Кир отрицательно помотал головой.
— Спасибо за приглашения, ребята, но любой полководец, пусть и не самый великий, если он хочет выиграть войну, должен быть со своими солдатами в одном строю. Ну, а если вы действительно решили присоединиться к нам, то поднимайте ваш корабль в воздух и следуйте за нами, только позади обоза, чтобы не пугать лошадей. Боевой и строевой подготовкой я займусь с вами позднее.
Маги снова переглянулись и Ханг Туах попросил его:
— Сэр Кир, у тебя найдутся для нас три лошади?
Лошади для магов-волонтеров, разумеется, быстро нашлись и в количестве гораздо большем, чем три штуки. Маги вылетели с острова Шварценберг четверо суток назад и гнали свой летающий корабль с максимальной скоростью, делая по три тысячи миль в сутки и магам чертовски надоела болтанка, сквозняки в каютах и бесконечные разговоры друг с другом. Всем им хотелось пройтись по земле и размять ноги, а потому они толпой повалили со своего летающего корабля и пересели кто на подменных лошадей, кто поехал дальше в фургонах, а кто и просто решил побегать по степи.
Опустевший корабль с несколькими десятками магов на борту поднялся в воздух и занял своё место в арьергарде, полетев на высоте трёх сотен метров. Островные маги быстро смешались с толпой ополченцев и, к немалой радости барилонцев, тотчас завели с ними беседы о житье-бытье. Ещё быстрее они побратались с континентальными магами. Более всего Кира удивило то, что на летающем корабле прилетело не менее полутора тысяч молодых женщин-магесс. Все эти амазонки были одеты в мужские наряды, были ослепительно красивы, горды и независимы. Правда, и у них делались круглыми глаза, когда они видели рядом с собой рыцаря Мастера Миров, щеголяющего перед ними с обнаженным торсом.
С прибытием магов, аббат Ренье снова повеселел, зато Изольда, уже облачившаяся в мужское платье, сердито насупилась сидя в карете и видя то, как её любовник улыбается магессам и благосклонно кивает головой в ответ на их пылкие взоры, обращенные к нему. Чтобы не расстраивать девушку понапрасну, Кир спрыгнул с Кагора прямо к ней в карету. Натянув на себя рубаху и жилет, дальше он поехал с ней в обнимку, но песен уже не пел. Зато он, не стесняясь окруживших карету всадников, время от времени целовал Изольду и нашептывал ей на ушко такие слова, что та не раз пожалела о том, что приказала конюхам заложить открытый, а не закрытый экипаж, в котором она тотчас смогла бы заняться с Киром любовью.
В половине девятого вечера они подъехали к большому лесу и встали на его опушке лагерем. Кирилл приказал поставить фургоны в круг и хорошенько охранять лошадей от возможных вылазок врага. Для полного же спокойствия он приказал колдунам-оборотням превратиться в ночных хищников и выдвинуться в лес. Первым, что-то шепнув Изольде, с его глаз скрылся Камил, после чего рыцарь взял девушку под руку и направился к огромному шатру Ханг Туаха и тотчас потребовал от него, чтобы тот занялся проверкой его, как мастера боевых искусств. Маг, пораженный этим, раздумывал недолго и тотчас приказал постелить на траве татами и зажечь поярче магические осветительные шары.
Маги, предвкушая отличное развлечение, забегали, как наскипидаренные. Многие не мешкая скрылись в своих походных шатрах и повыскакивали из них босиком и одетые в черные кимоно, точь-в-точь такие же, как и у современных мастеров дзюдо и карате. Диодор, оценивающе смерив взглядом Кирилла, ушел и вскоре вернулся с двумя кимоно, белым ученика и чёрным мастера. Не долго раздумывая, Кир выбрал себе белое кимоно и тут же переоделся в него. Завязав пояс, он вежливо, но глядя исподлобья, поклонился сначала Ханг Туаху, а затем Диодору, после чего принялся делать разминку. Завершив её тем, что сделал мертвый шпагат, он поднялся и, подойдя к татами, встал на колени прямо на траве.
Ханг Туах сел напротив него, а справа и слева от него расселись в три ряда сотни четыре мастеров в черном. Сделав рукой жест, чтобы Кир поднялся и вышел на татами, он вызвал для него первого противника, здоровенного парня, который был чуть ли не на голову выше. После ритуальных поклонов, они сошлись на середине татами и уже после первой же серии ударов рыцарь-десантник смекнул, что парень силён в карате, но совершенно не был знаком с айкидо. Чтобы не затягивать поединок, он быстро поймал руку этого верзилы и заставил его со всего маха брякнуться на жесткую циновку, да, ещё так заломил тому пальцы, что они захрустели, а тот взвыл от боли и когда он выпустил его руку, каратист замахал ею так, словно зачерпнул расплавленного свинца.
