Норвежец безбоязненно встретил ее испытующий взгляд, лишь легкое презрение отразилось в ясных глазах — он походил на ребенка, разглядывающего змею, которой он не боится, но, однако, хорошо знает, как она опасна.
Йолара беспокойно поежилась под его взглядом, несомненно угадав, что о ней думает норвежец.
— Почему ты так смотришь на меня? — крикнула она.
На лице Олафа появилось недоумевающее выражение.
— Я не понимаю, — сказал он по–английски.
Я поймал вспыхнувший и тут же погасший огонек в глазах О'Кифа. Он так же, как и я, отлично знал, что Олаф должен все понимать. А Маракинов? Догадался ли он?
Нет, видимо, он ничего не понял. Но зачем же Олафу понадобилось ломать комедию?
— Этот человек из тех краев, которые мы называем северными, — с расстановкой проговорил Ларри. — Он помешанный, так мне кажется. Он рассказывает странную историю… о каком–то холодном огне, который забрал его жену и ребенка. Мы случайно наткнулись на него, когда он блуждал по морю. А поскольку он очень сильный, мы решили взять его с собой. Вот так, о леди, чей голос слаще, чем мед диких пчел!
— Призрак холодного огня? — переспросила она.
— Да, призрак холодного огня, который крутился под луной и издавал звуки, похожие на звон маленьких колокольчиков, — ответил Ларри, внимательно наблюдая за ней.
Жрица посмотрела на Лугура и засмеялась.
— Тогда ему тоже повезло, — сказала она, — ибо он попал в такое место, где обитает призрак холодного огня» И скажите ему, что, когда придет время, он присоединится к своей жене и ребенку, это я ему обещаю.
Ни малейшего признака понимания сказанного не отразилось на лице норвежца, и в этот момент мое мнение об интеллекте Олафа круто изменилось: в самом деле, надо было обладать незаурядной силой воли, чтобы, понимая все, что говорится, сдерживать свои чувства.
— Что она сказала? — спросил он.
Ларри перевел на английский.
— Отлично! — сказал Олаф. — Просто отлично!
Он посмотрел на Йолару с хорошо разыгранным чувством благодарности. Лугур, который давно уже изучающе оглядывал его фигуру, подошел ближе и пощупал мускулы гиганта; Олаф, наклонившись, услужливо напряг бицепс.
— Но он еще встретится с Вальдором и Тахолой, прежде чем увидит свое семейство, — лицемерно усмехнулся карлик, — и если он возьмет верх над ними… то получит в награду жену и ребенка!
Судорожная дрожь пробежала по телу моряка, но он мгновенно овладел собой. Женщина величественно наклонила свою прекрасную голову.
— Эти двое, — сказала она, указывая на русского и на меня, представляются мне людьми учеными. Они могут оказаться полезными. Что касается этого человека, — она ласково улыбнулась Ларри, — я бы хотела, чтобы он объяснил мне некоторые вещи. Она помедлила, потом выговорила по слогам: — Что такое «ми–ед ди–ких пьче–ол»?
Ларри сказал эти слова по–английски, и она пыталась повторить их.
— Что же до этого человека, моряка, поступай с ним по своему усмотрению, Лугур, но все время помни о данном мною обещании, что он соединится со своей женой и ребенком. — Она засмеялась мелодичным и вместе с тем зловещим смехом. — А сейчас забери их, Радор, дай им еды и питья и пусть они отдыхают, пока мы снова не призовем их к себе.
Жрица протянула руку О'Кифу. Ирландец, театрально склонившись в низком поклоне, нежно прижал ее руку к губам. Лугур что–то прошипел, но Йолара, не обращая на него внимания, не отрывала от О'Кифа нежно заголубевших глаз.
— Ты мне нравишься, — прошептала она.
И лицо Лугура еще больше помрачнело.
Мы направились к выходу. Розовый шар с лазурными переливами — тот, что стоял рядом с Йоларой, внезапно потемнел. Внутри у него что–то зазвенело словно где–то в отдалении проиграли мелодию маленькие колокольчика Женщина наклонилась и прижала к нему ухо. Шар завибрировал, и по его поверхности пробежала мелкая рябь тусклого цвета, изнутри послышался невнятный шепот, такой тихий, что я не мог различить слова, если то были слова.
Йолара повернулась к красному карлику.
— Они поймали троих, осмелившихся хулить Сияющего Бога, — сказала она тихо. — Мне пришло в голову показать этим чужестранцам правосудие Лоры. Что скажешь на это, Лугур?
