Кир резко вскинул правую ладонь к виску и громко, чётко и ясно доложил:

— Мастер Павел, гвардии сержант Бубликов явился доложить его светлейшему величеству сэру Аструалу о том, что мятеж сил Зла на Ильмине полностью подавлен. В ходе операции мною была оказана посильная помощь рыцарю Мастера Миров сэру Джону Морбрейну, который находясь в глубоком тылу противника, успешно вёл диверсионно-подрывную деятельность и тем предопределил победу. Во вверенных мне войсках потерь нет. Планетарная империя Ильмин понесла в результате мятежа незначительные потери в людской силе. Материальных потерь на Ильмине нет. Для сэра Аструала подготовлена армия численностью один миллион двести тридцать две тысячи семьсот пятьдесят штыков, готовая немедленно присягнуть ему на верность и стать ядром личной гвардии его светлейшего величества. Триста самых лучших бойцов приняли из рук сэра Джона напиток посвящения и стали рыцарями сэра Аструала. Разрешите проследовать дальше вместе с отрядом рыцарей и доложить сэру Аструалу все подробности операции?

От этих слов, сказанных с весёлой яростью и совершенно непреклонным тоном, маг Тетюриальд Великолепный заметно побледнел, поднял глаза к небу и что-то беззвучно зашептал. Вряд ли молитву, уж скорее он призывал молнии на голову своего ершистого подопечного. Апостол Павел же наоборот, слегка порозовел от услышанного и его правая рука непроизвольно дернулась, словно для удара, но он взял себя в руки и негромким голосом, чуть кивая головой в такт словам, сказал:

— Ты можешь пройти к мастеру Аструалу вместе со своим магом-проводником, Кир Торсен. Твоих спутников примут со всем радушием во дворце магов, а с этим неудачником Морбрейном я поговорю лично.

Рука Кира опустилась от виска едва ли не резче, чем он отдал честь. Он сделал несколько шагов вперёд и, остановившись в метре от апостола Павла, демонстративно сложил руки на груди и одарил его таким взглядом, что тот невольно вздрогнул и попятился. Атилла тотчас взлетел с плеча леди Иоланты и, увеличившись в размерах до крупного сокола, сел на плечо своего рыцаря, злобно осклабился и в его пасти загорелся язычок ярко-голубого пламени. Кир презрительно фыркнул в лицо первого помощника сэра Аструала и небрежно бросил ему:

— Послушай-ка любезный страж ворот, я доложил тебе о цели своего визита в Сапфировый дворец, и теперь твоё дело теперь пойти и известить об этом сэра Аструала. Если он прикажет мне явиться, я войду, встану перед ним коленопреклоненно и склоню свою голову с выражением самой глубокой почтительности, а мои спутники падут перед ним ниц, но я никогда не стану выслушивать распоряжения штатских. Мне было приказано сэром Аструалом освободить Ильмин от сил Зла, вызволить из плена его верного рыцаря, преданного ему до последней капли крови, уничтожить миллионные полчища адской нечисти, вырастить и воспитать касту военных, сделать ещё кое-что, о чём я не собираюсь тебе рассказывать, а ты не хочешь пропускать меня? Что же, я уйду, а ты пойди и доложи сэру Аструалу, что наподдал мне коленом под зад.

От последнего предложения рыцаря без мандата апостол Павел опешил и в волнении воскликнул:

— Нет, что ты, сэр Кир, об этом не может быть и речи! Мастер Аструал давно и с нетерпением ждёт тебя. — Немного помедлив, он, наконец, сказал — Хотя мастер Аструал и не любит, чтобы в его покои входили толпы народа, твои спутники могут последовать за тобой, но сэр Джон и ваши драконы пусть останутся здесь. Сэру Джону сегодня нечего сказать мастеру Аструалу.

Кирилл улыбнулся, сделал ещё полшага вперёд и, положив руку на плечо апостола Павла, от чего того так всего и затрясло, добродушно сказал:

— Любезный мастер Павел, я глубоко чту тебя, как преданного ученика Господа моего Иисуса Христа, но ты очень заблуждаешься относительно сэра Джона. За всю историю ордена рыцарей Света, перед которой твоя долгая жизнь всё равно, что песчинка перед Террасной горой, ещё не было случая, чтобы какой-нибудь рыцарь вёл бой с самим Амалом в течение почти пятнадцати лет и победил. Поверь, мастер Павел, это он, а вовсе не я, победил на Ильмине нечисть. После того, что сделал он, мне лишь осталось слегка наподдать врагу, чтобы тот сгинул безвозвратно. Ну, а относительно драконов-магов я так скажу, они являются порождением Мастера Миров и тебе не гоже относиться к ним с предупреждением. Поверь, мастер Павел, я не выпендриваюсь перед тобой, а лишь выполняю приказ сэра Аструала и не могу его не выполнить, так что пропусти нас к его светлейшему высочеству и пусть он сам решает, прав я или нет, что завалился в Сапфировый дворец с таким отрядом.

