– На самом деле ничего не слышно, – сказал Стас. – Рекомендую.

Но я не могу позволить себе такую роскошь. Я должна слушать телефон, который может зазвонить в любое время дня и ночи. Я должна появляться на местах событий первой – или забыть о работе криминального репортера и успешной карьере. С другой стороны, та же самая работа научила меня засыпать практически в любых условиях. Правда, ненормальные (и просто странные) американцы в моем доме никогда не жили.

По моей просьбе Стас дал интервью для нашего телеканала, показал затычки. Пожалуй, он был единственным в нашем доме, кто не почувствовал землетрясения. Хотя у нас могут жить и какие-нибудь древние глухие старухи… Мне казалось, что американец врет. И мне еще требовалось пройтись по квартирам.

– Пошли к общественнице, – сказала я Пашке и Татьяне. – Посмотрим, что у нее в квартире. И спросим, к кому она нам посоветует еще зайти.

Но мы не успели никуда уйти, потому что раздался звонок в дверь. Мне пришлось в очередной раз в своей жизни вспомнить народную мудрость: помяни черта – рожки и появятся. Бабка-общественница пожаловала сама.

– Я так и подумала, что вы здесь, – начала Серафима Федоровна с порога своим громким зычным голосом, несколько странным для сухонькой старушки. – Юлина машина стоит, у Юли никто не открывает, у Тани никто не открывает, значит, тут интервью берете. Так, а что это у вас тут ладаном пахнет?

Бабка стала принюхиваться, как гончая на охоте.

– Ладаном? – переспросила я.

– А ведь точно, – сказал Стас. – Я же все думал, что запах-то знакомый, только сообразить не мог, где я его встречал.

– Это что, придурок иностранный свою комнату ладаном окуривает?! – быстро сообразила бабка. – Нечистую силу изгоняет?

– Я попросил бы меня не оскорблять, – появилось из своей комнаты упомянутое лицо, потом посмотрело на нас с Татьяной. – А вам нужно чаще в церковь ходить и молиться о спасении души.

На этот раз нам была прочитана лекция о нашей греховности и шансах на спасение. Пашка все заснял. Стоило Ричарду сделать паузу, как я обратилась к бабке-общественнице и спросила, не проводит ли она нас в квартиру кого-нибудь из соседей, у кого имеются разрушения.

– Пошли, – бабка быстро повернулась. – Напротив меня Люська как раз порядок наводит. Когда землетрясение началось, она шкаф разбирала, ну и хваталась за все подряд. А у меня вроде нормально все. Только кастрюли упали.

Стас закрыл за нами дверь, нам всем на прощание подмигнул.

– Да он форменный псих, – сказала бабка уже на лестнице. Мы прекрасно поняли, что она не про Стаса. – И его отправили к нашим мужикам для обмена опытом?!

В это мгновение открылась дверь алкоголички Гальки, которая появилась на лестнице в сопровождении одного из своих многочисленных поклонников. Один глаз у Гальки заплыл и душевно «светил». У поклонника не хватало нескольких зубов, были подбиты оба глаза, и он как-то странно прихрамывал. Но оба выглядели довольными и счастливыми. При виде нас очень вежливо поздоровались. Я спросила про землетрясение. Галька с хахалем открыли рты.

– А вообще чего-то штормило, – после некоторого периода размышлений изрек хахаль, почесывая голову. – Но я не обратил внимания. Так, смутно вспоминаю…

– Мы в отключке были, – доверительно поведала нам Галька. – Так нам вчера повезло!

– Ага! – кивнул ее хахаль. – Какие у вас тут соседи хорошие! Мужик вчера приходил. Нам отдал недопитую бутылку водки, бутылку вина и закуску!

Мы с Татьяной и бабкой-общественницей переглянулись.

– Это кто такой? – спросила бабка.

– А я почем знаю? – удивилась вопросу Галька. – Я что, спрашивать буду, если мужик с бутылками и закусоном пришел?

– Описать его можешь? – спросила я. Пашка все снимал.

– Высокий такой, очень приятный мужчина, – сказала Галька.

– Ты его раньше видела? В квартире он какой живет? – напряглась я.

