашивал себя, что это – зависть? Потому что мы с тобой всегда были… лучше, сильнее. А Эдвард никак не мог дотянуться до нужного уровня, даже если его судили по его же собственным меркам. Когда ему было семь, он мучил нашу кошку. Я спас ее, унес прочь. Папе ничего не рассказал и попытался объяснить Эдварду, что он поступает плохо. А он ничего не понял, ни тогда, ни потом. Возможно, ты не слышал, – обратился он к Мартину, – но у Эдварда были проблемы в школе – из-за издевательств над товарищами и грубости. Когда он приезжал домой, мы почти не общались. Он знал, что я не одобряю его, и делал все, чтобы я ничего не узнал. В конечном итоге у него сложился собственный взгляд на жизнь: мы – кучка избранных, титулованные и богатые – имеем значение, а все остальные, кто ниже по происхождению, существуют на свете исключительно ради нашего удобства. – Помолчав, он добавил: – Слуги ненавидят его. Если бы не мама и девочки, они сбежали бы от него. Так мог он изнасиловать Сару, убить Бакстона и промолчать, когда обвинили тебя, того, кому он всегда завидовал? Мог он стрелять в Реджи, думая, что это ты? Да. Если он один раз допустил, чтобы вместо него вину возложили на тебя, уверен, он не колеблясь допустит это и в другой раз.

Мартин обошел кушетку, сел рядом с Амандой, откинулся на спинку и устремил взгляд в потолок. Он довольно долго молчал и только качал головой.

– И все равно у нас нет доказательств, – наконец сказал он.

– Остается вытянуть признание из Эдварда, вот только не знаю как. Он умен, хитер и расчетлив, в его жилах течет не кровь, а ледяная вода, поэтому без толку взывать к его чести – мы зря потеряем время, для него не существует такого понятия.

В голосе Люка звучала горечь, которая красноречиво говорила о его чувствах: он пытался перевоспитать брата и потерпел крах. Аманда наблюдала за ним и спрашивала себя, смирится ли он с тем, что Эдварда придется отдать под суд.

Его дальнейшие слова дали ей ответ:

– Мы должны воспринимать все это как вызов нашей сообразительности – мы редко терпели неудачи, а в тех случаях, когда мы тщательно обдумывали решение проблемы, успех нам сопутствовал всегда.

– Ты прав, – грустно усмехаясь, сказал Мартин. – Это действительно испытание – доказать вину Эдварда. Но ведь должен быть способ – он наверняка есть!

– Как он ехал на север? – спросил Люк у Реджи.

– Вероятно, через Ноттингем.

Они еще некоторое время обсуждали Эдварда, пытаясь представить, как он действовал, и предположить, где можно раздобыть доказательства – что-нибудь, что поможет им вывести его на чистую воду. Джулс принес бутерброды и графины с вином, и, было решено подкрепиться.

– Это нас ни к чему не приведет, – поев, заявил Мартин. – Даже если мы докажем, что он там был, это ничего не даст. Мы не сможем доказать, что именно он нажал на спусковой крючок. Но даже если бы это у нас получилось, мы не смогли бы связать недавнее его преступление с Сарой и Бакстоном.

– Я хочу, чтобы он заплатил главным образом за Сару, – мрачно глядя перед собой, проговорил Люк. – С того случая все и началось. – Он вздохнул. – Если бы она хоть что-нибудь рассказала, поделилась с няней…

– Миссис Крокетт заверила меня, что она ничего не сказала, – покачал головой Мартин. – Она не забыла бы.

– Стойте! – воскликнула Аманда. – Есть!

– Что? Сара не оставила никакого ключа к разгадке.

– Да, но об этом знают только четверо: мы и миссис Крокетт.

– Ты предлагаешь сфабриковать…

– Не совсем, – не дала себя сбить Аманда. – Выслушайте меня. Для всех, кто находится за пределами этой комнаты, события выглядят так. – Она на мгновение замолчала, лихорадочно обдумывая последние детали. – Мартин попросил моей руки. Из этого следует, что он должен расследовать причины давнего скандала. Для этого он впервые за много лет поехал в Хадерсейдж, побывал на месте преступления, расспросил тех, кто что-то помнит. Убийца знает, что Мартин там был, так что все складывается удачно.

Среди тех, с кем говорил Мартин, была миссис Крокетт. Предположим, что после нашего отъезда она решила заглянуть в сундук, куда отец сложил вещи Сары. Раньше она туда не заглядывала, так как верила в вину Мартина. – Она посмотрела на Мартина. – Я знаю, что все на самом деле не так, но для моей истории лучше, если она будет считать убийцей тебя. Это объясняет, почему она только сейчас нашла дневник Сары. Тебя прогнали, ни у кого не было никаких сомнений – зачем кому-то искать доказательства? А сейчас… после нашего отъезда миссис Крокетт вспоминает о дневнике, залезает в сундук и находит его. Сара не называет человека, который изнасиловал ее и чьего ребенка она носит, но описывает его достаточно подробно, чтобы его можно было идентифицировать. Ведь мужчины считают, что юные девушки записывают все в дневник, верно? – спросила она, возбужденно оглядывая аудиторию.

– Для тех, кто имеет дело с девственницами, это настоящая катастрофа.

– Именно! – закивала Аманда. – Миссис Крокетт пишет письмо Мартину и спрашивает, что делать с дневником. А Мартин в ответном письме просит прислать его в Лондон. Дневник отправят с почтовой каретой, так что день и час его прибытия будут известны. А мы все соберемся и будем ждать его, чтобы вместе открыть и прочитать, что там написано.

– Эдвард сделает все возможное, чтобы этому помешать, – заметил Люк, подаваясь вперед. – Это может дать результат.

– Кстати, – добавил Мартин, – этот план может оправдать себя и в том случае, если виноват не Эдвард. Мы же не настолько глупы, чтобы снимать подозрения с остальных. Ты придумала отличный план, – обратился он к Аманде. – Кто бы ни был преступником, он попытается помешать нам прочитать дневник.

– Но у нас нет дневника, – напомнил Реджи.

– Сойдет и книжка, – сказал Мартин, окидывая взглядом стеллажи.

– Нет, не сойдет, – возразила Аманда. – Нужно что-то, хотя бы похожее на дневник. У меня есть школьный календарь с ленточками и розочками. На обложке моего имени нет – напишу имя Сары. Будет выглядеть вполне убедительно.

– Будь я на его месте, – нахмурился Люк, – я попытался бы забрать дневник у миссис Крокетт. Приехал бы к ней и заявил, что Мартин просил привезти его.

– Не успеешь, – усмехнулся Мартин. – Мы все устроим прямо сейчас. Почтовая карета с севера прибывает на Сент-Панкрас завтра в пять, так что дневник будет у нас к вечеру. Для большей убедительности и чтобы никто не попытался перехватить его по пути сюда, я отправлю за ним Джулса. Мы завернем дневник, отдадим его Джулсу, и один из грумов на рассвете отправится в Барнет. Там, на почтовой станции, он сядет в карету, едущую в Лондон.

– Но ведь убийца очень опасен! – напомнила Аманда. – Он может что-нибудь сделать с Джулсом.

– Не беспокойся, Джулс сумеет позаботиться о своей безопасности. – Видя, что тревога Аманды не улеглась, Мартин добавил: – Он корсиканец, бывший бандит, убийца. Его послали убить меня.