— Делай свое дело, Дог, — отозвался обладатель баса, и девушка кивнула и снова склонилась к раненому.

Какое странное имя — Дог. Но ей подходит.

— Вы меня слышите? Кевин, ответьте мне, моргните!

И он моргнул, почувствовав себя почти счастливым от того, что она снова с ним. Она опять заговорила, обращаясь к нему, не давая уплыть из этого зыбкого слоя реальности в другой — темный и бесконечный. Он не знал, сколько прошло времени. Она, ее голос, все время оставались с ним. Лишь однажды она снова отвлеклась, когда бас сообщил, что они вытянули какого-то маркиза, и теперь он просто в обмороке.

А потом настал момент, когда вдруг подул ветерок и вокруг снова послышались голоса. Кевин увидел еще один смутный силуэт, склонившийся к его груди и бормочущий что-то неутешительное. Дог отстранилась, он больше не мог видеть ее лица, но вместо него его обняла, помогая приподнять голову, другая девушка. У этой были светлые волосы и пухлые улыбающиеся губы, и Кевин попробовал улыбнуться в ответ, но теперь он не чувствовал и губ тоже.

— Он не сможет глотать! — воскликнула девушка. — Яд уже распространился к голове.

— Ничего-ничего! — задребезжал снова откуда-то взявшийся голос старика. — Сейчас мы это поправим. Немного придет в себя, потом и выпьет.

А в следующий миг в рану ударила струя огня, боль пронзила все тело Кевина, и связная и такая приятная галлюцинация сменилась абсолютным мраком.

Его качало на волнах то ли видений, то ли воспоминаний.

— Зачем ты это делаешь, Кевин? — мальчишка по прозвищу Шлепок не проявлял радости по поводу только что полученного подарка судьбы. Напротив, его чумазая мордашка выражала недоверие.

— Просто мне скучно, — Кевин пожал плечами. — Надоело постоянно учить уму-разуму этих тупых баранов. "Командир, а как? Командир, а где? Командир, а почему?". Достали уже! И каждый в позу становится, если его лично на дело не приглашу. Нет, Шлепок, я не командир. У тебя лучше получится.

— У меня не получится, — заартачился мальчишка. — Это ты у нас всегда знаешь, где что плохо лежит, да у кого карман потуже, а варежка пошире.

— Брось, — Кевин отмахнулся. — Ты не хуже меня такое узнавать умеешь. А попрошайничать у тебя и вовсе лучше моего получается.

— И что ты сам собираешься делать? — Шлепок все еще сверлил его взглядом, но видно было, что перспектива командовать целой бандой уличных воришек и попрошаек ему нравится.

— Да ничего нового, — Кевин встряхнул головой. — Буду крутиться поблизости, надо будет, пойду с вами на дело, только не командиром. Так что не дрейфь, если что, я тебе помогу. Только чур! Я твоим приказам не подчиняюсь и о своих делах не отчитываюсь!

— Ладно, договорились, — неохотно, чтобы не потерять лица, согласился Шлепок и начал медленно таять.

Кевин мысленно улыбнулся. Когда под его управлением компания таких же, как он сам, маленьких беспризорников справилась с пацанами постарше, полностью изгнав тех из района, он ощущал себя великим полководцем, главнокомандующим победоносной армии. Но очень скоро он понял, что ему не нравится роль генерала в мирное время. Тогда-то и пришла ему в голову идея отдать бразды правления бандой смышленому Шлепку. Сам он после этого еще долгих три года, пока ему не исполнилось пятнадцать, присматривал за своими бывшими соратниками, направлял нового командира и фактически продолжал руководить ими, оставляя Шлепку лишь номинальную власть…

На столе лежала шпага. Изящная, смертоносная, с богатой инкрустацией на затейливом эфесе. Та самая шпага, которую он вчера продал в трактире какому-то щеголю. Та самая шпага, которую ему ни в коем случае нельзя было иметь при себе. Да-да, именно та, что он потянул у мастера Ириуса, которого потом повесили за невыполнение в срок княжеского заказа. Безвинно повесили, потому что мастер заказ выполнил, просто не успел сделать все по второму разу после того, как Кевин обчистил его мастерскую. Та самая шпага, по которой ищейки из объеденной стражи Восточных княжеств могли его опознать. Та самая, от которой он тщетно пытался избавиться уже раз десять. Мастер все же не довел заказ до конца. В сталь было вплетено заклинание преданности владельцу, но заклинания послушания на оружие наложено не было. Верная шпага, признав Кевина, как первого до нее дотронувшегося, своим хозяином, ни за что не хотела с ним расставаться.