– Нет, раньше никогда не видела. Я подумала, что это твой новый хахаль. Что ты его ко мне послала с остатками, чтобы не испортилось. Ну, вы не допили, не доели… Ты же, Юля, мне часто еду отдаешь. Ты и решила, что у меня не пропадет.

– Он сказал, что от меня? Вообще что он точно сказал?

– Сказал, что это нам, – вставил новый Галькин мужик. – Мы взяли и поблагодарили. Не отказываться же?

– И так крепко после этой водочки спали! – радостно сообщила Галька.

Я знала, что у моей соседки бессмысленно спрашивать, не осталось ли хоть немного спиртного для проведения экспертизы.

С другой стороны, кому нужна алкоголичка Галька?! Она совершенно безобидна, выясняет отношения только с конкурентами на бутылки и металл. Она ничего не помнит, не напрягается ни по какому поводу. А вообще тетка добрая и жалостливая.

Но мне очень не нравилась складывающаяся ситуация. И американец менялся с каждым днем. В первые дни он не показался мне придурочным. Занудным, несколько назойливым – да, но это было объяснимо: он задавал вопросы по алмазам, из-за которых приехал. Но теперь… Странностей проявлялось все больше и больше. Я теперь очень хорошо понимала ребят из Управления, но не могла прийти к окончательному мнению по поводу Ричарда Редбулла. Я не могла определиться! Ну что ж, подождем, посмотрим… Андрюша же просил приглядываться.

– Поедем в холдинг, Паша, – приняла решение я. – Съемок на сегодня достаточно. Обойдемся без квартир.

Мы с Татьяной встретились взглядами. Мы давно научились понимать друг друга без слов. Ситуация не нравилась ни мне, ни Татьяне. Не нравилась она и бабке-общественнице.

– Юль, чего делать-то? – тихим, непривычным для себя голосом спросила она у меня. – Может, мне к дочери в гости съездить? Дом-то наш не рухнет?

– Не думаю, – честно ответила я. – Как вы сами понимаете, я сама заинтересована в том, чтобы побыстрее разобраться в сложившейся ситуации.

По пути к машине мне еще трижды пришлось отвечать на вопрос, не собираюсь ли я временно съехать к родителям или еще куда-нибудь. Я твердо отвечала: нет. После таких событий меня, наоборот, отсюда палкой не выгонишь! Разберемся!

На работе нашу съемку в «сыром» виде смотрела и наш главный редактор Виктория Семеновна, и заинтересовавшийся директор и владелец (любитель юных блондинок), и многие другие. Съемка пошла в монтажную, так как показать все, что мы наснимали, было просто нереально, да и бессмысленно, а мы с Пашкой перегнали «сырой» вариант в Управление Андрюше.

Наши в холдинге после моего выезда на «землетрясение» успели найти в нашем городе ученого, который любезно согласился ответить на мои вопросы и очень хотел выслушать меня. Его крайне заинтересовало необычное явление, и он сказал, что готов встретиться со мной в любое удобное мне время. Чем раньше, тем лучше. Может, в городе какие-то меры уже следует предпринимать!

– До вечернего эфира успеешь, – сказала Виктория Семеновна. – По крайней мере предварительно с ним поговоришь, а если потребуется, договоришься еще и на завтра. А нам бы хорошо и сегодня дать какой-нибудь комментарий ученого.

Я созвонилась с дядечкой, он пригласил меня к себе в научно-исследовательский институт, где нас очень тепло встретили, меня напоили чаем с печеньем, а при одном взгляде на Пашку достали из загашников пиво.

Выслушав наш рассказ, ученый и двое его то ли коллег, то ли помощников покачали головами.

– Это землетрясение или нет?

– Скорее всего нет. Хотя должен вам сказать, что в нашем городе колебания почвы происходят каждые полчаса, но с силой не более двух баллов.

– ?!

Я никак не ожидала подобного. Я также узнала, что у нас в городе работает сейсмическая станция, которая фиксирует все колебания. Несколько сейсмических станций работают в Финляндии. Поскольку я знала точное (или почти точное) время «землетрясения», которому подвергся мой дом, можно было сравнить его со временем зафиксированных колебаний почвы.

Как я и предполагала, никаких колебаний почвы на тот момент зафиксировано не было. Более того, мне объяснили, что постоянно фиксируемая «дрожь земли» незначительна. Жители ее не ощущают. В частности, она связана с посадкой самолетов.