Кирилл занимался боевыми искусствами вот уже семнадцать лет и помимо айкидо прошел школу карате, ушу, джиу-джитсу, дзюдо, боевого самбо и самого банального уличного мордобой. Он не был прирожденным спортсменом и принимал участие в спортивных поединках только в детстве, лет до пятнадцати. По настоящему же он понял истинный смысл боевых единоборств в Чечне, где их отряду спецназа ВДВ, в который он влился точно так же, как ручей вливается в реку, приходилось выполнять задания невероятной сложности.
Только там, когда однажды в горном лесу они столкнулись нос к носу с большой интернациональной бандой боевиков, в которой помимо чичей были ещё наёмники-арабы, какие-то негры, а вместе с ними здоровенные хохлы из УНА-УНСО, он понял, наконец, для чего были созданы все эти айкидо, ушу, да, самбо с джиу-джитсу и карате в придачу — убивать врага. Именно убивать, а не побеждать его в каком-то мифическом, честном и, якобы, благородном поединке. Причём убивать как можно быстрее и расходуя при этом поменьше сил потому, что на смену одному врагу тотчас придёт новый, ещё более свирепый, который сражается не ради какой-нибудь никелированной кастрюли, а ради того, чтобы остаться в живых.
Тот хохол, в котором было больше двух метров росту, с которым ему пришлось сцепиться, не меньше него хотел жить, но ему не повезло потому, что он слишком уж грамотно ставил блоки и наносил удары руками и ногами. Убил же он его не отточенным ударом карате и не приемом джиу-джитсу, а просто перегрыз ему сонную артерию, бросившись на него с диким воем, свалив на землю и покатившись по склону. А после этого он выхватил свой трофейный «Кольт» и снова бросился в самую гущу схватки, стреляя во врагов даже через руку друга, не забывая при этом колотить их рукоятью по голове с такой силой, что его камуфляж был потом забрызган не только кровью, но и мозгами. Кира после этого боя прозвали Людоедом, а капитан Балалайкин, которому он не раздумывая прострелил кисть руки, влепив пулю в голову здоровенного негра, даже не обиделся.
То, что в том бою они не взяли в плен ни одного чичика не было удивительным. Не было это отражено и в рапорте, ведь не стал бы их ротный писать, что наёмники дрались с ними насмерть, а тех чичей, которые пытались сдаться им в плен, они просто нанизали на ножи. Поэтому капитан просто доложил тогда о том, что боевиков было не восемьдесят семь, а рыл двести и что раненых они унесли с собой. Ну, а поскольку у него и у самого было двадцать шесть раненых и семеро убитых, то гнаться за ними по лесу на ночь глядя он счёл излишним.
Поскольку им вскоре предстояло вступить в бой с опасным врагом, Кир не очень-то любезничал с теми парнями, которых выставлял против него Ханг Туах и без малейшей жалости сломал троим руки, а одному ногу. Сражался он стремительно и с таким злобным рычанием, что кое-кто из магов сам встал, поклонился ему и перешел в разряд зрителей. Все эти схватки проходили в полной тишине и никто не аплодировал ему и не поддерживал его громкими криками. Большинство людей смотрели на него с ужасом. Исключение составляли только несколько десятков лучников-ветеранов, Камил, да, ещё пожалуй Ханг Туах, которые смотрели на всё с одобрением.
Когда Кир швырнул на татами очередного лихого танцора, умело размахивающего руками и ногами, сломав ему кисть руки едва ли не пятой секунде поединка, седобородый маг с непроницаемым лицом жестом велел выйти на татами Диодору, сидевшему справа от него. Вот это действительно был опасный противник, злости в котором было ничуть не меньше, чем в нём самом. К тому же этот рыжебородый тип был совершенно нечувствителен к боли. Правда, он всё-таки не был равным ему по силе и мастерству бойцом, но зато отличался чрезвычайным упорством. Поэтому победить его можно было только одним единственным способом, — убив любым доступным в ходе дальнейшего поединка приёмом, а потому Кир, отскочив от вконец озверевшего Диодора подальше, поднял руку и, поклонившись ему, подошел к Ханг Туаху и сказал, с кряхтением садясь на татами:
