– Кстати, камеры видеонаблюдения в супермаркете работали? Что-нибудь интересное засняли?

– Все отключились. То есть отключились на время самого интересного, потом включились. Как я понимаю, когда отпустило. То есть это «землетрясение» или прибор, создающий «землетрясение», подействовал и на работу камер слежения. Но народ, сбегающий с неоплаченным товаром, записан. Хватали охапками! И твоя работа записана.

– Как ты думаешь, ко мне будут претензии?

Андрюша хохотнул.

– Сразу нам звони в Управление. Мы поговорим с кем надо. Проведем разъяснительную работу. И ты же ведь ничего не взяла. Они тебе вообще должны премию пельменями выписать! Ведь ты же первая вызвала все службы, пока их охранники приходили в себя. Думаю, что они заставят своих сотрудников, сбежавших с рабочих мест, оплатить убытки.

Но у меня к Андрею был еще один вполне конкретный вопрос. Должен ли американец каждый день находиться в Управлении?

– Ничего он не должен. Да мы сами все время в разъездах. Ты же знаешь.

– Про вас я знаю. Меня американец интересует. У них-то принято на работу ходить от и до.

– Юль, если честно, я не знаю, чем он тут занимается. В смысле в России. И как мы тебе уже говорили, мы бы хотели его поменьше видеть. А то только собрались чаю попить – появляется с наставлениями. День рождения справляем на рабочем месте – здравствуйте! Он приходит и уходит, как хочет или как считает нужным. Он тоже с какими-то людьми все время встречается. Может, отчеты об этих встречах посылает своему начальству. Ты же сама знаешь, что он на Васильевском с психами встречался несколько раз – в смысле, с теми, которые у вытяжной трубы чем-то подзаряжаются. Вы же их с Пашкой снимали, и Ричард там был. Нам поступила разнарядка: оказывать всяческую помощь. Мы и оказываем. Попросил с тобой познакомить – познакомили. Попросил на квартире поселить – поселили. Он тебя про алмазы расспрашивал?

– И меня, и Викторию Семеновну, и Пашку пытался, – сообщила я. – Кучу вопросов задал. Теперь мне кажется, что я его раздражаю. По крайней мере, сегодня раздражала. И ему очень не понравилось, что мы с Татьяной и Пашкой увидели его пристегнутым к кровати.

– Ну ты же нормальный человек! – захохотал Андрюша. – А значит, по мнению американца, все делаешь не так. Давать наставления тебе, Татьяне, Стасу, вашей бабке-общественнице у него не получается. Вы в лучшем случае от него отмахиваетесь. А Серафима Федоровна небось сама ему кучу наставлений дала. Она, кстати, его еще женить не пыталась?

Я рассмеялась в ответ.

– В общем, постарайтесь его всем вашим подъездом поскорее отправить в Америку. Не нравится ему у вас – и отлично! Надо, чтобы еще больше не нравилось. Завтра еще должен участковый подойти. Для беседы с американцем на предмет лунатизма.

– А что, в обязанности участкового входят беседы на темы лунатизма?

– Мы решили, что он должен проявить заботу об иностранном гражданине, – хохотнул Андрюша. – А тут повод есть. Он так постарается позаботиться, чтобы американец бежал от этой заботы, как черт от ладана.

Я сообщила про ладан. Андрюша на мгновение замолчал.

– Ах вот чем от него пахло…

Я сказала, что не жду ничего хорошего от человека, пахнущего ладаном вне стен церкви.

– Это ж надо такое придумать… – задумчиво произнес Андрюша. – Ну точно придурок. Кстати, он молится?

Стас об этом ничего не говорил, спросить мне в голову пока не приходило.

В это мгновение мне в дверь позвонили. Принесло Серафиму Федоровну. Я распрощалась с Андрюшей и пошла послушать бабку-общественницу.

– Ребята, идите психов снимать, – сказала нам с Пашкой Серафима Федоровна.

– Каких психов?!

– Юля, у тебя все три окна на улицу выходят, и Таня сейчас у тебя сидит и не видит. А у меня-то, наоборот, окна во двор! Смотрю – целая группа прибыла, и американец к ним вышел.

– Паша! – рявкнула я.

Оператор мгновенно схватился за камеру (одной рукой), из другой, правда, пиво не выпустил. Я мгновенно переоделась в джинсы, накинула джинсовую курточку – и мы всей толпой рванули вниз.

