Копыта приближались. Теперь их слышала и ведьма. В ее глазах метался испуг. Она стискивала чародейский прутик так, что побелели костяшки.
– Стоять, именем Господа! – раздался возглас.
Баюн истерически засмеялся. Он уже не фыркал, а хохотал с подвываниями. Аламаннский! Теперь жди Скимена – съест как пить дать! Кто это так, интересно, шутит над ним, Баюном, в божественных садах?
На прогалину ворвались всадники. Их сюрко и попоны коней были черными с белым крестом. Баюн сразу же узнал этот символ и не мог поверить глазам.
– Не приближайтесь! – Ведьма вертелась, окруженная, наставляя свое оружие то на одного всадника, то на другого.
– Взять ее, – приказал предводитель и вытащил меч. МакГонагалл развернулась к нему, набрала воздуха для заклятия, но сзади свистнули арканы и спутали ее, как дикую лошадь. Чародейский прутик отлетел в снег. Главный рыцарь спрыгнул с коня, схватил обезоруженную ведьму за руку и сдернул ее кольца и браслет.
– Лазутчица! Что вынюхивала, слуга дьявола?
– They will find me! You'll regret this, you insane fanatics!
– Что она говорит? – спросил рыцарь у остальных. Те развели руками: авалонского никто не знал.
– Она говорит, что ее найдут, и вы пожалеете, – перевел Баюн. – Меня может ктонибудь освободить? Пожалуйста?
– Говорящее животное! Кому ты служишь и веришь ли ты в Бога?
– Верю, верю, – устало сказал рысь. – Служу царю, то есть наместнику, Финисту, или Финстеру, или Фениксу, или как его называют в ваших краях. Хотя предпочел бы не служить. Спасибо, что пришли на помощь.
– Русич? – Рыцарь откинул забрало. – Вот так встреча. Тебя как звать?
– Баюн, – ответил рысь, пораженный. Его собеседник перешел на чистейший язык Тридевятого.
– А я Алекс. Но вообще – Алеша. Ты как попал сюда?
– Долго рассказывать. Это Аламаннское королевство?
– Нет, Ливское. Анклав наш.
Далековато. Север, и с Тридевятым царством не граничит.
– Вас не может быть, – сказал Баюн. – Аламаннский Орден Светоносцев уже лет пятьсот как не существует.
– По книжкам – не существует. Ну да в книжках многое можно понаписать. Арнульф Живописец запрещал нас, было дело. Мы ушли на дно, затаились, переждали. Сейчас опять возвращаемся. Нам приказ – держаться настороже, чужестранцев не пропускать. Но раз уж ты русич...
Рыцарь присел подле Баюна, вытащил у себя изпод ворота белый крест на цепочке, зажал в кулаке и указательным пальцем провел от головы до хвоста рыся. Тотчас его путы пропали.
– «Помогать» – первое слово нашего девиза, – сказал АлексАлеша. Видно было, что он слишком привык говорить на аламаннском, потому что то и дело на него сбивался. – Можешь поехать с нашими, герр... добрый молодец Баюн. Я скажу магистру, что ты помог поймать опасную ведьму. Столько лет родной речи не слыхал!
Баюн колебался. Аламаннский Орден с Тридевятым царством был в непростых отношениях. Случались и битвы – ну, не войны, а так, стычки. Соседи друг друга всегда терпеть не могут. Но потом светоносцы расширили свои владения на север, сцепились там с очередными, по их мнению, еретиками, и к русичам интерес потеряли. Потом царь Гвидон Страшный на них самих в поход пошел и потрепал изрядно. Еще через полвека они просто исчезли, по слухам – еретики те объединились и всех рыцарей вырезали. Выходит, не всех.
– Алеша, – спросил Баюн, пока рыцари скакали в замок Вечной Девы, – как же тебя угораздило?
– Да гонения все... Я к ИвануЦаревичу на сборища ходил, и книги печатные были у меня. Я поповский сын, грамоте ученый. Молитвы такие знаю, чтобы нечисть отгонять, чтобы ложь развеивать и вора наказывать. Вот за последние две, наверное, и осерчали на меня. А потом стал я читать про Орден, как они в своих землях законы устанавливают. И знаешь, Баюн, законыто неплохие, если в дурные руки не попадают. Своего поддержи, чужака не тронь, но если чужак твой дом не уважает – на место его поставь. Про то берендеи прознали, царю донесли. Бился я, бился в судах, что Уложения 171 не нарушал. Ничего не добился, плюнул, тайком сбежал, пока хуже не стало. Вот до сам знаешь чего, я слыхал, все мы жили в мире. Хоть и во тьме. Как так у них получалось?
