Завьялов (горько). «Пошляк у микрофона». Это, значит, я — пошляк у микрофона? Как вам это нравится! Ну что ж, хорошо! Добивайте. Сжигайте меня на костре. Что ж вы все стоите? Я звал вас в будущее, в светлое будущее, а вы хотите посадить меня в чулан? Нет! Я не пойду к вам в чулан. Мне здесь душно. Я задыхаюсь! Куда я попал? Где были мои глаза? Назад! На Ленинградское шоссе, на шестой этаж! Там девушка молодая, до слез красивая, чудная, новая!.. Я перед ней виноват. Страшно виноват. Но она меня поймет и простит. Она… (Оборачивается к двери.)
Явление XII
В дверях стоит Таня.
Завьялов. Таня! Я знал, что ты придешь. Ты пришла за мной? Ты простила…
Таня. Иван Васильевич, мы тебе привезли вещи.
Явление XIII
Из-за спины Тани появляются бабушка и Женя с большим сундуком Завьялова.
Бабушка. Покуда нашли, половину города исколесили. Конечно, на автомобиле. У нас теперь, слава богу, собственный автомобиль. Да. А то бы на трамваях нипочем не добрались. Нешто с таким сундуком на трамваях мыслимо допереться! Ну, спасибо, Женька себе автомобиль выпрыгнул. Читали нынче в газетах — комсомолец Женька Гусев с аэроплана без парашюта прыгал, и ему за это машину премировали? Так это он самый, Женька Гусев! Так что мы теперь ездим на собственных автомобилях.
Женя. Старушка, не трепись. Получайте вещи. Расписки не надо.
Завьялов. Танюша, прости!
Таня. Иван Васильевич, не стоит. Это лишнее.
Женя (берет Таню под руку). Пойдем, что ли?
Опять радио.
Завьялов. Товарищи! Да что же это? Да заткните же ему глотку! А я? Как же я? Почему мне так трудно? Почему мне так тяжело?
Доктор. От курения. Исключительно от курения.
Маша. Ванечка! Уверяю тебя, это отличная комната! Ванечка, не упрямься!
Доктор. Я в ней жил пять лет.
Радио гремит, гремит, передавая жгучие слова парада.
Завьялов. Да. Где сундук? Несите. Все равно. Ведите меня в чулан.
Занавес.
1933
День отдыха*
Комедия в трех действиях
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Зайцев — агент по снабжению, лет под 60.
Клава Игнатюк — студентка, бывшая знатная трактористка, 24 лет.
Костя Галушкин — ее муж, кочегар ледокольного парохода, лет 25.
Вера Карповна — директор дома отдыха.
Миусов — начальник центральной базы, лет 45.
Дудкина — жена профессора, старая молодящаяся дама.
Дудкин — профессор, ее муж.
Роза Еремеевна — жена Зайцева.
Врач, Швейцар, Шура } служащие дома отдыха.
Санитар.
Действие первое
Вестибюль дома отдыха.
Явление I
Входит Зайцев.
Зайцев. Здравствуйте.
Шура. Здравствуйте.
Зайцев. Простите за беспокойство: это дом отдыха «Сыроежки»?
Шура. Что? Да.
Зайцев. У вас сегодня отдыхает товарищ Миусов?
Шура. Да.
Зайцев. Отлично! (Деловито снимает калоши.)
Шура. Гражданин, обождите! Наденьте обратно ваши калоши.
Зайцев. Почему?
Шура. Потому. Наденьте, наденьте!
Зайцев. Ну, надел.
Шура. Вы кто такой?
Зайцев. Зайцев…
Шура. Не знаю такого…
Зайцев. Нет ничего удивительного, что вы не знаете. Я — Зайцев, агент по снабжению. Мне по срочному делу необходимо видеть товарища Миусова. Это займет ровным счетом две минуты. Товарищ Миусов только наложит резолюцию на бумажке, и я больше не буду затруднять вас своим присутствием. Все уже согласовано. (Снимает калоши.)
Шура. Гражданин, я вам говорю — не снимайте калоши!
Зайцев. Почему?
Шура. Потому, что я вас все равно не пущу.
