Баюн проснулся с воплем. Холоп, несший блюдце и яблочко, чуть их не выронил.

– Где? Что? – Рысь пошарил лапами вокруг себя, убеждаясь, что лежит на постели в царском тереме. Первым советником он уже, конечно, не был. Елена не давала ему должностей, но считалась, негласно, его хозяйкой, а Баюн – ее фамильяром. Так, объяснила царевна, называются волшебные питомцы чародеев.

– Ты и у Ягжаль был фамильяр, – говорила Елена. – Просто она слова такого не знала.

Поморгав, Баюн воззрился на холопа.

– Чего? Что ты ко мне крадешься?

– По яблочку вызывают, из Навьего царства.

Из Навьего? Кто? Кроме Цардока, рысь там толком никого и не знал. Это если министр культуры еще жив. А Волху яблочки не нужны, да и вряд ли он до Баюна снизойдет.

Рысь заглянул в блюдце и увидел Цитадель. Палаты, странными вещами забитые, из понятных только стол, да и то не деревянный, блестящий какойто. На этот стол рукою своей трехпалой опирается верховный нава. Облачение на нем. Второй рукой подбоченился.

– Здравы будьте, – сказал Баюн. – Случилось чтото?

– Ничего не случилось, – ответил нава. – Поговорить хочу.

– Со мной?– растерялся рысь. – А почему?

Нава ухмыльнулся.

– Баюн, я понимаю, что непохож, но ты мой голос не признал, что ли?

– Финист?!

– Он самый. Рот закрой, а то муха влетит.

Никаких знакомых черт у навьей морды нету А вот глаза – его, маршала. С лукавинкой.

– Ты... Ты как...

– Волх меня преобразил. Новое тело дал. Так бы я бесследно рассеялся. Но или владыка меня отметил, или верховный нава позарез нужен был – или и то, и другое... Против него восстали, кормить отказались. Я мятеж придушил и лично надзирал, чтобы вновь не рыпнулись. Под защиту свою Волха взял, если можно так сказать... Ты не представляешь, Баюн, как эта должность мозги выворачивает. У верховного навы обязанность Вию кланяться. Мы с Волхом тайно условились, что я на эту обязанность плюну и в ад прозревать не буду. Прочие навы пусть что хочешь вякают, захотим, всех перережем к чертям. У меня здесь власть – безграничная.

– Финист, ты это... Извини...

– Да брось. Меня тоже извини. Я когда все узнал от идиота Емели, сразу догадался, что за тварь на тебя насела. Потому и просил тебя привести невредимым. Отговорить хотел. Не было бы столько бессмысленной крови. Зато мне сейчас лучше, чем на престоле. Я и не мечтал о таком. Волх доволен, говорит – навам самим доверять первосвященников выбирать нельзя, они вечно какихто кретинов назначают. А со мною у него жизнь сытая, я препятствий не чиню, и когда преклоняюсь – то от всего сердца. Вия только опасаемся, мы же теперь бунтари против него. Тыто как? Что делаешь?

– Да вот, – сказал Баюн, – живу себе. Я новое уложение попросил издать недавно, «О почтительном обращении с кошачьим племенем». Теперь все кошки законом защищены. И кто кота убьет, то наказание – как за человека.

– Судьбы вершишь? Нуну, дело хорошее. А я тут новости узнал. Балор подох, потомством разродился. Преемник его у нас по рубежам щупальцами юркнул. Говорят, этого Балора Вий избрал своим новым орудием.

– Ты про смену власти в Авалоне? Гвиневру на Ланцелота? А мне этот Ланцелот хорошим показался. Мирный договор с нами подписал.

– Какой, к чертям собачьим, мирный договор! Детеныш жрет в три горла и на нас позыркивает. Ты Елене скажи – пусть пошерстит Тридевятое. А то есть у меня подозрение, что лазутчики проникли.

– Скажу.

– Ну ладно. – Финист посмотрел кудато вбок. – Дела зовут, будь они прокляты... Бывай. Хочешь, в гости приходи. У меня покои прежние.

– Нет, – ответил рысь, – уж лучше ты к нам.

Финист отсалютовал и пропал. Баюн потянулся. Его сон рассеивался, уходя из памяти. В голове почемуто всплыли строки из еще одной любимой Ягжаль песни – на навью непохожей:

...порыв судьбы твоей

И силы есть вершить мечты.

Станет люд стеной, их души за тобой,

Ведь им поможешь только ты.

В тексте использованы строки из песен следующих групп и исполнителей:

– Los Pepes – «Мы уходим»,

– Butterfly Temple – «Песнь вольных ветров»,

– Doro – «Burn it up»,

– Ария – «Страж империи»,

– Андем – «Ты увидишь свет».