Не утерплю, наверное, однажды, подумал Баюн. Столько вопросов у людей, а Волх их всех собою объясняет.
– Орден я быстро нашел, – продолжал попович Алеша, – они меня приняли. На низших ступенях чужеземцев много. Высоко мне не подняться, да я и не хочу. Гордыня – грех.
– А правда, что в королевствах до сих пор верят както не понашему?
– Ну как не понашему? Бог один у нас, если мы не еретики и не идолопоклонники. Народоводители разные, это верно. Но они же братья. Им грустно смотреть, как мы друг друга режем, потому что крестимся поразному. Хотя это больше сыновей их страшных вина...
Баюн ошарашенно уставился на светоносца.
– Что? Да, я про демонов знаю. Не такой уж и большой секрет. Ищущему откроется. Магистр может в особый сон впадать наяву и с батюшкой Скименом так общаться. А ты сам кем будешь, Баюн?
– Советник я, – ответил рысь, – как бы. Финист меня при себе держал за... за особые заслуги.
– Ах вот оно что... – задумчиво сказал Алеша, – ведьма тебя, значит, в полон взяла. Выкуп назначали, или нет еще?
– Да не сказать, чтобы полон. Они меня к себе заманить хотели. Яга вмешалась, колдунье и пришлось удирать.
– Ты, наверное, тайну государеву знаешь. Или еще что. Это же риск огромный. Войну за такое смело объявить можно.
– Не знаю я тайн никаких. Сколько у нас людей в войсках, или где Горыныч лежит – этим Финист даже со мной не делится.
– Да ты можешь и сам не подозревать, что это тайна. Мы у ведьмы быстро выведаем, чего ей у тебя требовалось. Вон, приехали уже, – Алеша указал рукой вперед, на городские стены, поверх которых трепыхались полотнища с крестом. Над городом возвышался замок Вечной Девы, сложенный из красноватооранжевого камня.
Баюн был зол на МакГонагалл – понастоящему, праведно зол. Шутка ли, так его разжалобить, а потом удар в спину нанести! Вся авалонская двуличная суть в этом! На допросе он не присутствовал, но знал, что ведьму пытают, и не жалел ее нисколько. Пусть настоящего горя отведает, аспидша.
Светоносцы не такими оказались, какими он себе представлял. На картинках да лубках они выбритые гладко, стриженые под горшок, все голубоглазы и светловолосы – чисто эльфы, даром что уши человеческие. А на самом деле – у всех бороды, как у русичей. Стричь бороду, Алеша пояснил, орденский устав запрещает. Многие и волосья не стригут, под шлемом все равно не видно. И рогов с прочими украшательствами у них на шеломах нет никаких. Рыцари долго смеялись: это как же, к примеру, через лес поедешь с рогами? Все ветки на голову соберешь. Аламаннцем, чтобы в Орден войти, быть необязательно, только искренне верить, дом свой покинуть и отказаться от мирских богатств. Нечисть не жалуют. Еще питьгулять нельзя, и с девицами развлекаться. Но это, как сказал Алеша, лишь на бумаге исполняется. Полный замок людей с оружием – они же друг друга перережут, если им отдыха не давать.
Сам замок – неприступная крепость. Стены – толстенные. Снаружи в них выщербины да выбоины: туда пушки еретиков били во время той страшной осады, когда Ордену едваедва конец не пришел.
– Все старшие братья еще раньше полегли, – рассказывал Алеша, – все замки пали. Только Вечная Дева стояла стеной. Две тысячи человек гарнизона, а снаружи тридцать тысяч. У богомерзости – два короля, у нас – один магистр Генрих, который еще вчера комтуром был. По всему выходило, должны были пасть, но выстояли. Генрих в поражение не верил – лучше уж все поляжем, говорил, чем истлеем, побежденные. В хрониках говорят, чудо нас спасло, небеса защитили. Только это чудо волей называется. Меня эта история, когда я ее впервые прочел, к Ордену и потянула. Притчей она кажется, если не знать, что это быль. Тогда я для себя понял: человек все может.
Алеша был рад с родственной душою встретиться, а вот прочие рыцари на Баюна косились. Говорящих зверей они не любили. Им не нравилось всем что отдавало колдовством, пусть даже немного. По поводу того, что есть чары, а что – божественное чудо, споры никогда не утихали. Узнав, что у гостя высокий чин, с ним изъявил желание побеседовать сам магистр, оказавшийся совсем не таким внушительным, как название его должности. Маленький, сухонький. Глаза цепкие и внимательные. Такого вида людям в самый раз ведьм жечь.
