Я смотрел по сторонам, вливая в уши Чарльза снимки моего идеала. Моему взгляду предстала канистра, стоявшая у самого угла подвала, заваленная разными тряпками. Я подошел ближе. Резкий запах бензина ударил мне в нос, рождая в голове великолепный финал жестокости, которая пропитала темный подвал. Тысячи мыслей атаковали мою голову. Самое странное то, что, несмотря на время, я все так же не мог бороться с ними, контролировать их прекрасный полет. Чарльз стоял на коленях, ожидая моих действий. Поток бензина начал обволакивать его одежду, капая на пол, затекая в разрез на спине, что приносило «другу» так много боли. Он даже кричал, но вовремя сжимал зубы. Слезы мешались с едким бензином, создавая узоры на грязном полу. Чарльз прижал к груди пленки, в которых чувствовалась вся боль, закрыл глаза и поднял глаза к потолку. Щелк, щелк. Я никак не мог создать пламя, нажимая на тонкую кнопку зажигалки. Но вскоре, мне это удалось.
Тело Чарльза обхватил огонь. Он начал громко кричать, заставляя меня медленно отходить к выходу. Да! Мою душу наполняло великолепное чувство! Шедевр! Я видел, как пламя пожирало кожу, растапливая ее, словно пластмассу, капли которой падали на пол и застывали в прекрасных узорах! Боже, огонь уничтожал боль, и даже мерзкие крики Чарльза не могли затушить его! Я стоял у самого выхода, наблюдая за тем, как красные языки расползались по стенам, пленкам, по телу моего «друга»! Казалось, они готовы, словно пики стражников в цитаделях, пронзить тело Чарльза, выдрать его мерзкое сердце! Я представлял, как плавились его глаза, вытекая на пол, смешиваясь с кровью, очищая боль, чтобы возродить ее вновь! Как Феникс, что летит выше ваших грязных городов! Да!
Я быстро начал выбираться из подвала, который разгорался все больше, заполнялся облаками густого черного дыма. Мне нельзя было оставаться в доме! Входные двери выплюнули мое тело в пустой мир, а ветер, словно заставляя убегать, уносил меня все дальше от пылающего дома, что так одиноко догорал на фоне мертвых листьев! Я шел домой, с неба маленькими капельками падал мерзкий дождь, омывая мою душу. Сильный ветер пронзал тело, но он был сейчас так нужен. Именно его прекрасные порывы должны разнести пепел по этому миру. Боль, жестокость, ужас, что запечатлели пленки, превратились в черный снег, что кружит ветер в своем танце, подарит миру, и каждый из вас впитает их часть в свои забитые легкие! Мерзкие ублюдки!».
Глава 6.
Комната наполнялась едким запахом табака. Тишина пробиралась в каждый угол палаты, наполняя их каким-то своеобразным страхом. Стрелки часов неумолимо бежали вперед, оставляя все меньше секунд.
- Морган, ты когда-нибудь видел смерть?
- Нет, но я чувствовал ее – ответил мужчина, стараясь спрятать свой взгляд за буквами дневника
- Неужели, ты успел познать, что такое драма?
- Да, однажды – коротко ответил Морган
- Это было давно. Ведь, так?
- Почему ты так решил, Джефри? – задумчиво спросил мужчина, поставив палец на новую запись дневника
- Я это вижу, Морган. Ты так величественно произнес тихий ответ, спокойно и уверенно, а значит, боль ушла из твоей души – Джефри положил ладони на стол – Иногда, по фразам человека можно увидеть многое. Это, как великолепные картины. С годами они лишь лучше. Все больше поблекших красок, которые своей четкостью прибавляют лишь новые витки совершенства. Так и твои слова, Морган. Поблекшая боль в твоей душе придает лишь огромный запас красоты – Джефри замолчал – Расскажешь, Морган?
