- Давай! – выкрикнул Морган, давясь солеными слезами – Раз, это твое искусство, то воплоти его, трусливый ублюдок!
Джефри, злостно улыбаясь, сильно надавил пальцем на курок пистолета, продавливая его все глубже в механизм. Морган чувствовал ту пулю, которая резала дуло, оставляя на нем совершенные царапины. Словно кровь, что спешит по венам, наполняя их алой красотой, пульсируя все сильнее. Оглушительный звук вырвался из пасти пистолета, выплюнув свинцовую смерть. Морган видел своими глазами, как она насквозь пробивала череп, выпуская из головы огромные капли крови, наполненные мыслями. Столько фантазий оставалось на стене палаты, спускаясь реками вниз, одаривая воздух палаты тем самым искусством. Тысячи мыслей вырвались на свободу. Наверное, Джефри не мог больше справляться с их потоком. Голова – сейф. Он переполнен.
В палату ворвались санитары, облаченные в зеленые хирургические костюмы. Увидев плачущего Моргана, они бросились к нему. В палате не было ни крови, ни Джефри, лишь рыдающий мужчина, который обнимал тетрадь дрожащими руками.
- Доволен?! – кричал Морган, наблюдая, как тело Джефри спускается по стене, вглядываясь в его глаза – Нет! Вы не понимаете!
- Пора, Морган – двое санитаров схватили мужчину под руки и сильно потянули из палаты – Пришло время. Успокойся. Здесь никого нет
- Пустите! Вы не понимаете! Ты доволен?! Ответь мне, Джефри! – Морган видел лицо парня, который, словно насмехался над ним, все так же улыбался, всматриваясь прямо в душу – Пустите меня! Твари!
Санитары волокли тело Моргана. Мужчина сжимал в руке дневник, который был залит слезами. Фигуры уходили все дальше, пока темнота коридора не поглотила их тени. Еще долго был слышан истошный крик мужчины, а затем тишина. Лишь она могла принести покой в усталый воздух холодных палат.
Эпилог.
«…Иногда, я смотрю назад, но там никого нет. Я не вижу ни лица, ни фигуры, ни глаз, но чувствую его присутствие. А может, там никого и не было? Но стоит ли искусство тех сладких жертв? Зачем оно вообще, если нет творца?! А может, я и есть он?! Вопросы без ответа. Как часто они наполняют нашу усталую жизнь? И вот еще один.
Я помню тот день, когда случилось зло. Оно пришло ко мне, спустя так много лет. Я благодарен. Открытые глаза, словно изумруд. А есть ли ему цена?! Да. Цена – жизнь тех, кто создавал все это. Что может быть прекрасней?! Зло – великолепие вашего мира. Именно оно создает ту истину, которая так часто проникает в мозг, обличая все ваши пороки, травмы и желания. Интересно, есть ли сила, которая может его остановить? Нет. Все просто. Зло превосходно. Лучшая краска, которая ложится на безупречный холст жизни.
Где Джефри? Он мертв. Его больше нет, как и остальных героев искусства. Творцы эпохи. Они так храбро шли на эшафот. Но можно ли говорить, что они принесли себя в жертву? Нет. Я решил все за них. Где смысл, идея? Как глубоко мы можем зарыть творение? Спалить его дотла, но оно, подобно Фениксу, растворится в пепле, чтобы вновь взлететь! Готов ли кто-нибудь из вас заплатить такую цену? Мой прозрачный океан теперь спокоен и богат. Роль Бога? Неужели, я был способен принять эту маску? Чушь! Столько вопросов. А где ответы? Наверное, с тем выстрелом, он забрал их, оставив лишь налет печали. Прости меня мой мир. Тот хрупкий лед, где я оставлял следы, треснул, затянув меня в свои холодные объятия, в пучину смерти, красоты. Где в танце сотни уродцев создают прекрасный полет.
А виноват ли я? Добей или оставь в живых. Как мог бороться я один с яростью, злом, что так глубоко осели в моей душе? Разве мог? Джефри был прав. Я впитал его еще в утробе! Будьте осторожны в воспитании своего потомства. Вы должны психику детей. Она, словно стекло, на котором чужие кисти так стремятся рисовать свои узоры, соединяя тысячи ужасных фобий. Берегите их! А разве я бы смог бороться? Ведь, мои глаза были слепы. А Джефри – тень, что не увидеть под освещением солнечных лучей! Бороться ведь не с ним! С искусством! Что может сделать слепец?! Что предоставит человек?! Он один, так слеп и глуп! Котенок в холодном мире! Убить искусство? Вы серьезно? Тогда, что останется другому поколению? Выжженные руины? События без слов? Война усталых мимов! Я – часть искусства! Оно съедало изнутри, заставляя падать в пропасть звуков! Те жертвы и глаза – такая маленькая цена! Они мертвы, как и Джефри. И весь мой мир сдох!
А виноват ли я?».
Морщинистые руки отложили карандаш, обшарпанный и старый, закрыли кожаный переплет дневника, и, медленно так, касались обложки. Мысли все чаще влетали в палату, создавая иллюзорную грозы из чувств и эмоций. Тяжелое дыхание нарушало тишину стен, в которых рисовал свой танец усталый воздух. Шаги раздавались где-то за дверьми, в коридоре. Какие-то слова, диалоги. Мертвые души, превращенные в память, которая будет стерта в беге мерзких лет, находились рядом с ним.
А интересно, сколько еще миров обречено умереть в палатах, оббитых войлоком?
