— Вот недоумок, — Хельга фыркнула. — Его перевернуло, что ли?

— Почти. Он запаниковал и отсоединил носовую секцию. И кормовую заодно. Они столкнулись. Ходовая часть пришла в полную негодность.

— А ты, конечно, не упустил случая. Только что ты теперь будешь делать?

— Как раз это я и хотел обсудить с тобой и с Грегором.

— Неужели? А вот я это с тобой обсуждать не хочу. То, как ты будешь разбираться с Шиманом, когда придется его выпустить — а тебе придется — исключительно твои проблемы.

— Капитан Риддерстрале, — сказал Дик. — Боюсь, что исключительно чьих-то проблем сейчас нет. Так или иначе они все общие. То, что вас грабят, то, что у Сога нет еды, капитану Нордстрему пришлось покупать рабов, а навеги Сейта топят в здешних водах — это одна общая проблема. И об этом вы должны поговорить все вместе — три капитана из имперских пленных.

— Мы должны поговорить вместе, — поправил Торвальд. — Это ведь твоя инициатива, Ричард. Я лишь поддержал её.

— Если так, то хорошо, — сказала Хельга. — Грегор подтянется к полуночи, — она снова фыркнула. — У него свои крысы завелись. На него наехал Детонатор.

— Детонатор? — Дик уже слышал где-то это прозвище.

— А тебе о нём ещё не рассказали? — Хельга открыла дверь кубрика. — Надо же.

— Детонатором называют Максима Ройе, — пояснил, садясь за стол, Габо Пуля. — Он начальник экологической полиции клана Сога. Совершенно замечательный человек. Семь казней египетских в одном лице.

— Зверушек очень любит, — добавила Хельга. — И следит, чтобы их не обижали.

— Грегор обидел зверушку на глазах у Детонатора? И всё ещё жив? — Торвальд был удивлён сильней, чем показывал.

— Зверушку обидела сама природа этой грёбаной планеты, — сказала Хельга. — В этом году тепло не по сезону. Между Ха и Шебальбой не встал лёд. Сивучи отошли на север за рыбой — а тролли за ними не смогли. Обычно там пролив шириной в пятьдесят километров — для троллей не расстояние…

— А в этом году Ха очень активен, — кивнул Торвальд. — Ледовую перемычку разбило и тролли застряли на Биакко.

— Обязательно нужно сунуть и своё полено в чужую печку, — скривилась Хельга. — Берти, солнышко, сообрази нам чаю.

— Прости, что я тебя перебил, — сказал Торвальд.

— Ничего-ничего. Я не обиделась. На таких, как ты, не обижаются.

— Детонатор, — прервал начавшуюся было перепалку Габо, — как начальник экологической полиции, должен с этим что-то делать. А рук ему не хватает. Он как раз на своем катере носился в здешних водах, собирая троллей, которых цунами отнесло на льдинах к северу, когда встретил Грегора и предложил ему переправить тварей Божьих до Шебальбы…

— Не Божьих, — наморщила нос Хельга, — а вавилонских. Но это неважно. Важно то, что Грегор почему-то будет разгрёбываться за тебя, Тор. Это ведь тебя вытаскивал Детонатор со своими людьми. Ты перед ним в долгу. Ты и должен развозить снежных троллей. Тем более что добыча у тебя всё равно плохая и людей в команде не хватает.

— Твоими стараниями, — Торвальд ни на секунду не повысил голоса. — Но в чём-то ты права. Я действительно должен господину Ройе за спасение на водах. И я отдам этот долг. Тем более что это поможет нашему общему делу — о котором я стараюсь не забывать.

— Ещё бы. Ты же человек деловой.

— Хватит, фрей Риддерстрале, — сказал Дик. — Я думаю, вам не удастся вывести мастера Нордстрема из себя так, чтобы он это показал. И я думаю, этого вообще не нужно делать. Я понимаю, как это бывает… когда человек неправ и ты думаешь — пусть он страдает, пусть он не будет счастлив… Но так вы мастера Нордстрема и страдать не заставите.

— А как? — с живым интересом спросила Хельга.

— Завалите всё наше дело, — сказал юноша. — Сделайте все ваши с мастером Нордстремом труды бессмысленными. Чтобы люди и гемы продолжали страдать от бесправия. Мастер Нордстрем будет страдать вместе с ними.

— Ты можешь, как и он, считать меня сукой, дорогой, — Хельга поднялась. — Может быть, я и вправду сука. Но не такая.