- Это случилось, когда я еще был ребенком – мужчина тяжело вдохнул – Мне только стукнуло десять лет
- Полет – Джефри развел руки в стороны, перебив рассказ мужчины – Полет во времени всегда прекрасен. Ты отматываешь секунды, которые уже давно убежали вперед, оставив за собой лишь след бензиновых оков. И твой разум мелькает мимо них, пытаясь найти ту самую точку, чтобы захлебнуться кадрами прошлого. Это прекрасно, Морган. Весь этот путь так и манит к себе неизвестной магией. Интересно, люди когда-нибудь задумываются о том, что не стоит искать красоту в башнях, пещерах, космоса? Ведь, она всегда здесь! И даже этот полет хрупкой памяти великолепнее, чем потрясающие памятники архитектуры. Каждый из нас – творец! Запомни это, Морган – Джефри перевел взгляд на часы – Ведь, у нас осталось не так много минут, чтобы прочувствовать аромат бесед
- А жаль – задумчиво произнес Морган – Итак, как я уже сказал, мне исполнилось десять. В школе мало кто хотел общаться с мальчиком, который погряз в книгах, фантазиях. Понимаешь, я очень любил читать. Книги – мое все. Иногда, чтобы спрятаться от проблем, я заползал под большую кровать в комнате родителей и читал. Мой разум пускался в сотни приключений с героями рассказов. Мне нравилось это. Знаешь, мне казалось, что никто и никогда не поймет мои увлечения, эту безумную любовь к строкам, буквам, рассказам. Так и было, пока, однажды, я не встретил Уильяма
- Понимаю, Морган. Людям не нравятся увлечения других, если они не проходят по их мерзким нормам. Ведь, что должны делать дети? Играть, бегать, кричать! Да? Бред! Никто не поймет твои приключения в книгах, кроме тебя самого! Даже взрослые твари не могут осознать цель просвещения в книгах, все эти миры, которые заложены в страницах, одиночества, пропитанного великолепными пейзажами жизней! Тогда, что говорить о ребенке?! Это глупо, Морган
- Я отчетливо помню то лето. Я сидел на ступеньках своего дома, листая очередной приключенческий роман. Меня не волновало то, что происходило за приделами страниц. Легкий ветерок обдувал мое тело, пока соседские мальчишки кружили около гидранта, радуясь каждой капле воды. У них лужи, а у меня целый океан, великолепный и прекрасный. Моя лодка пробивает волны, унося меня все дальше от этих забот – на лице Моргана скользнула улыбка, наполняя его душу радостью
- Ты так рад возвращаться в те дни – произнес Джефри – Надеюсь, теперь ты понимаешь, как мне приятно слушать строки своего дневника, переживая все еще раз, с большей силой. Эти картины вновь всплывают в моей голове, приносят удовольствие, их крики, воспоминания. Эх, Морган, мы так похожи, хоть ты и не замечаешь этого – Джефри указал пальцем на тетрадь, в которой буквы ожидали своего часа вновь разрезать холодный воздух палаты, въедаясь в разум тех глаз, что до сих пор смотрели в комнату, сверкая где-то под потолком.
Морган поправил рубашку, надвинул на глаза очки, в которых отражались строки, написанные жидкими чернилами, и, так медленно и проницательно, начал выплевывать слова, разлетающиеся по душам собеседников:
«Запись №5. Сара.
Прошло всего два дня после того, как Чарльз был съеден языками мерзкого пламени. Его пленки сгорели дотла, принося красоту в этот гниющий мир. Я так часто бывал там. Приходил к его дому и часами смотрел, как ветер разносит остатки пепла, обволакивая им грязную почву. Уничтожь и меня! Я вдыхал зло, ненависть к людям! Нет! Ненависть к себе! Казалось, минуты превратились в годы. Я просыпался рано утром, впуская мысли в свою голову, засыпал поздним вечером, задыхаясь от пепла, которым дышал полной грудью! Это момент, когда уже ничто не могло остановить меня! Я понимал, что скоро полиция выйдет на меня, и в этот раз, мне уже не отделаться! Конечно, можно залечь на дно, ждать, терпеть несмолкающие крики в своей голове! И, быть может, я вновь смогу уйти от наказания! Но всегда есть «но». Желание убивать. Жажда творить шедевр! Это, как уродливое лицо войны, что застилает собой, словно покрывалом, душу мерзкого мира! Оно покрыто шрамами, украшая леди, как морщины вдохновляют старость. Война. Она пробиралась из глубины моей души. На карте планеты, охватывая пожаром, видны ее уродливые следы, в каждом городе, движении! Убей меня! Она стирает границы добра к себе и людям! И это чувство рвало мою душу на части! Сдаться или бороться? Но в каждом эпизоде будут жертвы!
Полиция допрашивала круг знакомых Чарльза. Единственное, что мешало им выйти на меня – это то, что нас никто и никогда не видел вместе! Я не чувствовал себя неуязвимым, даже больше, мой разум был растерян, цепляясь кончиками пальцев за почву вокруг огромной ямы. Так тяжело творить искусство! Я хотел прочувствовать кровь в своих венах, пропитанную болью, желанием убийства, смерти! Плевать!