Облив Кира ледяным презрением, апостол Павел дёрнул плечом и стряхнул его руку, после чего, встав вполоборота, сделал рукой небрежный жест и сказал:

— Что же, проходи, юнец. Я не стану тебе препятствовать. Только сделай одолжение, пусть твои спутники не идут строем, но шествуют с приличествующим людям почтительностью. В Сапфировом дворце так принято. Но помни, сэр Кир, хотя все рыцари и служат одному только мастеру Аструалу, подчиняются они мне, его первому помощнику.

Кир посмотрел на апостола Павла снисходительным взглядом, усмехнулся и сказал небрежным и откровенно вызывающим тоном:

— Можно подумать, что меня это хоть как-то волнует. Любезнейший, мне плевать на то, у кого я буду получать патроны и сухой паёк. Надо будет, я и то, и другое у врага добуду. Так что будем считать, что с прапором из интендантской службы мне опять не повезло, но я это как-нибудь переживу, лишь бы ты не путался у меня под ногами тогда, когда я буду на задании. Голову мигом сверну и свечку за упокой души ставить не стану. — Повернувшись к своим друзьям, нахальный рыцарь скомандовал — Отряд, вольно, снять головные уборы. Драконы, на землю. Хватит изображать из себя канареек. За мной с улыбками исполненными искренней радости, высоко подняв голову, не в ногу, шагом марш!

После этого Кир так резко развернулся и столь стремительно шагнул вперёд, что чуть не сшиб с ног апостола Павла. То испуганно отскочил в сторону и бочком-бочком удалился, сжимая кулаки и бормоча что-то себе под нос. Тетюр моментально подскочил к своему подопечному и накинулся на него:

— Кирюха, ты что, сдурел? Ты что же это, подлец, делаешь? Этот ирод теперь на нас всех так взъестся, что всем хреново придётся.

— Не пыли, пехота. — Весёлым голосом сказал майор Балалайкин и, обнимая обоих, своего сержанта и его мага-проводника, воскликнул — Молодец, Бублик, моя школа. Десант флага ни перед кем не спускает, а эти тыловые крысы только в пределах штаба опасны. На передовой их один хрен никогда не бывает.

Джеко, потрепав Кирилла по ёжику волос, добавил:

— Правильно, сынок. Нечего лебезить перед всяческими придворными шаркунами даже в Сапфирово дворце.

Тетюр не унимался. Теперь его возмутили слова Казановы и он остервенело зарычал на него:

— Джеко, и ты туда же. Да, этот гад теперь так на нас всех окрысился, что только тем и будет заниматься, что постоянно вставлять палки в колёса. Ты же прекрасно знаешь, на что он способен, даром что ли полсотни лет жил в Долине?

Как это ни странно, но перепалка, которую затеял Кир, нисколько не испугала его друзей. Чарли Бивер громко передразнивал апостола Павла, подражая тону его голоса с несомненным мастерством и даже копируя его манеры. Один только Джонни Морбрейн шел молча, но на его лице тем не менее играла улыбка. Пройдя через огромные ворота, они оказались в огромном красивом парке, в центре которого стоял в окружении нескольких десятков дворцов поменьше, Сапфировый дворец, весьма похожий на американский Капитолий, только с высоким золотым шпилем, украшенным большой золотой звездой, сверкающей на солнце.

В парке было довольно многолюдно. По словам Тетюра, знавшим здесь все входы и выходы, это были, в основном, правители миров Золотого круга, некоторые из которых околачивались в Сапфировом дворце годы напролёт. Вся эта публика с любопытством взирала на толпу рыцарей, ведомую одним из самых могущественных магов Астриума, но ещё больше их поразили драконы-маги, которые не шли по дорожками, мощёным фиолетовым нефритом, а затеяли в воздухе игру в чехарду и то и дело выпускали в небо длинные, разноцветные языки пламени. Некоторые из них умудрялись даже завивать их причудливыми узорами и искриться, словно фейерверки.