Она вышла из кают-компании, чуть не сбив с ног человека с подносом.

— Что случилось, капитан? — закричал он ей вслед.

Издали донеслась непечатная ругань.

— Берти, спасибо за чай, — вздохнул Габо. Поднялся и принял поднос. — Теперь иди.

— Что-то мне не хочется пить, — Торвальд тоже встал. — Я вас покину. Ричард, можешь остаться. Мастер Дельгадо, вы не теряете в моем присутствии головы — передайте пожалуйста фрей Риддерстрале, что завтра в двадцать три-тридцать после традиционного рождественского обеда на «Фаэтоне» будут давать спектакль «Двенадцатая ночь». Я приглашаю всех.

— Тебе все-таки придется немного задержаться, Тор, — Пуля разлил чай. — Буквально на несколько секунд. Я должен объяснить тебе кое-что, чего ты не понимаешь. Две вещи, не больше. Много времени это не займет. Остальное объяснит Ричард, он кое-что может объяснить лучше, чем я.

— Я слушаю.

— Первое. Единственным сексуальным опытом до общения с тобой у Хельги было изнасилование. Второе. Это сделал лучший друг её старших братьев. Чтобы склонить её к замужеству. Ну, казалось парню, что с ним просто кокетничают. И когда она обратилась к отцу и братьям за защитой — они предали её. Они всё знали.

— Это что, знают все, кроме меня?

— Женская часть экипажа знает точно. У мужской я не интересовался. Всё-таки деликатный вопрос.

— И как же тебя в него посвятили? — Торвальд всё-таки не смог проглотить это, не запив.

— Я вступил кое с кем в тесные отношения. Собственно, поэтому я не в курсе, в курсе ли корабельные мужики. Ну сам посуди — как из них добывать информацию? Есть, конечно, ещё один способ, но я столько не выпью. Всё, Тор. Чао. Не буду больше смущать тебя своим присутствием.

— Да нет, это я здесь лишний, — Тор прошагал к двери. — Чёрт побери… почему никто не сказал мне раньше?

— О таких вещах не кричат на крышах, Тор. А не сказали тебе, потому что ты не спрашивал. Что же ты за начальник штаба, если завязал отношения с подчиненным тебе офицером, но при этом не попытался узнать, что у человека за спиной, а? Что ты за командир, если вывел подчиненного из строя? А на ваш спектакль я обязательно приду. Спасибо за приглашение.

Когда дверь за Торвальдом закрылась, Дик в изумлении повернулся к Пуле.

— А что, спать с женщиной ради информации — лучше?

— Когда я это сделаю — обязательно скажу тебе, как оно, — Габо налил себе ещё.

— Так вы…

— Я соврал. Оклеветал совершенно невинных людей. А может, и не совершенно невинных… Лично я бы Хельгиного батюшку и всех семерых братцев скопом угостил чем-нибудь тяжёлым… А то сначала растить из девочки парня, а потом пенять ей, что она неполноценная женщина — тут не то что в Крестовый Поход, тут в пекло удерёшь. Но изнасилования не было. Была мутная история с несостоявшимся замужеством… Это, видишь ли, парцефальские навегарес. Они живут очень особенной жизнью — в этих своих маленьких общинах, где всё личное пространство у человека помещается в ботинках. Хельга сбежала оттуда — но часть этого мира всегда с ней.

— Но вы оболгали этих людей! — задохнулся Дик.

— От этого их, несомненно, разразит жестокий приступ икоты. Чего я им и желаю. Но если бы я объяснил Торвальду, что он пнул женщину, которая всю жизнь считала себя уродиной, в больное место, он бы просто не понял, что это место может быть настолько больным. Он не понимает, что такое вырасти в парцефальской рыбачьей общине и быть единственной дочерью среди сыновей…

— А что это такое?

— А это значит — быть отрезанным ломтем. Девочка вырастет — и уйдёт женой на корабль мужа. Она — заранее чужая. Очень редко бывает так, чтобы на этом же корабле оказался дальний родич подходящего возраста. И если уж он есть, а семья девочку любит — то она приложит все усилия, чтобы девочку не сманили на чужой корабль. Понимаешь? Она должна считать себя безобразной, чтобы не смотрела на парней с чужих навег и была довольна старым другом братьев… Честное слово, Дик, то, что я наболтал — не намного хуже того, что там произошло на самом деле. Изнасилования не было. Но тихое, улыбчивое любовное насилие — оно было, Дик.