— Что вы имеете в виду?
— То, что сквайр отправился на очень опасное дело. Ваше лицо мне незнакомо, вы не из Северного Холма, иначе бы вы знали об этом Мерлине, который содержит таверну на Бодминской дороге. Сквайр уже давно подозревает его в жутких преступлениях, но до сегодняшнего утра у него не было доказательств. Он сразу же выехал в Лонсестон за помощью. Из того, что он мне сказал перед отъездом, я поняла, что он намерен окружить таверну сегодня вечером и арестовать его обитателей. Он хорошо вооружен, конечно, у него много людей, но я не успокоюсь, пока он не вернется.
Что-то в лице Мэри насторожило ее; побледнев, она потянулась к колокольчику, который висел на стене возле камина.
— Вы, наверное, та девушка, о которой он говорил, — догадалась она. — Девушка из гостиницы, племянница хозяина. Стойте на месте, не двигайтесь, иначе я позову всех слуг. Вы та самая девушка, я знаю, он описал мне вас. Что вам нужно от меня?
Мэри движением руки успокоила хозяйку дома.
— Я не сделаю вам ничего дурного. Пожалуйста, не звоните. Позвольте мне объяснить вам все. Да, я та самая девушка из таверны «Ямайка».
Миссис Бассат смотрела на нее с опаской, недоверчиво, не убирая руку со звонка.
— У меня здесь нет денег, — сказала она. — Я не могу вам ничего дать. Если вы явились в Северный Холм просить за дядю, вы опоздали.
— Вы меня неправильно поняли, — произнесла Мэри тихо. — Хозяин таверны мне не прямой родственник, он муж моей тети. Почему я жила в их доме — теперь не имеет значения, рассказывать об этом не стоит. Это займет слишком много времени. Я боюсь дядю и ненавижу его больше, чем вы и кто-либо в этой стране, у меня есть на то серьезные причины. Я пришла сюда, чтобы предупредить мистера Бассата, что хозяин готовится к побегу, желая избежать правосудия. У меня есть неопровержимые доказательства его вины, которыми вряд ли располагает мистер Бассат. Вы говорите, что сейчас он, вероятно, уже в таверне «Ямайка». Значит, я зря тратила время на этот визит.
Она присела в предложенное ей кресло у камина и устало смотрела, как жарко полыхает огонь. Полностью обессиленная, девушка не могла ни о чем думать, ее угнетало, что все усилия этого дня пошли прахом. Ей не нужно было уходить из «Ямайки». Мистер Бассат все равно бы прибыл туда с солдатами. Эта ее ошибка может испортить все дело: Джоз Мерлин давно догадался, что происходит, теперь он, может быть, далеко от своего дома. Сквайр и его люди никого не застанут в таверне «Ямайка».
Девушка очнулась и обратилась к хозяйке дома.
— Я очень неразумно поступила, придя к вам. Мне казалось, что так будет лучше, но теперь я понимаю, что поставила в неловкое положение себя и помешала мистеру Бассату успешно провести операцию. Дядя увидит, что меня нет ни в моей спальне, ни в доме, и поймет, что я его выдала. Он уедет из таверны «Ямайка» до прибытия мистера Бассата.
Миссис Бассат отпустила, наконец, шнур колокольчика и подошла к Мэри.
— Вы говорите искренне, и у вас честное лицо, — сказала она мягко. — Извините, что плохо подумала о вас вначале, но меня можно понять: у таверны «Ямайка» очень дурная слава, каждый на моем месте подумал бы то же самое при знакомстве с племянницей хозяина. Я вижу, что вы оказались в ужасном положении. То, что вы осмелились сюда прийти, одна, по безлюдной дороге, чтобы предупредить мужа, это очень мужественный поступок. Вопрос сейчас стоит так: могу ли я что-нибудь сделать для вас? Мне бы очень хотелось помочь.
— Сейчас мы ничего не можем сделать, — ответила Мэри, сокрушенно качая головой. — Думаю, мне следует дождаться мистера Бассата. Он, конечно, будет не в восторге, когда узнает, какую медвежью услугу я ему оказала. Видит Бог, я заслуживаю всяческого порицания.
— Я замолвлю за вас слово, — предложила дама. — Вы ведь не могли знать, что мистер Бассат предупрежден раньше вас. Я не дам мужу возможности обидеть вас, да он и не захочет этого. Сейчас надо благодарить Бога, что вы далеко от дома и в полной безопасности.
— Каким образом сквайр узнал правду? — спросила Мэри.
— Не могу сказать, не знаю. Я уже говорила, что за ним приехали неожиданно. Пока седлали лошадь, он успел сказать только основное. Отдохните пока, давайте забудем на время об этом неприятном деле. Вы, должно быть, очень голодны.
