– Подставлять кого будут? Тебя? Тебя, меня и Пашку? Или и мужиков тоже?

– Думаю, что и Андрея, и ребят из ФСБ. С Виталей договорятся.

– Мы будем спасать представителей органов? – хитро посмотрела на меня Татьяна.

– В первую очередь мы будем спасать свои шкуры. А я еще буду выполнять свою работу. Пошли алмазы прятать.

Но для начала я их сфотографировала. Пашку мы не приглашали. По-моему, в данном случае съемка не требовалась. Потом я очень тщательно вытерла алмазы, чтобы на них не осталось отпечатков пальцев, завернула в тряпочку, и мы с Татьяной отправились искать подходящее место в туалете или душе. Дверь в нашу комнату заперли на ключ.

Туалет не разделялся на «М» и «Ж», хотя было две кабинки с дверцами и нормальными унитазами. Вообще и горячая вода все время текла из крана, и душ бил хорошей струей.

По-моему, подходящее место для камушков было над зеркалом в толстой раме. Можно было спокойно положить на нее сверху два камушка (без тряпочки). Я показала Татьяне пальцем на верх рамы. Она сама заглянула под раковину и показала мне большой палец. Вероятно, тоже заметила подходящее место. Так мы камушки и спрятали – один положили на раму, второй засунули в углубление под раковиной. Там еще оказалась небольшая щель, в которую как раз поместился камушек. Работали, не прикасаясь к камням пальцами, – через тряпочку.

Утром встали с большим трудом. Спас только холодный душ, под который по очереди встали мы с Татьяной. Подруга включила кипятильник, чтобы мы выпили кофе. Завтракать не хотелось. Рано утром ни ей, ни мне обычно ничего не хочется. А кофе требовался, чтобы взбодриться. Я отправилась будить Пашку.

Он оказался в номере один и крепко спал. Дверь оставалась незапертой. Три другие кровати, на которых должны были спать Виталя и двое подчиненных Ивана Захаровича, пустовали. По-моему, на них сегодня вообще не спали. Не стали бы ребята Ивана Захаровича застилать за собой постели. Им доводилось неоднократно жить в самых различных гостиницах, и они знают, что застилать за собой постель в гостинице считается даже неприличным. Это должна делать горничная. Горничная не стала бы работать при спящем постояльце (Пашке). И вообще ребята бы просто поленились. Когда мы жили вместе, Виталя все время говорил мне:

– Зачем кровать застилать? Ведь вечером же все равно разбирать. Днем дома никого нет. Мы утром встали и ушли, а вечером придем опять только мы и ляжем спать.

Сейчас Виталя проживает в доме Ивана Захаровича (где можно целый полк разместить), и там явно есть кому застилать за ним постель, кому разбирать и кому ее согревать.

Почему я все время думаю о Витале? То есть, конечно, не все время, но часто. Я страдаю? Нет. Мы расстались. Не в первый раз, но, думаю, в последний. Или не в последний? Во все предыдущие я тоже думала, что в последний. И вообще Олег мог бы проявить инициативу!

Будить Пашку я умею и накопила в этом деле большой опыт. Цены мне не будет, если когда-нибудь выйду замуж за алкоголика (свят-свят-свят). За кофе мы поведали Пашке о планах на сегодняшний день.

– Звони Витале. Здесь опасно одним ходить.

Один Виталин аппарат был вне зоны действия сети или выключен (обычный питерский), а второй (спутниковый) оказался просто выключен.

– Они не ночевали? – уточнила я у Пашки, который мог и не услышать прихода трех других мужиков.

– Вроде нет. Когда я ложился, их еще не было. Юль, оставь Витале записку.

– Я Ивану Захаровичу в Петербург позвоню. Не нужно тут никаких письменных улик оставлять.

Звонила я тоже по спутниковому телефону. Кратко рассказала про вчерашний день и сообщила о предстоящей встрече – если она, конечно, состоится. Я не была в этом уверена.

– О Витале не беспокойся, – заявил Сухоруков. – Делай свое дело.

Я пожала плечами, и мы втроем отправились к выходу из поселка. За стойкой администратора сидела уже другая тетка, очень похожая внешне на вчерашнюю, с нами вежливо поздоровалась, но ничего не спросила. Деньги и документы мы взяли с собой. У меня из ценных вещей в номере оставался ноутбук. И телефоны, и камеру с фотоаппаратом мы тоже взяли.

– Паша, вчера вечером кто-нибудь в гостиницу приходил?

