Мастер Миров понимающе кивнул головой и согласился, сказав ему:

— Хорошо, мой мальчик, ты встретишься с ним. Ты очень заинтриговал меня программой предстоящего концерта на пиру в моём саду и я уже предвкушаю множество приятных неожиданностей. Ну, что же, сэр Анатоль, теперь твоя очередь просить меня о награде. Надеюсь, что ты, в отличие от своего сержанта, попросишь чего-нибудь стоящего и я с удовольствием выполню твоё пожелание.

Майор Балабанов пожал плечами, почесал кончик носа и попросил:

— А можно я составлю компанию Киру?

Тотчас и все остальные заговорили:

— И я тоже не прочь повидаться со своим старым знакомым. — Воскликнул Тетюр и хлопнул в ладони — Да, и мне это не помешало бы. — Сказал Джеко — Ну, а я-то чем хуже него! — Откликнулся Джонни, а Фелиция, сидевшая в глубокой задумчивости, встрепенулась и сказала — Куда мой рыцарь, туда и я, мастер. — После чего спросила жену Кира, которая решила пригубить бокал астазии — А ты что скажешь, Ио? — Та немедленно ответила — Куда иголка, туда и нитка. Разумеется, я с вами, ребята.

— Ну, что мне сказать на это? Ваше желание для меня действительно священно, дети мои. — Сказал Мастер Миров и три раза хлопнул в ладоши.

Поначалу Кир не сразу понял, что произошло. Он и все его друзья по прежнему сидели за большим круглым столом, а Мастер Миров стоял рядом с креслом напротив и смотрел на него всё с той же доброй улыбкой. Только стол был теперь несколько другим. Его столешница была не синего лазурита, а кроваво красной яшмы и сфера, врезанная в неё, была поменьше и не абсолютно прозрачная, а голубоватая. К тому же на столе не стояло никаких графинов, бокалов и вазочек. Да, и сам Мастер Миров выглядел несколько иначе, он был намного моложе и совсем в другой одежде. На нём была надета белая, просторная шелковая рубаха с пышными рукавами и отложным воротником и черные кожаные брюки.

Однако более всего Кира поразило то, что на груди Мастера Миров висел на массивной золотой цепочке большой кулон в форме Тартаботана, сидящего в позе лотоса и прижимающего к себе какой-то драгоценный камень, пылающий алым светом. Кир первым вскочил на ноги, быстро обошел вокруг стола и приблизился к этому человеку, так похожему на его повелителя. Неумело поклонившись ему, он спросил:

— Вы сэр Тартаботан?

— Нет, мой юный друг, я Аботан, хранитель священного Тартаботана, внутри которого навечно заточён Амаллор. — Просто и спокойно ответил человек, так похожий на мастера Миров — Всё, что ты видишь вокруг, — Аботан обвёл рукой, показывая на свой кабинет — Эта комната и всё остальное, что является точной копией Сапфирового дворца, весь мой мир. Он помещён внутрь сапфира, который носит на своей шее Мастер Миров. Можно сказать, что я его брат, но это не так, я это он сам, а точнее некая часть его. Ты отважился попросить Аструала показать тебе самое сокровенное, а твои друзья решили присоединиться к тебе и он, почему-то, решил доверить вам эту тайну.

Кир отнёсся к словам Аботана спокойно, но они, почему-то, привели его друга, мага Тетюриальда Великолепного в крайнюю степень возбуждения. Он чуть ли не расшвырял в стороны остальных спутников Кира, оттолкнул его самого и, приблизившись к Аботану, отвесил ему глубокий поклон. Несколько секунд маг, взволнованно дыша, пытался что-то сказать, но, явно, не мог. Хотя руки его дрожали, он всем своим видом он показывал своё глубокое почтение к парню, заточённому в сапфир Мастера Миров вместе с Тартаботаном. С трудом справившись с волнением, он, наконец, промолвил вместо приветствия:

— Так вот значит, что на самом деле означают три буквы «А», выгравированные на серебряном медальоне мастера Аструала. Мастер Аботан, позволь мне поцеловать твою руку.

Тетюр встал на одно колено и действительно поцеловал руку этого молодого, рослого парня так, как это делали все ильмиане, включая императора Роджера, когда они приветствовали архиепископа Ренье. Аботан от этого погрустнел и, кивнув головой, сказал тихим и печальным голосом:

— Мастер Риальдо, мне, право же, приятно знать, что ты относишься ко мне с таким почтением, но всё же не нужно стоять передо мной на коленях.

