Он молчал, и она в конце концов не выдержала.

– Ну почему? – возмущенно воскликнула она. – Я достаточно хорошо вас узнала, чтобы понять: у вас есть какая-то причина.

У него есть масса причин, но ей нет надобности знать о них.

Мартин посмотрел на нее и, увидев, как горят ее глазa и принял решение как можно скорее заставить ее поверить, будто она ошиблась в нем и неправильно истолковала то, что узнала о нем за последние недели. Он запретил себе думать о последствиях такого шага и о том, какую боль причинит ей.

– Нет никаких веских причин для того, чтобы ввязываться в столь безнадежное предприятие, разжигать давно погасший костер. Возвращение в свет, благосклонность наших гранд-дам – мне плевать на все это.

Последние слова прозвучали настолько грубо, что Аманда отпрянула, причем не только физически. Мартин сразу ощутил, как от нее повеяло холодом. Ее лицо приобрело равнодушное выражение.

– Вам плевать? Понятно, – тихо прошептала она и посмотрела на стеклянные двери. – Приношу вам свои извинения. Все ясно. Я ошиблась, решив, что вы хотите вернуть себе тот образ жизни, для которого рождены. – Гордо вскинув голову, она направилась к дверям. – Что ж, живите так, как вам нравится. До свидания.

Не «спокойной ночи». Мартин смотрел ей вслед: вот она открывает дверь, вот переступает порог, с гордо поднятой головой идет по комнате, вот исчезает в толпе. Наверняка Кармартен доставит ее домой. Повернувшись спиной к дверям, он облокотился на перила и устремил взгляд в сад, во мрак.

– Он ответил «нет». Отказался! Наотрез! – возмущалась Аманда. – Он сказал, что ему на все это – на меня, на нас! – наплевать.

Амелия следила за мечущейся по комнате сестрой.

– Ты уверена, что он правильно понял тебя?

– О, он все отлично понял! Он всегда все понимает! – Аманда тихо чертыхнулась.

Амелия взволнованно ждала. Она никогда не видела сестру в таком возбуждении, хотя из них двоих Аманда была больше склонна к театральным эффектам. Однако возмущением горю не поможешь.

Наконец она спросила:

– Так ты что… сдаешься?

– Сдаюсь? – резко остановилась Аманда. – Разумеется, нет.

Амелия успокоилась.

– И что же ты намерена делать?

Аманда села на кровать рядом с сестрой.

– Не знаю, – ответила она, решительно сжимая губы. Через секунду она добавила: – Но что-нибудь придумаю.

На следующий вечер Мартин опять появился на Глостер-стрит. Он не собирался туда ехать, но леди Хеннесси запиской сообщила ему о своем желании видеть его. Они были давними друзьями, поэтому он не мог отказать ей.

Хозяйка тепло встретила его.

– Давай без церемоний, – с порога заявил Мартин. – Я здесь. Зачем вызывала?

Элен удивленно приподняла брови.

– Твои манеры портятся – это всегда было отличительным признаком.

Мартин нахмурился. Прежде чем он успел спросить, в чем выражается эта «порча», Элен сказала:

– Что касается моей записки, я подозреваю, что тебе следует знать, какие действия предпринимает твоя подруга.

– Моя подруга? – изумился Мартин.

– Мисс Кинстер, разумеется. Только не надо убеждать меня, что она тебе не подруга – не трать на это время. Сегодня Кармартен ее не сопровождал, она приехала одна. И была весьма сердита на меня, думаю, такое выражение лица более приемлемо для других мест. – Элен сбросила маску радушной светской львицы и стала серьезной. – Тебе стоит взглянуть. Только тебе по силам изменить ситуацию, – добавила она и указала в угол.

Мартин кивнул:

– Хорошо, я взгляну.

Мартин пошел туда, куда указывала Элен. У него даже не возникло мысли уехать, не увидев то, о чем говорила леди Хеннесси. Однако, заметив в углу группу, он выругался и пожалел о своем согласии. Но было уже поздно. Теперь понятно, почему Элен встревожилась: Аманда собрала вокруг себя наиболее привлекательных с матримониальной точки зрения и в то же время распутных кавалеров. Эта веселая, хохочущая группа привлекала к себе внимание благовоспитанных дам, бродивших по гостиным. Мало кто из них выдерживал сравнение с девушкой, поэтому они воспринимали ее как конкурентку. Во всяком случае, должны были бы. Но не воспринимали. И Мартин понял почему.

Вместо того чтобы шипеть и показывать свои коготки, более умудренные опытом дамы пришли к взаимопониманию с мисс Кинстер. Мартин догадывался, к чему может привести такое взаимопонимание, однако, судя по обожающим взглядам мужчин, они еще не уяснили, что сегодня вечером Аманда не намерена играть в их игры.

Он наблюдал, как она с элегантной фривольностью флиртует с мужчинами, и спрашивал себя, а не очень ли он самонадеян. Ведь она – очень ценный приз, за который можно заплатить любую цену. Аманда не только красива, сексуальна, чиста и умна, она еще и сообразительна, и независима, и очень женственна. Вокруг нее много тех кто способен оценить ее по достоинству.

Только сегодня этому не бывать.

Мартин решил отказаться от прямого штурма и поманил к себе лакея.

Продолжая смеяться над лордом Роули, Аманда взяла с подноса записку, развернула ее и едва не выронила из рук. Она не знала, что Мартин здесь, и даже не почувствовала его присутствия, так как была на взводе.

– Что там? Плохие новости?

Лорд Роули и остальные мужчины посерьезнели.

– Нет. – По их мгновенно прояснившимся лицам Аманда поняла, почему они так встревожились. – Это… – Она смяла листок. – Не понимаю.

Ведь все получилось именно так, как она хотела. Но почему он ждет ее в прихожей?

– В прихожей меня ждет посыльный, – улыбнулась она своим кавалерам. – Простить, мне нужно переговорить с ним.

– Конечно, моя дорогая, – сказала леди Элрод. Аманда поспешила уйти прежде, чем кто-либо из мужчин предложил проводить ее.

Войдя в прихожую, она увидела только двух лакеев. Не успела она опомниться, как у нее на плечах оказался плащ, а на голове – капюшон. Чьи-то руки приподняли ее и понесли.

– Дверь, болваны! Откройте дверь!

Все сомнения Аманды улетучились. Она тщетно пыталась вырваться, даже собралась кричать, но Мартин стремительно вынес ее из дома и решительно втолкнул в карету.

Объятая яростью, Аманда принялась выпутываться из плаща.

Дверца хлопнула, прозвучал чей-то возглас, и карета понеслась вперед, как будто удирала от дьявола. Выбравшись из плаща и выглянув в окно, Аманда увидела, как мимо мелькают дома на Белгрейв-роуд. Поняв тщетность сопротивления, она откинулась на спинку дивана.

Как он посмел?!

Она была так потрясена, так возмущена, что на время потеряла способность рассуждать. Не замедляя хода на поворотах – Аманде даже приходилось хвататься за ручки, чтобы не упасть, – карета стремительно неслась вперед. Наконец бешеная скачка закончилась. Карета остановилась, а Аманда собралась с мыслями.

Подобрав полы плаща, она распахнула дверцу и спрыгнула на тротуар. Ее не удивило, когда она узнала угол Норт-Одли-стрит и Аппер-Брук-стрит, то есть она оказалась в двух шагах от дома.

Она открыла сумочку, и кучер сказал:

– Извините, мэм, но господин щедро расплатился со мной.

В этом можно было не сомневаться.

Аманда улыбнулась. Отнюдь не ласково.

– В таком случае уезжай.

Кучер не стал спорить.

Аманда дождалась, когда он завернет за угол, запахнула плащ и пошла к дому.

– Во всяком случае, это доказательство того, что ты ему не безразлична.

– Это показывает, что он болван – властный, самодовольный, надменный дурак! Абсолютно такой же, как все мужчины Кинстеры!

– И что теперь?

– Приступлю к плану Б.

В следующий раз Аманда встретилась со своей судьбой на суаре у миссис Фосетт, у вдовы с не очень чистой репутацией. Развлечения, которые та устраивала, высоко ценились представителями полусвета.

– И что вы тут делаете?

Этот низкий голос прозвучал для Аманды, наблюдавшей за игрой в «мушку», как музыка. Она повернулась к стоящему позади нее Мартину.