– Это очень жестоко. Собака – тоже Божье творение. А яд мучителен.

– Ты на улице не жила как следует, Буся! Собаки не в догонялки с нами играют. Они нас разрывают и убивают. И едят, если больше нечего. Собаки думают, что это их улицы, а мы здесь незваные гости. Среди них есть добрые, даже очень хорошие. Но не среди бродячих. По крайней мере, я не встречал.

– Дело не в собаках как таковых. – Буся закончила трапезу и принялась умываться. Мясо стояло нетронутым. – Финист служит мраку. Даже его имя на это намекает. Аламаннское слово «Finsternis» означает «тьма».

– Это просто совпадение.

– Но ведь он и вправду темный. Он даже не скрывает этого. Он привел сюда целую толпу этих дьявольских кинокефалов – зачем? Разве темные когдалибо чтолибо делали для чужого блага, а не своего? – Буся заметила выражение на морде Баюна и съежилась. – Прости меня! Я не хотела тебя оскорбить. Я не должна была заводить об этом разговор.

– Ты меня не оскорбила, – сказал Баюн. – И про Финиста ты верно говоришь коегде. У меня нет к нему особой любви, как и ненависти нет особой. Но мне трудно поверить в благие намерения Гвиневры или Микки Мауса. Я думаю, их тоже вдохновляет далеко не Свет.

– Может быть, – ответила кошечка. – Не воспринимай мои слова как нравоучение. Во мне всегонавсего говорит память предков, требующая вступиться за себя. Спасибо, что накормил. – Она повернулась, чтобы уйти.

– Ты куда?

– На улицы. Ты сам сказал, там сейчас безопасно.

– Да, но не настолько!

– Мне все равно больше некуда.

– Я могу найти тебе нового хозяина.

– Правда? – Буся подняла голову, в ее голосе зазвучала надежда. – Ты можешь?

Баюн прикусил язык. Как теперь сказать «Если успею, потому что должен уехать»?

– Ну... Я.. – Кошечка глядела на него с мольбой. Он закивал: – Да, да, конечно!

– Ты такой великодушный, – тихо сказала Буся. – Как я могу тебя отблагодарить?

«Не появляться в моей жизни!»

Баюн придушил эту мысль. Подобные уколы злости почемуто все чаще стали возникать у него в голове.

– Никак. Это мне ничего не стоит.

Они покинули кабак. Рядом с Баюном кошечка была, как котенок рядом со взрослым котом. Первый советник чувствовал себя ее защитником.

– Я сначала отведу тебя к бабушке Яге, – сказал он. – У нее много друзей.

– Не к ней, если можно, – попросила Буся. Ее голос стал странно жестким.

– Почему?

– Мой хозяин был с ней очень сильно не в ладах.

– Да с Ягой много кто был не в ладах. Натворила ошибок по молодости. А сейчас уже всем простила и все забыла. Не бойся.

– Разве она еще не уехала в степь?

– Нет. Ждала, как на востоке дела пойдут, вдруг ее ратная помощь понадобится.

– Баюн! – К ним спешила Ягжаль. Ее просторные одежды развевались, шуба была накинута второпях. – Баюн, я тебя всюду ищу! Я сегодня в карты смотрела, а они вдруг на тебя...

Княжна богатырок остановилась. Ее взгляд был устремлен на Бусю.

– Ах ты песья дочь... За моим котиком явилась?

– Бабушка Яга! Ты что?

– Баюн, отойди от нее! Сейчас же!

Рысь впервые слышал в голосе Ягжаль такой страх. Он недоуменно отступил.

– Чертова руска! – процедила Буся человеческим голосом. Ее тело вырвалось вверх из кошачьей оболочки. Глазам Баюна предстала худая старуха в черном. В руках у нее был прутик, с помощью которого обычно творили волшбу заморские и королевские чародеи. Ведьма вскинула этот прутик, и из него на богатырку обрушился поток молний.

– Бабушка Яга!

Рысь бросился на ведьму, но ударился о невидимую стену. Женщина еще раз двинула прутиком, и Баюна по всему телу опутали сверкающие полосы, жесткие, словно стальные обручи.

– Я надеялась на продолжительный спектакль, – произнесла она с сожалением поавалонски. – Все было начато идеально, но эта...

Ягжаль поднималась с земли. Успела закрыться чарами, боевые навыки выручили. Чай, не хлипкая заморская колдунья. У них там ведьмовству сызмальства начинают учить, за книжки сажают безвылазно, превращают девиц да молодцев в бледную немочь. Она взмахнула рукой, но в этот раз враг ее опередил.