Она снова подошла к колокольчику, дернула за веревку три или четыре раза. Несмотря на усталость и отчаяние, Мэри не могла не подумать, в каком комичном положении она находится. Хозяйка дома, совсем недавно угрожавшая ей расправой, тем же колокольчиком призывает прислугу, чтобы ей подали угощение. Она вспомнила, как эта же дама в голубой бархатной накидке и шляпке с перьями платила большую сумму за своего собственного пони. Очень хотелось узнать, обнаружила ли она подлог. Девушка подумала также, что если ее роль в проделке Джоза Мерлина будет раскрыта, миссис Бассат вряд ли окажет ей такой же прием в следующий раз.
Появился слуга, глаза его горели от любопытства, но ему приказали принести для гостьи еду. Собаки вошли вслед за ним, они виляли хвостами, тыкались мордами в руки девушки и всячески старались завоевать ее расположение, приняв ее в члены семьи. Но Мэри не могла расслабиться и предаться отдыху, пребывание в этом особняке все еще казалось ей нереальным. Она чувствовала, что не имеет права здесь находиться, сидеть в кресле перед жарким камином, в то время как там, во мраке холодной ночи, решается судьба обитателей таверны «Ямайка». Она заставляла себя проглатывать пищу, чтобы несколько восстановить силы; хозяйка дома хлопотала вокруг девушки, без остановки болтая о всяких пустяках, считая, по-видимому, что только так можно отвлечь ее от мрачных мыслей. На самом деле эта болтовня только увеличивала беспокойство Мэри. Кончив ужин, она снова сидела, опустив голову, сложив руки на коленях, поглощенная горестными раздумьями. Миссис Бассат, чтобы развлечь ее, достала альбом своих акварелей и начала демонстрировать гостье рисунки.
Когда часы на камине резко пробили восемь, Мэри решила, что нужно что-то предпринять. Вынужденное бездействие тяготило ее, казалось хуже, чем опасность или погоня.
— Простите, — сказала она, поднявшись. — Вы были так добры, я даже не знаю, смогу ли я вас отблагодарить, но я очень беспокоюсь, просто места не нахожу от волнения, не могу не думать о бедной тетушке. В этот момент она, может быть, ужасно страдает, я должна идти туда и посмотреть на происходящее своими глазами.
Миссис Бассат от огорчения уронила альбом.
— Конечно, вы волнуетесь. Это сразу видно, я весь вечер стараюсь вас отвлечь. Это ужасно. Я тоже волнуюсь не меньше вас, ведь мой муж может пострадать. Но нельзя же идти туда одной. Пока вы доберетесь, будет уже полночь. Бог ведает, что может случиться в пути. Хорошо, я прикажу Ричардсу запрячь повозку, он сам отвезет вас. Ему можно абсолютно доверять, у него есть оружие на всякий случай. Если там еще идет сражение, вы увидите с подножия холма и подождете, пока все кончится. Я поехала бы с вами, но я не совсем хорошо себя чувствую и…
— Ну, что вы, разве вам можно ехать, — перебила Мэри. — Я привыкла к опасности и к ночным поездкам, а вы нет. Вообще, я не хотела бы причинять столько хлопот вашему дому. Я хорошо отдохнула и могу дойти сама.
Но миссис Бассат уже дернула шнур колокольчика.
— Передайте Ричардсу, чтобы он немедленно подавал карсту, — сказала она ошарашенному слуге. — Дальнейшие распоряжения я дам ему лично, пусть придет сюда. Скажи ему, чтобы не мешкал.
Она укутала Мэри в толстый плащ с капюшоном, дала ей теплый плед и коврик под ноги, повторяя все время, что только плохое самочувствие мешает ей отправиться в путь, чему Мэри в глубине души была очень рада, ибо миссис Бассат была не вполне подходящей спутницей для опасной и непредсказуемой поездки.
Через четверть часа повозка подъехала к подъезду дома. Мэри сразу узнала в кучере того самого парня, который сопровождал мистера Бассата во время его визита в «Ямайку». Было видно, что ему очень не хочется отправляться в дорогу, он предпочел бы посидеть в воскресный вечер около камина, но когда узнал о цели поездки, сразу преобразился: достал два больших пистолета, засунул их за пояс и, получив распоряжение стрелять в любого, кто будет покушаться на карету, напустил на себя важный вид, уверенный в своей благородной миссии. Мэри взобралась на сиденье рядом с ним, собаки дружно пролаяли на прощанье. Когда повозка свернула и дом скрылся из виду, Мэри осознала, на какое рискованное дело она решилась.
