Четверг одаривал мир сильным дождем, который стучал по подоконнику, выбивая мерзкую мелодию неба. Моя голова трещала по швам. Казалось, еще немного и она взорвется! В комнате было холодно. Лишь, редкие воспоминания запечатывали мою душу, согревая ее своим горячим потоком крови. Смерть мерещилась в каждом шаге, звуке, дыхании! Отпусти меня, тварь! Тот день убивал мой разум. Вскоре, петля, сотканная мною из крепкого каната, раскачивалась под потолком, завораживая мой взгляд! Неужели я был готов сдохнуть, ради шедевра?! Нет! В чем тогда ваше искусство?! Кольцо, созданное канатом, медленно раскачивалось, затягивая меня в свою пустоту. Разве? Там не было пустоты! Целый мир вселялся в круг, чаруя своим великолепием. Крупный дождь, что обливал окна, ветер, который кружил, ломая верхушки старых деревьев! Я просто сидел, держась руками за волосы. Уйти сейчас? Разве это может быть финалом?! Нет! Да! Я терялся в догадках и мыслях! Непонятное чувство наполняло мою душу. Казалось, что этот прочерк может положить конец всему великолепию, которое я создавал по миллиметру, картинкам в голове! Желание чувствовать смерть возрастало! Знаете, я уже стал на табуретку, просунув шею внутрь петли, в эту чарующую бесконечность. Крепкие волокна ласкали мою кожу, слегка сдавливая горло. Секунда! Миг! И меня не станет! Это, как покрывало, которое скрывает страх детей перед монстрами, живущими под их кроватью! Стоит накрыться, и вас уже нет! Боль, страх, ужас исчезают, лаская молекулами бетонные блоки опустевших улиц, где сотни трупов, без эмоций и чувств, готовы разорвать вас на куски, лишь бы быть целыми, великолепными, значимыми! Ублюдки!
Наверное, я бы толкнул табурет, но мой разум посетили другие мысли. Как обрывки горящих листов, они врывались в душу, распадаясь на безупречный пепел, который заполнял легкие, не давая даже дышать! Я спешно вытер слезы с глаз и упал на мягкую кровать. Петля все так же раскачивалась надо мной. Перед глазами мелькали обрывки платья, русые волосы, глубокие глаза! Я видел все это на той кассете, что сгорела в пламени боли! Я закрыл глаза, и медленный полет желаний пронзал мою голову, возрождая из памяти смысл финала! Идею моего великого творения! Сара!».
- Морган – прервав чтение мужчины, обратился Джефри – Кем был Уильям? Как вы познакомились?
- Хм – мужчина оторвал руки от дневника и поднял взгляд на Джефри – Как и все дети. Забава, общий интерес, общение
- Люди так любят упрощать, сравнивать, обобщать. Зачем, Морган? Неужели, до твоего ума не доходят простые истины? Каждый разговор уникален. Одинаковые слова, но разное настроение. Отличия, которые могут видеть лишь глаза, знающие вашу жизнь. Интонация, голос. Почему люди не могут принять этот факт? Они ищут похожее, одинаковое, ждут, пока хоть кто-то сможет удивить их жалкие умы! Зачем?
- Что уникального в Уильяме?
- Это твой вопрос, Морган, и лишь ты знаешь ответ
- Я не помню, как мы познакомились, слишком много минуло лет. Какие-то обрывки памяти, не более – Морган опустил взгляд, а затем резко поднял голову и вскрикнул, щелкнув пальцами – Книги! Дело в них! Он так же любил читать – улыбка засияла на лице мужчины – В первый же день мы обсуждали какое-то произведение, представляя себя в главной роли романа. Я даже помню его смех
- Вот видишь, Морган – Джефри улыбнулся в ответ – Это был долгий день. Я прав?
- Откуда ты знаешь?
- Два ума, чистых и готовых впитывать в себя множества ролей. Разве эта встреча могла обойтись парой слов? Нет. Это, как взгляд на звезды, Морган. Знаешь, когда смотришь ночью в небо, находишь тот самый огонек, что греет твою душу, и не можешь отвести глаз! Почему?! В сердце падает тепло, надежда, будто кто-то смотрит в ту же точку! Это прекрасно! Чувствуешь, как соединение душ, благодаря лишь взгляду, греет ваши сердца. И этот чистый разум где-то далеко, в другой точке планеты, так прекрасен, близок тебе. Жаль. Отвести взгляд и нарушить связь! Зачем?! Дай побыть ей еще немного. Ведь, кто-то надеется на тепло, которая так нежно проникает в тело
- Ты чувствовал это?