– Да свиданийа, – сказала авалонская ведьма, нехорошо улыбаясь, и швырнула себе под ноги какуюто склянку. Ядовитосиний дым скрыл ее, и заклятие Ягжаль кануло в него, словно камушек в трясину. Когда он рассеялся, ведьмы с ее пленником уже не было.

– Баюн! – слабо, горько вскричала княжна богатырок. – Котик мой, как же так?

– Будь ты проклята, Baba Yaga! – взвыла ведьма, как только появилась в клубе дыма посреди лесной чащи. Она поднесла ко рту одно из своих колец и произнесла:

– Келпи, Келпи, я Женщинакошка. Как слышно?

– Я Келпи. Слышу хорошо. Где ты? – ответило кольцо надтреснутым мужским голосом.

– Разоблачена. Он со мной. Место не знаю. Вмешалось чужое заклинание.

– У тебя есть запасной эликсир?

– Нет.

– Жди. Я тебя найду.

– Кто ты такая? – Баюн пытался вырваться, но волшебные оковы не поддавались ни на волосок. – Зачем я тебе нужен?

– Моя фамилия МакГонагалл, и я состою на тайной службе Ее Величества. Больше тебе ничего обо мне не надо знать.

– А Буся... Хозяин...

– Я могу придумать сотни легенд, – заявила ведьма горделиво. – С тобой начало прекрасно получаться! Почему эта bloody кочевница не покинула город? Она должна была уже давно быть на юге!

– Меня уже убивали, – сказал Баюн. – Так что смерти я не боюсь. И пыток тоже. – Впрочем, он не был так уверен насчет пыток.

– Не волнуйся, – ответила ведьма, – ты полезнее живой. Пыток не будет, если будешь умницей.

– Зачем я вам?

– Откуда мне знать? Я только исполнитель. Мне было поручено тебя перевербовать. Кто мог знать, что первоначальный план будет нарушен сразу же! Но, предполагаю, для тебя найдется применение. Мы не допускаем лишних жертв без нужды.

Вот такто! Развесил уши, спорил еще с этой лживой гадюкой! И так понятно, как дважды два: никто не приходит в чужую землю с оружием для того, чтобы творить добро!

Широкий браслет на запястье МакГонагалл вдруг засветился. Ведьма приблизила его к глазам, вгляделась. По вделанному в него большому самоцвету побежали картинки.

– Только этого не хватало! – воскликнула она и топнула ногой в сердцах. – Почему именно здесь?

– Здесь – это где? – спросил Баюн.

Ведьма не ответила. Она снова поднесла кольцо ко рту.

– Келпи!

– Что тебе? – Голос чемто хрустел.

– Уноси меня отсюда!

– Я работаю над этим.

– Работай быстрее! – взвизгнула МакГонагалл. – И работай, а не жри!

– У меня обед!

– А у меня беда!

– Не бушуй, – прочавкал голос, – что они нам сделают? Тявкнут – в порошок сотрем.

– Тебе из замка хорошо говорить, а меня здесь саму стереть в порошок могут!

– Женщинакошка, не забивать канал! – гаркнуло вдруг кольцо густым басом. Ведьма аж подпрыгнула:

– Виновата, сэр! Больше не повторится. Это все Келпи!

Баюн извивался в путах, но только выбился из сил. МакГонагалл опустила руку и взглянула на него. Ее губы тронула насмешка:

– Бесполезно. Таким оружием сковывают высших иерархов тьмы.

– Расщедрились, – пропыхтел рысь, – на одного зверя!

– Ты был заявлен как красный уровень. Я ждала всего, что угодно.

– Откуда вам вообще про меня известно?!

– Это секретная информация. – Но ведьма отвела глаза, и Баюн понял, что она сама не знает.

– Женщинакошка, это Келпи, как слышно? – ожило кольцо.

– Слышу хорошо! – обрадовалась МакГонагалл. – Что там?

– Я все сделал. Не двигайся с места, открываю.

– Вот пре... – Ведьма осеклась и побледнела. Ее другое кольцо наливалось желтым, быстро темневшим до оранжевого. Баюн навострил уши. Стук копыт!

– На помощь! – завопил он изо всех сил. – Убивают! Пожар!

Он знал, что крики «Пожар!» всегда созывают людей, даже тех, кто не пришел на крик «Убивают!». Хотя кричать о пожаре среди заснеженного леса было несколько и неуместно. Путы не давали двигать лапами, но Баюн мог перекатываться, что и сделал, стараясь оказаться от МакГонагалл как можно дальше.