Зрители тоже находились в очень возбужденном состоянии и бурно реагировали на каждое слово сказанное нечистью с экрана. Теперь, когда эти совчелы, а среди них находились светлые и светлейшие, были совершенно свободны в своих чувствах и имели право выбора, они вполголоса осыпали своих врагов ругательствами и нелестными эпитетами. Когда же Гадес стал подкрадываться к Киру, все вскочили на ноги, а Ворк даже закричал, пытаясь предупредить его, совершенно забыв о том, что его друг сидел на тюке сена позади Корбеллы и спокойно лузгал семечки, время от времени делая весьма ехидные комментарии относительно себя самого. Фильм, в целом, ему понравился, хотя по-настоящему его поразили в нём всего две вещи, во-первых, то, что он услышал о чём базарили между собой архидьяволы, которые трахали свою тощую подругу и это вызвало у совчелов гневное возмущение и плевки, а, во-вторых, то, что в кадр попала вся его драка с Гадесом, длившаяся куда более получаса, хотя ему показалось, что он уложился в каких-то десять минут от силы.

Когда это почти трёхчасовое кино закончилось, все совчелы, почему-то, вместо аплодисментов взяли и встали вокруг стола на колени. Хуже того, они молитвенно сложили руки и стали нести такое, что Кир пришел в ужас, так как они стали, вдруг, называть его Сыном Божьим, отчего он струхнул не на шутку. Он вскочил на ноги и, крутя пальцем у виска, заорал на них, что все они сдурели, но это ни к чему не привело. Тогда он немедленно положил руку на плечо Корбелле и воскликнул:

— Девочка моя, ну-ка быстро прокрути этим людям то место, где я прошу Мастера Миров малость помочь мне со светом и шумовыми эффектами — После этого он рявкнул — Встаньте, идиоты! Не оскорбляйте Господа нашего! Вы должны служить ему так же верно, как это делаю я по мере своих сил и способностей, а не вставать передо мной на колени и называть меня Сыном Божьим. Я его рыцарь и всего лишь крохотный винтик в механизме его гигантских помыслов! Поэтому встаньте и не навлекайте его гнев на самих себя и, заодно, на меня. Я вовсе не собираюсь отдуваться за вас перед стариком.

К счастью, эти слова довольно быстро возымели своё действие и совчелы стали подниматься на ноги, но при этом те из них, кто стали возвращенными благодаря семейству Браунов, так и норовили прикоснуться к Киру. Правда, мужчины лишь крепко пожимали ему руку, а женщины страстно целовали и обвивали его шею руками. И для тех, и для других у него находились тёплые, дружеские или нежные слова. А ещё он обещал женщинам, что попросит одну свою знакомую прислать в Нордштейн ещё один фильм с его участием, который понравится им намного больше. Совчелы расходились будучи полностью уверенны в том, что очень скоро с нечистью будет покончено и их не смогли переубедить в этом даже его слова, что нечисти очень много и её силы ни в коем случае нельзя недооценивать. В конце концов он махнул на это рукой. Всё равно жителей Нордштейна нужно будет эвакуировать с острова первыми, а дамбу взорвать, чтобы перерезать эту транспортную артерию.

После обильного ужина Кир и Корбелла отправились в свой уютный флигель. Ослепительная леди решила, что она и так сделала достаточно много, а потому вовсе не собиралась проводить эту ночь с кем-либо, кроме него. Наутро Кирилл объявил своим друзьям, что он гостит у них последний день, объявив его выходным и полностью посвятил его самому обыкновенному дружескому общению с этими милыми людьми. Он помогал Джеку по хозяйству рассказывал ему и его сыновьям о том, как новая армия готовится к войне с нечистью. Потом к ним присоединилось трое светлейших, тоже железнодорожников, и они стали обсуждать вопрос, как можно будет с наименьшими потерями взорвать дамбу, чтобы потом её можно было быстро восстановить. В полдень вернулся Фру-Фру, который отважился подняться в воздух, пролететь над облаками к Адскому Колесу и заснять на магическое видео этот гнусный город. От шара, поставленного на крыше дворца Джона Морбрейна, остались одни уши и приятные воспоминания.

Скорее всего этот вредитель тайком напичкал его взрывчаткой, а иначе с чего бы это взрывом каких-то шестидесяти пяти килограммов пластита у этого здания снесло всю верхнюю часть, да, ещё и обрушило эстакады на добрых два километра от эпицентра взрыва. Даже сутки спустя дьяволы и черти продолжали вопить, как оглашенные. Однако, самое главное, на взгляд Кирилла, заключалось в том, что Фру-Фру не испытал никаких неприятных ощущений по время полёта над проливом и это навело его на некоторые размышления. Похоже, что для возвращенных совчелов уже наступили новые времена и мёртвые воды были им уже не так страшны. Экспериментировать он, разумеется не собирался, но желание было очень велико. В любом случае он решил забрать с собой в Барилон ещё и Фру-Фру, поскольку твёрдо пообещал этому могучему парню, что уже очень скоро поведёт его в бой.