- Покажи мне звезды, и я найду тот взгляд. Он всегда там. Нет, не в небе – парень нажал пальцем на грудь – Тут. В душе! Единожды проникнув в нее, он никогда не уйдет, не заменит холодом то тепло, что так легко грело сердце, раскручивая секундами циферблата, превращая морозное небо в жаркий океан
- Ты хочешь увидеть звезды?
- Да, Морган. И я их вижу
- Как? – робко спросил мужчина
- Стоит мне закрыть глаза, избавиться от жизни, воспоминаний, моя душа тут же рисует небо и тот взгляд. Он так прекрасен, Морган
- Я продолжу? – тихо спросил Морган
- Да
Мужчина вновь опустил взгляд в дневник, и монотонный голос зазвучал с новой силой, наполняя палату болью, которая засела глубоко в исписанных листах:
«… Осень приносила холодный ветер, который поднимал с земли золотые гниющие листья и уносил их куда-то вдаль, рисуя в воздухе торнадо, шторм и тысячи прекрасных картин яркими красками жизни. Голые деревья медленно качались, словно провожали птиц, пролетающих под полотном тяжелого неба. Уже восьмой день подряд мерзкий дождь опаивал землю. Маленькие капли касались асфальта, разбиваясь на тысячи молекул, в каждой из которых создавался новый мир, чарующий своими красками и образами. А люди? Они все так же куда-то спешили, прятали свои пустые головы под навесами домов, магазинов. В чем смысл? Бояться дождя? Волноваться о своем здоровье, лелеять теплоту в груди, отказываясь принимать тот факт, что каждый из нас всего лишь молекула, как и капли, которая разобьется об асфальт, оставив лишь память момента, но вскоре высохнет, и это место растопчут тысячи грязных подошв.
А я? Я продолжал приходить к сгоревшему дому, который уже давно раздал весь свой пепел, пропитанный жестокостью и кровью. Зачем? Для чего я приходил туда? Впитывать остатки черного снега, который уже давно исчез под напором порывов ветра? Нет! Я не мог забыть тех глаз, что смотрели на меня через грязное окошко. Через дорогу от дома Чарльза находилась небольшая аллея, усеянная тяжелыми лавочками, которые уже давно вросли в землю. Я долго сидел там, наблюдал, видел, как Сара играла с куклами, устраивая чаепития, разговаривала с ними, наряжала в платья, усыпанные блестками и сверкающими камушками. Интересно, она испытывает ту боль, которую приносил ей Чарльз? Я не знаю ответа на этот вопрос. Мой разум мог лишь догадываться. Как много можно влить в сосуд? Изменить взгляды ребенка на жизнь, дружбу, смерть. Дети – тот самый холст, где вы стираете ненужные детали, создаете что-то новое, налаживая слой за слоем! Но каждая деталь, рисунок, мазок великолепной кисти остается где-то внутри, под тонкой гримасой разноцветных взглядов. И эти линии всегда пытаются вырваться, как человек, который стараться пробить тяжелый лед на реке, оказавшись глубоко под ним, в холодной воде, задыхаясь от нехватки воздуха. Морозные волны пробивают горло, заполняя легкие. Удар по льду, но он слишком тверд, чтобы сломаться под натиском вялых рук мечты. А ведь ей нужен воздух, чтобы вдохнуть кислород, взлететь к небу, охватывая сознание, но нет! Темнота в глазах, и расслабленное тело падает вниз, в голубую бездну без тепла и любви! И лишь весной, когда растает лед, оно всплывает мерзким трупом на поверхность этих волн, как воспоминания. Наверное, именно так умирают мечты. И сколько трупов поднимаем мы со дна? Жалеем, но быстро так закапываем в землю, лишь изредка принося цветы на могилы, где кистью выведем очередную надпись: «А я мечтал».
В тот день, я набрался смелости и сил, чтобы подойти к Саре. С неба падал дождь, а девочка, все в том же грязном платье, сидела на крыльце дома, под большим навесом, спрятавшись от дождя, играла в кукол, изуродованных и мерзких. Чем ближе я подходил к ней, тем чаще улавливать ее прекрасный взгляд на своем теле, она, словно через прицел винтовки, смотрела прямо в мое сердце. Наверное, Сара видела всю боль, что глубоко въелась внутри меня, наблюдала чудовищные вещи, которые я вытворял не так давно. Они и до сих пор жили там! Боль и чистота совсем скоро затанцуют в прекрасном вальсе, где выхода и вовсе нет. Лишь постоянное кружение мимо шкатулки, наигрывающей великолепные мотивы. И кто ведет? Наверное, та боль. Но разве можно мне с уверенностью утверждать, что я не проиграю этот бой? Хотелось бы, но нет. И в этом есть свой смысл. Красота…».