Красный карлик согласно кивнул головой и с каким–то злорадным предвкушением сверкнул глазами.
Женщина опять наклонилась к шару.
— Введите их сюда.
По шару быстро пробежала разноцветная рябь, он потемнел и теперь уже светился только однотонным розовым светом. Снаружи послышалось шарканье множества ног по ковровому покрытию. Йолара нажала гибкой рукой где–то внизу на подставке стоящего подле нее шара. Внезапно повсюду погас свет, и в тот же миг исчезли темные непрозрачные стены, обнаружив за собой очаровательный сад с неведомыми мне растениями, огражденный со всех сторон рядами колонн. Пространство у нас за спиной затянулось мягкими складками занавеса, скрывшего все, что находилось в комнате, а перед нами возник коридор, стены которого образовывали цветастые ширмы. Мы пошли по проходу, битком набитому зелеными карликами, теми самыми, что я раньше видел в холле.
Карлики все прибывали. Я обратил внимание, что у всех них были такие же, как у Радора, черные густые волосы. Толпа расступилась и пропустила вперед три фигуры… Сначала вышел юноша, не более чем двадцати лет от роду, маленького роста, но с такими же широкими плечами, как у всех виденных нами мужских представителей этой расы, потом девушка лет семнадцати (так, во всяком случае, мне показалось) с белоснежным лицом, на голову выше, чем юноша, с длинными черными волосами, в беспорядке разметавшимися по плечам, и наконец, позади этих двоих показалась скрюченная и сгорбенная фигура старика. Голова, глубоко утонувшая меж огромных вздернутых плеч, и белая, до пояса, борода делали его похожим на какого–то сказочного дряхлого гнома. Глаза его яростно пылали ярким огнем. Девушка с рыданиями бросилась к ногам жрицы, юноша, вызывающе вскинув голову, смотрел на Йолару с усмешкой.
— Так ты и есть Зонгар с Нижних Вод? — беззаботно прощебетала Йолара. А это, выходит, твоя дочь и ее любовник?
Гном кивнул, и пламя в его глазах вспыхнуло еще ярче.
— До меня дошло, что вы трое посмели возводить хулу на Сияющего Бога, его жрицу и его Прорицателя, — мягко продолжала Йолара. — И еще мне стало известно, что вы обращались с призывом к Троице Молчащих Богов. Это правда?
— Твои шпионы… они все сказали, и разве ты уже не осудила нас? — с горечью проговорил старый карлик.
В глазах Йолары, которые снова приобрели холодный серый цвет, вспыхнула искра. Девушка протянула дрожащую руку к вышитому краю покрывала жрицы.
— Расскажи–ка нам, почему ты все это делал, Зонгар, — сказала жрица. Почему ты делал это, — угрожающе повторила она, — отлично зная, какая награда ожидает тебя.
Но карлик не испугался, он поднял свои высохшие руки, и глаза его гневно заблистали.
— Потому что злы ваши мысли и злы ваши дела, — крикнул он. — Твои и твоего любовника, вот, — он наставил палец на Лугура. — Потому что из Сияющего Бога вы тоже сделали зло, и все более гнусные выходки придумываете вы: ты и он, вместе с Сияющим Богом. Но я скажу тебе, что вы переоценили свои возможности: история вашего греха подходит к концу. Да… Молчащие Боги долго терпели, но они скоро заговорят. Вот они, — карлик указал на нас, — их появление — это предупреждение тебе… шлюха! — выплюнул он последнее слово.
В глазах Йолары, потемневших до черноты, заплясали злобные пурпурные огоньки.
— Даже так, Зонгар? — ласково промурлыкала она. — Ну что ж, тогда проси Молчащих Богов помочь тебе! Хоть они и далеко, но, конечно, слышат тебя Мелодичный голос ласкал и дразнил.
— Что касается этих двоих — они будут молить Сияющего Бога о прощении., и, разумеется, он простит их и заберет в свое лоно. Ну, а ты… ты жил слишком долго, Зонгар. Молись Молчащим Богам, Зонгар, и отправляйся в ничто!
Она скользнула рукой за пазуху и выхватила оттуда какой–то отливающий тусклым серебром предмет, по внешнему виду напоминающий маленький конус. Жрица навела его на гнома, и тут же из конуса с резким щелчком выстрелил узкий пучок яркого зеленого света.
