Он оказался прав. Не успели мы соскучиться, как за дверью послышался легкий шум, дверь ржаво скрипнула, сигнализация включилась и быстро выключилась. Вошли и остановились Червяков с обормотом Пашкой.

— Ни фига! — тихо сказал кто-то из них.

— А вот и мы! — сказал пароль Червяков.

И тут… Тут «неспящая красавица» приподнялась во всей красе и прошепелявила:

— Ребята, у ваш ш шобой водишки нет? Што лет как в горле перешохло.

Ребята икнули, присели, будто у них подломились ноги, и рванули назад, застряв в двери. А Марфуша злорадно захохотала им вслед.

Вот только что они тут были, и уже их нет. Только остались возле двери две лужицы.

— Вше, што ли? — спросила бабушка, выбираясь из каменного корыта. — Жубы мои отдай.

— А я их потерял, — засмеялся Алешка. — От штраха.

— Будешь дражнитша, я тебя укушу.

— Чем? — Алешке было весело. Ему понравился спектакль. — Ладно уж, возьми.

— А где сокровища? — спросил я.

— Да, — встрепенулась и бабушка. — Где изумруды-то? Я бы их на себя повесила.

— Здесь, — сказал Алешка небрежно. — Под гробом. Железяка нужна. Дим, сбегай быстренько.

— Куда? — Где это я в ночи буду искать какую-то железяку?

— Они там лом оставили, тащи его сюда.

— А экскаватор не нужен? — съязвил я.

— Откуда я знаю? — всерьез ответил Алешка. — Ты на лапы посмотри.

Я взглянул под ноги. Алешка хмыкнул:

— Да не на свои, а на львиные.

По правде сказать, я в этом подземелье не очень-то и оглядывался. Мне здесь не нравилось. Это наш Алешка везде чувствует себя как дома. А я как дома только дома. Ну посмотрел я на эти лапы… Кривоногие такие. И когти у них есть. Стоп! А под когтями что-то вроде колесиков от скейта. Тут и до меня дошло. Я выскочил через ревущую дверь наружу, отыскал лом, вернулся.

— Я очень много думал, Дим, — сказал Алешка. — Теперь твоя очередь.

А что тут думать-то? Я подсунул лом под нижний край саркофага, приналег… Эта каменная гробница тяжело, со скрипом, но послушно поехала в сторону. А под ней оказалась дыра. Колодец такой в каменном полу. Из него прямо ледяным холодом дохнуло. Вот вам и Тайнинская башня!

— Ого! — сказала бабушка и наклонилась, глядя вниз, в черную темноту. — Эх! — сказала она уже другим голосом. А далеко внизу послышался слабый всплеск. — Жубы уронила.

Так и получилось, как Алешка предсказывал. Накаркал, стало быть.

Мы все заглянули в колодец. На самом краю его болтался трухлявый обрывок веревки.

— Эх, — грустно сказал Алешка почти как бабушка. — Жубы — фиг с ними, новые подарим. А сокровища утонули, веревочка порвалась.

— И что вы здесь делаете? — раздался от двери голос… папы.

— Жубы ловим, — не оборачиваясь, сказала бабушка.

— Нашли место, — сказала мама.

— А вот и мы, — сказал дядя Мифа.

Вот так всегда. Как сокровища добывать, так их никого нету. А как сокровища делить, так они все тут.

— Как там в Париже? — спросил Алешка.

— Все спокойно. Все заняты своими делами, никто не ищет клады в старых башнях.

Папа спустился по ступеням, заглянул в колодец.

— Глубина большая. — Он покачал головой. — Я туда не полезу.

— Я поле́жу, — сказала бабушка. — Я беж жубов не могу.

— Я вам доштану жубы, — сказал дядя Мифа. — Я для ваш…

— Не дражнишь, — бабушка обиделась.

— Я не дражнюшь, — дядя Мифа смущенно прикрыл рот. — Я тоже жубы потерял. Когда ужнал, что эти отроки в башню полезли.

Тут что-то стало проясняться.

Папа приехал вечером. Съел два своих любимых яблока и спросил:

— А где мои дети?

— Они на экскурсии, — сказала мама. — По местам исторической славы. Под руководством бабы Аси.

Папа хмыкнул и покачал головой:

— Наша Ася и в старости ребенок.

— Так это хорошо!

— Хорошо, когда этот ребенок слушается старших. А не младших. Особенно Алексея. Чует мое бедное сердце — что-то они натворят.