После обеда они перебрались в большую конюшню и Кир занялся своим каретомобилем. Вскоре туда пришли Майна и её невестка Норма, чей муж погиб ещё до вторжения сил зла, и попросили Ворка заложить им пролётку, что тот и сделал даже не поинтересовавшись, куда это собралась его благоверная. Обе луноподобные красотки, одетые в полупрозрачные наряды, сели в пролётку и уехали. После того, как Кир натер их тела мазью Мастера Миров, они обрели какой-то совершенно невообразимый золотисто-перламутровый оттенок и смотреть на них без замирания в сердце он уже не мог. При одном только беглом взгляде на этих красоток, у него тотчас начинало бешено стучать сердце и он начинал вспоминать нетленные строки наставления по минно-взрывному делу и мысленно делать расчёты по подрыву моста, чтобы не воспылать, чего доброго, к ним страстью.

Часа через три обе девушки вернулись и у Кира тотчас ёкнуло в груди, так как он увидел на щеке Майны свежую царапину, покрытую запёкшейся кровью, а на стройной шейке девушки такие синяки, словно кто-то пытался задушить ее. Ворк, увидев это, тотчас взревел и бросился к ней, желая выяснить, кто это посмел поднять руку на его сокровище. Майна, остановив мужа властным жестом, громко воскликнула:

— Сэр Кир, сегодня на Ильмине стало одним негодяем меньше. Мы отомстили за гибель Генри и с Божьей помощью сожгли небесным огнем его убийцу, этого подлого, гнусного монаха-отшельника, который и после того, как стал протобесом, не снял с себя коричневой рясы. Теперь…

Кивнув головой, Кир перебил Майну, спросив девушек:

— Постойте-ка, красавицы, это как же вам удалось вытряхнуть этого урода из его рясы? Что-то мне не верится в то, что вы подстерегли его в бане. Серые никогда не моются.

— О, это было совсем не сложно, Кир — Ответила ему Норма и смахнула слезинку со щеки — Когда мы вошли в его гадкую берлогу и сказали, что отдадимся ему, если он снимет с себя рясу, нам не пришлось ждать слишком долго.

Ворк крепко обнял невестку и стал успокаивать её. В его глазах тоже заблестели слёзы. Майна, жестко усмехнувшись, продолжила свой рассказ:

— Да, сэр Кир, ты был полностью прав, когда сказал нам, что всякий протобес, который дотронется до наших обнаженных тел, издохнет в страшных муках. Впрочем, я в этом нисколько не сомневалась. Этот гнусный негодяй, насильник и убийца, который так долго наводил на нас ужас, корчился в наших объятьях, как на костре. От поцелуя Нормы его маленький, слюнявый рот превратился в огромную язву. Он визжал, как боров, которого кастрируют неумелой рукой, и пытался вырваться из наших огненных объятий, обезумев от жуткой боли, но мы крепко держали его и не выпускали, пока он не загорелся.

Кир не выдержал и воскликнул:

— Господи! Девочки мои, ну, а это-то зачем? Ведь в таких делах прежде всего надо соблюдать технику безопасности. Не проще ли было взять, развести крем спиртом и облить его с ног, до головы? Тогда вам и обнимать это чудовище не нужно было бы. Зачем же искать себе на голову приключения?

— Нет, Кир, — Твёрдо сказала Норма — Даже после того, как силы зла захватили Грюнберг, я часто брала арбалет Генри и пряталась в лесу возле его хижины. Правда, тогда я так ни разу и не смогла выстрелить в него, но теперь мне удалось его покарать. Перед тем, как шагнуть к нему, я напомнила этому зверю о своём Генри и о тех луноподобных девушках, которых он замучил до смерти, а потом пожрал их безжизненные тела, оборотившись крылатым чудовищем. Я вскарабкалась ему на спину и поцеловала его гнусные, кровавые глазки и они лопнули, вытекли чёрной вонючей слизью. Вся его мерзкая, серая шкура покрылась огромными фиолетовыми язвами и он загорелся, а потом огонь ушел внутрь и он корчился, подыхая на наших глазах, Кир. Мы с мамой стояли и смотрели, как у наших ног догорает это чудовище. От него не осталось ничего, одно только грязное пятно на глиняном полу.