Зайцев. Мне надо. По срочному, неотложному делу.
Шура. Нельзя.
Зайцев. Почему?
Шура. Потому, что у нас такое правило. Это дом отдыха. Здесь люди отдыхают. И товарищ Миусов то же самое отдыхает. Он шесть дней работал, а сегодня отдыхает. И его нельзя беспокоить. В особенности делами. Это у нас строго запрещается. Если вам так непременно нужно к товарищу Миусову, то приходите к нему завтра на работу.
Зайцев. Мне нужно непременно сегодня.
Шура. Не знаю.
Зайцев. Завтра будет понедельник, восьмое. Правда?
Шура. Ничего не могу вам сказать.
Зайцев. Послезавтра будет вторник… девятое…
Шура. Может быть.
Зайцев. База закрывается на капитальный ремонт во вторник, девятого. Для того чтобы получить краску в понедельник, восьмого, нужно провести документы через бухгалтерию главного управления в тот же день, то есть в понедельник, восьмого, не позже десяти часов утра. Вы меня слушаете?
Шура. Слушаю, слушаю.
Зайцев. А документы нельзя провести без резолюции товарища Миусова. Но товарищ Миусов приезжает на работу в одиннадцать, значит, понедельник, восьмое, пропадает. Вы понимаете? А база закрывается на капитальный ремонт во вторник, девятого. Ясли же мы обязаны открыть не позже, чем в понедельник, пятнадцатого. А для того чтобы открыть ясли в понедельник, пятнадцатого, мы должны иметь краску в среду, десятого. Вам это ясно? Но так как без резолюции товарища Миусова документы нельзя провести через бухгалтерию главного управления, а товарищ Миусов приезжает на работу в одиннадцать, то мы рискуем остаться без краски… (Снимает калоши.)
Шура. Не снимайте ваши калоши! Не снимайте, не снимайте.
Зайцев. Я не снимаю. Без краски… Вы понимаете, что это значит?
Шура. Я ничего не знаю.
Зайцев. Слушайте. После страшного боя мне удалось вырвать полный комплект детских кроваток. Полтораста первоклассных, небывалых по красоте малютковых кроваточек с пружинными сеточками, полтораста крошечных тумбочек, полтораста вешалочек, полтораста вот таких малюсеньких стульчиков. Я их буквально вырвал зубами. Причем не забывайте, что я человек уже немолодой и у меня астма. За одно это мне можно поставить памятник… Но вы понимаете, в чем ужас… Вся эта превосходная малютковая мебель выкрашена в какой-то убийственный цвет. Как вам сказать?.. Вы имеете понятие, что такое лягушка? Впрочем, нет, лягушка — это даже сравнительно красиво… Жабу вы когда-нибудь видели? Старую, бородавчатую жабу, покрытую зловещими пятнами?
Шура. Тьфу! Ну вас, в самом деле! Какие гадости рассказываете! Что вам от меня надо? Какие-то жабы! Противно слушать!
Зайцев. Вам противно? А маленьким детям не противно?! Да ни один нормальный малютка не заснет в кроватке, выкрашенной в такой жабий цвет. Дети будут вскакивать по ночам и дрожать от ужаса…
Шура. Гражданин, я не понимаю: что вам надо?
Зайцев. Мне надо высококачественную белую эмалевую краску. Мне надо, чтобы к открытию яслей в Кошатниковом переулке все детские кроватки были бы идеально белыми и сверкали, как молоко. Это для меня вопрос чести, поскольку дело снабжения возложено на меня. Вопрос чести!.. Вы понимаете? Там, где дело касается профессиональной чести, я не отступлю! Пустите меня к Миусову!
Шура. Не могу!
Зайцев. Я вас прошу как сознательного гражданина.
Шура. Не имею права…
Зайцев. Я вас прошу как человека. Как человек человеку вы мне можете помочь?
Шура. Я же вам сказала — нельзя! Раз нельзя, значит, невозможно.
Зайцев. Я вас прошу как женщину…
Шура. Какие вы странные!.. Нет, нет! Наденьте обратно ваши калоши!
Зайцев. У вас нет сердца.