Папино сердце его не обмануло. Сразу после этих слов приперся дядя Мифа и раскрыл нашу тайну.

— Они там сокровища откапывают. Среди врагов.

— Каких еще врагов? — папа насторожился.

— Так-то они вроде вполне приличные люди. Мелкие жулики. — Как это мелкие жулики могут быть вполне приличными людьми, я, наверное, никогда не узнаю. — Но эти приличные жулики вообразили, что в башне скрыты несметные сокровища. И в некотором роде ваши славные отроки оказались конкурентами.

— А если покороче? — нетерпеливо спросил папа.

— Знаете, я глубоко убежден: когда в дело вмешивается корысть, детям может угрожать опасность.

Вот так они все и оказались в подземелье Гремячей башни.

— А что это, мам, ты так вырядилась? — спросила наша мама свою маму. — Замуж собралась?

— Беж жубов-то?

— Пап, — сказал Алешка, — у них все жубы да жубы, а нам надо чемодан со дна этого колодца поднимать. Там знаешь сколько всего!

— Я туда не полезу, — опять заявил папа.

— Тебе не стыдно? — спросила мама. — Ведь ты же полковник милиции!

— Ах да! Я совсем об этом забыл.

В этот момент в черепе догорел огарок свечи, мигнул и погас. Стало совсем темно.

— У меня шпички ешть, — сказал дядя Мифа. — Правда, они дома.

— У меня дома и холодильник ешть, — сердито сказала бабушка.

При чем здесь холодильник? От него ни «швета», ни тепла.

Тут папе, видимо, все это надоело, он достал мобильник и позвонил какому-то местному милицейскому начальнику. Словом, нужна помощь, высылайте людей.

— Уже выехали, — сказал начальник. — По заявлению потерпевших граждан.

Оказывается, ночью в отделение милиции примчались двое парней, страшно перепуганных. Они наперебой кричали, что в подземелье Гремячей башни ожил древний покойник, дико завыл, «защелкал черепом» и потребовал бутылку пива, потому что за двести лет ужасно высох.

— Ваших рук дело? — спросил нас папа.

— Моих! — гордо ответила бабушка. — Я этого обормота Пашку давно уволить хотела.

Мы выбрались наружу и поскорее захлопнули дверь.

— Что за сигнализация? — спросил папа.

— Элементарно, Ватсон. — Алешка объяснил это явление так, будто сам его устроил. — Когда дверь открывается, сквозняк получается. А там, где-то под старинными сводами, устроены разные дырочки и трубочки. Вот в них сквозняк и воет.

Неужели Лешка умнее меня? Когда он все это объяснил, я тоже вспомнил одну старую историю из какой-то книги. Жил-был один жадный купец. И когда мастера строили ему новый дом, он здорово обманул их при расчете. Тогда эти умельцы где-то на чердаке вмуровали в стены горлышки от бутылок. И когда поднимался ветер, в доме раздавался дикий вой. Будто вовсю бесилась нечистая сила. Так что глупый, жадный и трусливый купец так и не вселился в новый дом. И никто после него тоже не захотел там жить, все боялись нечистой силы. Так этот дом и развалился от старости. Но вот почему Алешка вспомнил подобную историю, а я нет? Наверное, потому, что он, как мама, смотрит вперед, да еще и по сторонам.

— А ты откуда про такую фишку узнал? — спросил я его. И не удивился его ответу.

— В книжке прочитал. Давно еще. Когда ветрянкой болел. Я, Дим, про это запомнил, думаю, пригодится. Кому-нибудь на даче, тете Зине, например, устроить.

Бедная тетя Зина…

Ночь была теплая и светлая. Легонько колыхалась сонная листва в роще, поквакивали в овраге лягушки, мелькали вокруг башни своими зигзагами летучие мыши. Вспыхивала в ночи папина сигарета.

— И што мы штоим? — рассердилась бабушка. — Жубы надо доштавать.

— Баб! — Алешка чуть ли не взвизгнул. — Золото и брильянты надо доставать. Их там столько, что тебе на што жубов хватит!

— Куда мне штолько? Я, по-твоему, крокодил?

— Не очень, — признался Алешка.

— Привез я тебе новые зубы, — сказал папа. — Из Парижа.

— Во! — сказал Алешка с ехидцей. — Теперь наша Астя будет по-французски спикать. — И неожиданно добавил: — Же ву при, мадам.