После благодарственной молитвы приступили к трапезе, и от внимания Криса не ускользнуло, что младший сын Петерсов целиком поглощен белокурой хозяйкой ранчо, которая владела всеми помыслами Криса. Бетси была немногословна, чаще кивала и уклончиво, чуть загадочно улыбалась Нильсу.

Похоже, ей было о чем говорить с кем угодно — с Сьюзен, Тимом, девочками, даже с работниками Петерсов Хэнком и Чарли, только не с Крисом. Она словно не замечала его существования, хотя время от времени Крис ловил на себе ее испытующий взгляд.

Наконец все наелись до отвала, и в разговоре начали возникать паузы. Хэнк и Чарли извинились и вышли присмотреть за скотом. Бетси, Нильс и Тим вызвались убрать со стола и вымыть посуду, чтобы не лишать Сьюзен заслуженного отдыха. Под выразительным взглядом Бетси Кора и Эмили поспешили предложить и свою помощь.

— Можете рассчитывать и на меня, — заявил Крис и начал собирать со стола липкие десертные тарелки.

Сьюзен жестом остановила его.

— Лучше поболтайте со мной, — предложила она, увлекая Криса в гостиную, где у ярко горящего камина стояли два мягких кресла. — Если откажетесь, на кухне негде будет повернуться, а я умру от скуки.

Отбиваясь от внешне невинных расспросов Сьюзен о его прошлом, Крис напряженно прислушивался к обрывкам доносившейся из кухни веселой болтовни. И мысленно застонал, когда Бетси и Нильс, выйдя из кухни, направились за верхней одеждой.

— Мы хотим немного прогуляться, — пояснил Нильс.

Крис вскочил было, твердо решив их сопровождать, но тут его перехватили Эмили и Кора. Девочки только что уговорили Тима поиграть в карты, и им требовался четвертый партнер. Кора улыбалась так умильно и выжидающе, что Крис не мог ответить ей отказом.

— Неплохая идея, — заявил он, героически решив сохранять хорошую мину при плохой игре.

Студеный северный ветер швырял в лицо пригоршни колкого крупитчатого снега, а потому Нильс и Бетси ушли недалеко. Нильс предложил укрыться от ветра под стеной сарая Петерсов, где росли пушистые ели. Бетси неохотно согласилась, опасаясь, что Нильс хочет с ней объясниться, и не обманулась.

— Завтра я уезжаю, — начал он, — месяцев на шесть, если не на все восемь. Это долгий срок, и я хотел спросить, не согласишься ли ты со мной переписываться. Знаешь, когда я вернусь, мне бы хотелось узнать тебя получше.

Он такой славный, подумала Бетси, такой открытый и искренний. Не то что Крис. Да… Если бы некий синеглазый бродяга-ковбой не нанялся поработать на ее ранчо, она, скорее всего, поощрила бы Нильса. Сейчас это невозможно, и такое решение больше говорит о ее истинных чувствах, чем любые слова.

Молодой геолог молча ждал ответа.

— Нильс, — негромко начала Бетси и предостерегающе вскинула руку, когда-то он попытался что-то сказать. — Ты мне очень нравишься, но я боюсь, что переписываться нам бессмысленно. Я люблю другого, хотя вряд ли выйду за него замуж.

Выслушав отказ, Нильс мгновение молча смотрел на Бетси.

— Это Крис Харди, правда? — спросил он. — Я же видел, как он смотрел на тебя за столом. Знаешь, ты куда лучше, чем он, умеешь скрывать свои чувства.

Опытный юрист, Крис изучил в тонкостях мельчайшие проявления человеческой натуры, и, когда Нильс и Бетси вернулись с прогулки, лицо молодого геолога сказало ему все. Крис вздохнул с облегчением. Итак, ему пока еще есть на что надеяться.

Эта мысль помогала ему выдержать отчуждение Бетси, которая и не думала смягчаться. Между тем близилось Рождество, и начались обильные снегопады. В добавление к обычным своим обязанностям, Бетси по уши была занята подготовкой к Рождеству. С тех пор как Кора оказалась на ее попечении, она старалась особенно радовать девочку в праздники. В этом году Бетси не только заказала для нее дорогостоящий магнитофон «Сони» и испекла восемь сортов праздничного печенья, но и втайне мастерила полный гардероб для любимой куклы Барби.