Он таки нарвался. С самого начала зная, как опасно ему снова появляться в столице княжества, он все же вернулся, не смог устоять перед планом красивой и практически беспроигрышной аферы. Но для воплощения этого плана в жизнь нужен был стартовый капитал, а Кевин как назло поиздержался. Время поджимало, и он рискнул наведаться в столицу за брошенными после ограбления мастера Ириуса занориками.

И надо же было, чтобы оставленная час назад в комнате на постоялом дворе шпага выбрала для своего эффектного появления именно тот момент, когда Кевина с подозрением изучал отряд княжеской стражи. Весело поблескивая драгоценными камнями на эфесе, она появилась у него на поясе и, конечно, вызвала у вояк мгновенное узнавание. Два года, которые Кевин находился в розыске, отнюдь не снизили бдительности стражей порядка.

Бежать не имело смысла. Здесь, в темном переулке у Кевина еще был шанс сдержать десяток противников и попробовать уйти от них по закоулкам и проходным дворам, но на широком проспекте отряд быстро нашел бы подкрепление. Молодому человеку показалось, что шпага радостно зазвенела в предвкушении драки, когда он выхватил ее из ножен. Артефактное оружие жаждало крови, рвалось в бой, ища применения по прямому назначению. Видят боги, Кевин не собирался никого убивать. Более того, он прекрасно понимал, что станет в столице не просто персоной нон-грата, а объектом целенаправленной охоты, если лишит жизни кого-то из княжеской стражи. Но у шпаги на этот счет было собственное мнение. Она вдруг начала жить собственной жизнью, словно не Кевин управлял клинком, а клинок Кевином. И, спустя всего лишь несколько вздохов, ближайший стражник осел на колени с пронзенным сердцем. Остальные взревели. Они больше не пытались взять его в плен, они начали его убивать. Кевин метался, крутился, скакал и кувыркался в ограниченном пространстве переулка, но противников было слишком много, а он начал уставать. Казалось, конец был предрешен.

— Ого! А у вас тут весело! — донеслось откуда-то сверху. — И как трусливо, однако, со стороны господ стражников нападать на одиночку такой толпой!

В следующий миг, прежде чем Кевин успел что-то понять, плечи его захлестнула веревочная петля, и тело рванулось вверх. А спустя еще мгновение он уже лежал на балконе третьего этажа, и какой-то человек ловко снимал с него путы.

— Бежим, — приказал незнакомец и, схватив Кевина за руку, потянул за собой.

Потом они долго бежали по коридорам, лестницам, крышам, узким улочкам и подземным переходам, пока, наконец, не выскочили из какого-то подвала уже за чертой города.

— А ты хорошо дерешься! — весело улыбнулся даже не запыхавшийся спаситель. — Жаль, что шпагу свою потерял. Дорогая небось была?

— Не потерял, — отмахнулся Кевин, с трудом переводя дыхание. — Вернется, — и, протянув руку для пожатия, представился.

— Рик, — ответил новый знакомый, крепко стискивая правой рукой его ладонь, а левой невозмутимо ковыряя в ухе.

— Кевин, Кевин, проснись, слышишь, открой глаза. Давай, иди ко мне, иди на мой голос, — настойчиво звал его кто-то.

Он узнал голос. Дог. Очаровательная галлюцинация. Кевин с трудом приоткрыл глаза и постарался растянуть губы в улыбке. На удивление, они послушались.

— Вот и хорошо, — улыбнулась Дог.

И тут же чьи-то руки приподняли его голову, и милый глюк влил ему в рот какое-то варево. Тело прошила болезненная судорога, и Кевин снова отключился.

— Я люблю Леринею. Нет, я ее просто обожаю! Может, мне на ней жениться? — счастливо вопросил я едва освещенное светлячком пространство кухни, поглощая умопомрачительный куриный салат.