Оператор покачал головой. Он смотрел телевизор (не помнил что) и пил пиво, иногда перекидывался фразами с дежурившей теткой, но она недолго сидела на своем месте. Тетка заперла дверь в гостиницу и пошла спать, попросив Пашку выключить телевизор и свет, когда решит подниматься наверх.

– А кто-нибудь из наших вернулся? – обеспокоенно спросила я.

– При мне нет.

– А тетка вообще о чем думала?! – воскликнула Татьяна.

– Если бы они стучали, мы бы с тобой услышали, – сказала я подруге.

– Там звонок есть, – прервал наше обсуждение Пашка. – Я спрашивал. Администратор сказала, что когда наши придут, то позвонят и ее разбудят.

Мы опять переглянулись с Татьяной. Мы не заходили в другие номера – то есть четырехместный, где разместились сотрудники органов, и одноместный американца. Во-первых, мы не хотели сообщать им о своих планах. Во-вторых, не хотели будить. Ведь у них мог быть очень напряженный вечер и еще более напряженная ночь… Мало ли кто куда лазал…

На выходе из поселка нас никто не ждал. Была сломанная береза, описанная Николаем, было поваленное бревно, на котором можно посидеть.

– Подождем, – сказала я. – Мало ли что его задержало?

Но через полчаса после назначенного времени Николай так и не пришел.

– Что будем делать? – посмотрела на меня Татьяна.

– Искать другого проводника или спрашивать дорогу к сумасшедшему отшельнику с прибившейся к нему бродяжкой.

Нам повезло уже в первом доме. Насколько мы поняли, про человека, который был нам нужен, знали все. Или тут все про всех все знают?

– Проводите? Или посоветуете, к кому обратиться? Или объясните дорогу?

– Туда на машине надо ехать. Сейчас к соседу сбегаю.

Вскоре сосед вывел своего железного коня (древнюю «Ниву») и повез нас к цели. Целью оказалась заброшенная деревня.

– И много тут жилых домов? – спросила я, пока Пашка делал «панорамку», высунув камеру из окна.

– Три. Но обитатели друг с другом не общаются.

– А почему?

– Из разных миров, – пожал плечами наш водитель. – Вы сами с ними поговорите. Если согласятся, – добавил он через несколько секунд. – Возможно, из двух домов уже ушли – только услышав шум приближающегося мотора. Тот, кто нужен вам, живет тут на законных основаниях. Это дом каких-то его родственников. Ну и он… В общем, спрашивайте все у него самого. А я тут погуляю в лесочке. Когда назад соберетесь, крикните.

– С нами заходить не будете?

Водитель покачал головой и даже не стал подъезжать к дому. Просто кивнул на нужный. Ну что ж, пойдем сами. Не в первый раз.

У дома в огороде копалась женщина неопределенного возраста. При нашем подходе разогнула спину и посмотрела настороженным взглядом.

– Здравствуйте! – сказала я, а вслед за мной Пашка с Татьяной. – С хозяином поговорить можно?

Женщина как-то неопределенно передернула плечами и ушла за дом, так и не произнеся ни слова. Мы переглянулись.

Дом был сделан добротно и, по-моему, недавно обновлен, по крайней мере частями. То есть крыльцо казалось свежесрубленным (или как там это называется). В глубине огорода просматривалась банька – просто домик-пряник. Огород занимал приличную площадь. По-моему, его объединили с другими, и он доходил до стен соседних домов, по крайней мере справа и слева. Мы стояли на грунтовой дороге, перед невысоким забором. От забора до крыльца было метров шесть. Как далеко огород уходил за дом, я сказать не могла.

Где-то за домом хлопнула дверь. Возможно, их в доме было две. Может, там стоял сарай. Это с дороги не просматривалось.

Вскоре из-за угла появился хозяин – огромный дядька, напоминающий вставшего на задние лапы медведя, причем с вырубленным топором лицом. Его спутница жизни едва доходила ему до груди и отличалась худобой. Дядька же был не только высоким, но и мощным. Назвать его толстым язык не поворачивался. Он накачал мышцы в процессе работы. Более того, мне показалось, что он из военных, то есть он мог накачать мышцы еще и в процессе специальной физической подготовки. Черты лица были крупными и очень грубыми. Пожалуй, я никогда не видела такого громадного носа, такого широкого лба, таких выпирающих скул. И усы были такие огромные, что казались накладными, но я не сомневалась, что они настоящие. Шрамы, какие-либо повреждения, родинки, бородавки на лице отсутствовали, но при виде него казалось, что я встретилась с великаном-людоедом.