Напротив нашего подъезда стояла группа примерно из десяти человек странного вида. Я сразу же узнала типа, похожего на борца сумо (фигурой), дисквалифицированного за пьянку (об этом говорила испитая морда). Он был одним из основных заряжающихся магической энергией у вытяжной трубы на Васильевском острове. Рядом с ним стоял «физик и гений» и высокая и очень худая дама в шляпе лимонного цвета. Шляпа бросалась в глаза первой. Одежда, правда, тоже впечатляла – малиновые брюки, расклешенные от бедра, и канареечная блуза навыпуск. Довершали наряд босоножки салатового цвета на огромной платформе. Вскоре выяснилось, что дама – известная художница и даже прибыла с поклонником, купившим ее последний шедевр. Шедевр был на скатанном в рулон ватмане, и поклонник держал его под мышкой. Сам вполне мог поместиться под мышкой у дамы.

При виде нас американец спросил, делаю ли я репортажи о талантливых людях России. Я на всякий случай ответила отрицательно.

– Зря, – сказал американец.

«Физик и гений» в очередной раз объявил, кто он есть.

Поклонник таланта художницы развернул лист ватмана и продемонстрировал нам рисунок, сообщив, что это шедевр и через несколько лет он будет стоить миллионы долларов на самых известных мировых аукционах. Я попыталась разобрать, что изображено разноцветными красками, но не смогла идентифицировать ни одного предмета. Серафима Федоровна заявила, что некий предмет обтекаемой формы в углу листа напоминает ей больничное судно.

– Тебе нравятся работы Сальвадора Дали, Юлия? – спросил у меня американец.

– Нет, – ответила я и честно призналась, что их не понимаю.

– Вот поэтому ты не понимаешь и работы Ксении, – наставительно заметил американец.

Я моргнула. Даже мне, полному профану в живописи, было не найти ничего общего между больничным судном Ксении и картинами Сальвадора Дали. Оказалось, что они выполнены в одном эмоциональном стиле. Ксении нужно выплескивать эмоции на холст (правда, тут был ватман). Сегодня Ксения услышала о землетрясении в родном городе, вся испереживалась и выплеснула на холст (то есть ватман) свои тяжелые мысли. Почему-то мысли были в основном выплеснуты в красно-желтых тонах. Может, другой краски не было.

– У основной массы людей примитивное восприятие мира, – подключился «физик и гений». – Это красиво, это некрасиво, это хорошо, а это плохо. У истинного творца, художника в широком смысле слова все гораздо сложнее. Нас, гениев, обычно не ценят при жизни! Вот я столько лет проработал в НИИ…

– Так, давайте об этом в следующий раз, – перебила Татьяна. – Что вы здесь делаете?

– Да, что это за сборище подозрительных типов в нашем дворе? – подключилась Серафима Федоровна, вслед за которой из дома уже вышли ее верные соратницы. – Я сейчас милицию вызову. Ходят тут всякие – потом дом трясет.

– Мы как раз и собрались, потому что его трясло, – очень вежливо сказал пожилой мужчина с козлиной бородкой. – Значит, в этом месте наблюдается крупный разлом земной коры в результате сдвига тектонических плит в месте их стыка. В зонах активных разломов и происходят землетрясения, как результат выброса энергии. Мы хотим подзарядиться этой энергией нашей планеты Земля, идущей к нам из недр. Иначе эта энергия может уйти в космос и не принести пользы никому. Все, кто находился в этом месте во время землетрясения и сразу же после него, получили свою дозу энергии, а мы – нет! Неужели вам жалко энергии для других людей? Ведь она вам не принадлежит! Она принадлежит людям, проживающим на планете Земля, независимо от национальности и вероисповедания. И каждый должен иметь возможность подзарядиться ею, улучшить свое физическое, психическое и эмоциональное состояние…

Больше я не слушала, правда, Пашка все снимал, потягивая пиво. Но прихваченное во двор пиво заканчивалось, и я подозревала, что без пива оператор это снимать не сможет. Я же размышляла, что мне делать. Можно, конечно, вызвать милицию, хотя тут больше подойдет психиатрическая «Скорая». Но если эти психи теперь с Васильевского острова переместятся в наш двор?! Будут здесь подзаряжаться? Знакомые в органах помогут от них избавиться или на них нет никакой управы? Наш-то двор даже воротами не закроешь. На Васильевском, насколько я слышала, народ уже занимается приватизацией двора, чтобы отгородиться от подзаряжающихся. Но у нас-то это технически невозможно! У нас дома совсем другие и двор совсем другой! Ладно, проконсультируюсь завтра с юристами в холдинге и с ребятами в Управлении. Кто-нибудь что-нибудь да придумает.