Каждый вечер после работы Крис устраивался в гостиной и развлекал Кору забавными историями, попутно строгая из дерева разные безделушки. Зачарованная его талантами, Кора ловила каждое слово и не сводила взгляда с проворных рук.

Подрубая салфетки — рождественский подарок для Сьюзен, — Бетси из-за швейной машинки тайком посматривала на них и думала о том, что Крис и Кора чересчур уж сблизились. Да, девочка обрела отца, которого ей так не хватало, но тем больнее будет ей, если Крис снова решит исчезнуть, и на этот раз уже навсегда. Только бы этого не случилось, мысленно взмолилась Бетси. Однажды Кора уже потеряла отца, не дай бог этому повториться…

Сама она по-прежнему держалась с Крисом отчужденно и скрывала свои чувства, лишь изредка позволяя себе украдкой глянуть на него. Горечь, вызванная его загадочным отъездом, немного улеглась, но это ничего не меняло в их отношениях. Если Крис так и не расскажет, где он был и почему, Бетси придется гадать об этом всю оставшуюся жизнь. И тогда она никогда больше не сможет доверять ему.

Впрочем, это была не единственная преграда, мешавшая им сблизиться. Бетси свято была уверена, что принципы нельзя перекраивать сообразно собственным капризам и желаниям. Принципы либо соблюдают, либо нет, а потому она никогда не пойдет на внебрачную связь с Крисом независимо от того, узнает ли об этом Кора.

Да и истинные чувства Криса по-прежнему оставались для нее загадкой. Судя по всему, он медлил, терпеливо ожидая, пока Бетси сменит гнев на милость и простит его непонятную отлучку. Странно, но Бетси неотвязно преследовало ощущение, что Крис от нее что-то скрывает. Уж лучше бы он рассказал правду, всю правду, какой бы горькой она ни оказалась…

Так, разделенные незримой и непроницаемой стеной, они срубили и принесли в дом пушистую высокую ель, а после втроем водрузили лесную красавицу посреди гостиной и украсили ее гирляндами из сушеных кукурузных зерен и ежевики. Пошли в дело и резные безделушки Криса, и те изящные украшения, которые смастерила Бетси.

И все то же холодное отчуждение царило между ними, когда по утрам они задавали корм скоту, а вечерами пили в гостиной горячий шоколад и слушали рождественские песенки.

Субботним утром, за две недели до Рождества на север Нью-Мексико и юг Колорадо обрушилась снежная буря. До четырех часов дня Крис и Бетси развозили по загонам дополнительный корм, затем вернулись в сарай и лишь тогда обнаружили, что с Кометой, любимицей Коры, что-то неладно. Глаза кобылки, всегда живые и любопытные, потускнели, из носа текло. Еда, которую еще утром положили в ее кормушку, так и осталась нетронутой.

Озабоченно сдвинув темные брови, Крис погладил кобылку по носу, похлопал по шее.

— Наверное, захворала, — проговорил он вслух. — Может быть, смерить ей температуру?

Теперь нахмурилась и Бетси. Из пустого стойла, где хранилась всякая всячина, она принесла ветеринарный термометр и банку с керосином.

— Подержи ее, ладно? — попросила она Криса, заходя к кобыле с хвоста.

Термометр показал почти сорок градусов, между тем как нормальная температура лошади — не выше тридцати восьми. Комета явно заболела.

— Пожалуйста, смешай в ведре спирт пополам с водой и хорошенько разотри ее, — сказала Бетси. — А я пойду позвоню ветеринару.

Бредя против ветра к дому, она с радостью увидела, что на подъездной аллее гаснут габаритные огни быстро удалявшегося пикапа. Стало быть, Тим все-таки сумел доставить домой Кору, которая в пятницу ночевала у Эмили! Теперь девочка не застрянет на ранчо Петерсов, если снегопад, как предсказывали синоптики, еще больше усилится.

Кора все свободное время отдавала предрождественским хлопотам, но сейчас она молча шлепнулась на диван и не двинулась с места. Новая книжка одного из любимых писателей девочки так и валялась неоткрытой, куртка с капюшоном и теплые перчатки, в которых Кора ездила вчера в школу, были небрежно брошены в соседнее кресло.

Бетси уже хотела попенять девочке за беспорядок, но передумала. Чутье подсказывало ей, что с Корой не все ладно.