Старый маг, однако, имел по этому поводу совсем другое мнение. Он с достоинством встал на ноги, сдвинулся в сторону и скомандовал:

— Друзья мои, поприветствуйте достойным образом того, кто олицетворяет собой высшую справедливость, закон и порядок, которые существуют во Вселенной Мастера Миров, его самую лучшую часть, скрытую от посторонних глаз, совесть и боль его души за нас, неразумных чад Создателя всего сущего. — Ещё раз поклонившись, он уже более мирным тоном сказал — Мастер Аботан, позволь мне представить твоих преданных рыцарей, поклявшихся бороться со злом, и их магов-проводников.

Первым Тетюр представил Джонни Морбрейна, затем майора Балабанова и уж только потом своего подопечного, вкратце рассказывая о их боевом пути, после чего представил магов в порядке старшинства. Фелицию он поставил на последнее место, но зато дольше, чем о других, говорил о её страстной душе и тонкой натуре. Гости Мастера Миров подходили к Аботану и, встав на одно колено, вежливо и с достоинством целовали ему руку и лишь одна только Фелиция, на глазах которой блестели слёзы, облобызала его мощную длань, крепко вцепившись в неё, доброй дюжиной страстных поцелуев, чем заставила смутиться того ещё больше. Когда эта церемония закончилась, Тетюр, окончательно осмелев, высказал вслух весьма странное предположение:

— А теперь, друзья мои, я надеюсь, что мастер Аботан поведает нам о самой великой тайне мироздания и я от вашего имени клянусь за всех вас, что мы сохраним её и не выдадим никому даже под пытками.

Странно, но как только речь зашла о тайнах, мастер Аботан сразу же заулыбался, широко и открыто, после чего сказал:

— Риальдо, ты совершенно невыносим. Ну, кто, скажи мне на милость, сказал тебе, что моё добровольное уединение является такой уж большой тайной? — Видя лихорадочный блеск в глазах мага, он махнул рукой и добавил — Ах, ладно, всё равно мне тебя не переубедить, хотя это действительно так. Любой, кто удостоился чести встретиться с Аструалом, имеет возможность спросить его б этом и он обязан дать честный и прямой ответ относительно природы Тартаботана каждому человеку. Правда, я вовсе не ожидал от него, что он допустит такого человека в Сапфировый дворец. Ну, что же, если он решил сделать это, друзья мои, давайте пройдём в сад и там в куда более приятной обстановке я расскажу вам о том, кто такие Аструал, Амаллор и я, Аботан и, как сказал Риальдо, посвящу вас в тайну трёх больших «А».

Мастер Аботан не стал открывать портала прохода в свой сад. Он просто подошел к двери, распахнул её и поманил за собой своих гостей. Сапфировый дворец был довольно велик и им пришлось следовать за ним минут десять прежде, чем пройдя по дюжине коридоров и спустившись вниз этажей на семь, они, наконец, вышли в большой парк. Быстро оглядев свои владения, он повёл их к озеру, к тому месту, где на берегу росло несколько раскидистых ив. Там, буквально у самой воды, прямо на траве стояло несколько низких, широких диванов и уютных кресел, а рядом с ними парили над травой летающие круглые столики уставленные изысканными яствами.

С весёлой улыбкой оглядев своих гостей, он чуть шевельнул рукой и его гости в мгновение ока оказались одетыми в свои любимые домашние наряды: Джонни в потрёпанные джинсы с дырками на коленях и черную майку, Кир в длинные бермуды и просторную рубаху, пошитые для него Беном Стоуном, а его жена в золотую тунику, подаренную ей Корбеллой. Майор дядя Толя Балалайкин оказался в потрёпанных, застиранных до белизны, портках, бывших когда-то камуфляжем, голубом тельнике, обтягивающем его мощную грудь, и кожаных домашних тапочках на босу ногу, Тетюр в своей любимой розовой рубахе, коричневых мягких штанах, восточных чувяках с загнутыми носками и рыжей велюровой куртке, Джакомо Казанова в долгополом, тёмно-бордовом стёганом халате с белой шелковой рубахой и черных шальварах, в лёгких туфлях на босу ногу и только одна Фелиция была одета весьма нарядно — фиолетовое галифе, такой же жилет, вышитый гладью золотой нитью, кремовая блуза и мягкие, коричневые кавалерийские сапожки.