Рокс разблокировала экипаж. Пожилой офицер внутренней безопасности заглянул в салон, поднял сканер.

— Посмотрите сюда, пожалуйста, — Рокс привычно глянула в окуляр, привычно сморгнула после мгновенной вспышки. — Благодарю вас, госпожа Кордо. Вас ждут.

Он подал руку и Рокс покинула карт. За руль сел гем в ливрее Шнайдеров, чтобы загнать машину на стоянку. Другой гем — морлок — склонился перед Рокс.

Путь был знаком, и она не нуждалась в провожатом — но этого требовал этикет. Рокс проследовала за гемом в лифт. Как эта девушка обращается со своими слугами? Она прожила всю сознательную жизнь замаскированной под фема. Удается ли ей обращаться с гемами так же непринужденно, как говорил с ними Дик? Или напротив — она, избавившись от рабского клейма, наслаждается своим положением?

Попытки копировать манеру общения Дика с гемами давались Рокс тяжело. Это было все равно что условиться с собой целый день, скажем, не касаться себя левой рукой. Или не говорить «э». Или не дышать ртом. Постоянный изматывающий самоконтроль, отягощенный ответной реакцией гемов. Когда она желала им доброго утра или благодарила за услуги, на их лица падала тень мгновенного испуга. Они не знали, как реагировать — хотя Дику улыбались.

Рокс хотела сказать морлоку «добрый вечер» и посмотреть, что будет. Но губы как срослись — тяжело было видеть испуг на лицах собственных слуг, на лице чужого слуги — почти невыносимо.

Лифт выпустил ее прямо в высокое изумрудное небо. Когда она впервые попала на эту галерею, ей показалось, что сейчас ее сорвет и унесет вихрем — снаружи бушевала метель. Рокс даже застыла на миг. Теперь, конечно, впечатление было уже не тем — но все равно сильным.

Под ясным зимним небом зелень на галерее казалась особенно чистой и упругой до звона. Рокс не удержалась и погладила прихотливо вырезанный лист, покрытый с изнанки серебристым пушком. Растение вздрогнуло, лилово-красное соцветие схлопнулось — а потом медленно, лепесток за лепестком начало распускаться опять.

— Да, я тоже первым делом тронула эту штуку, — раздался голос за спиной Рокс. — Кажется, это называется «алозия». Спасибо, Роланд. А меня зовут Бет. Я ненавижу, когда меня называют Эльзой. С дядей и бабушкой уже ничего не сделаешь, а с новыми знакомыми хотелось бы утрясти это сразу. Извините, я много болтаю. Бет О’Либерти-Шнайдер-Бон.

Эту тираду почти без пауз выпалила стройная, но не очень высокая девушка в черно-красном комбо. На миг Роксане показалось, что Лорел Бон воскресла. Потом наваждение рассеялось.

— Роксана Кордо, — гостья пожала протянутую руку хозяйки. — Счастлива предстать вашим очам.

— Ох, давайте без этих церемоний, — Эльза, то есть, Бет покраснела. — И без того тут все… кукольное. А вы — я это из письма поняла, — вы настоящая. Пойдем за столик? — сделав приглашающий жест, она зашагала к краю опоясывающей площадку галереи.

Как это глупо, — подумал Роксана. — Я должна сейчас чувствовать симпатию к ней. Эти слова — их могла сказать только очень славная девушка. Что это со мной? Если бы это была просто ревность — как было бы замечательно. Какое простое объяснение. Она представила себе, как Дик обнимает эту ладную фигурку, целует вполне оформившуюся грудь… Представила себе его лицо — умиротворенное и очень красивое, когда он в полусне обнаружил рядом Рокс и… Нет, раздражение не стало острее. Это определенно не ревность.

С площадки открывался великолепный вид на долину. В чеках опять стояла вода, и два скальных клиффа, как вытянутые руки, обнимали опрокинутое небо. Яркий дневной свет делал невидимым мерцание силового поля, и, казалось, лишь венец легкой колоннады отделял галерею от бездны. Литой стеклометаллический столик установили почти на самом краю, Рокс слышала тихий гул вмонтированных в портик генераторов.

— Спасибо, Белль, — юная принцесса жестом отпустила гем-служанку, сервировавшую столик. — Э-э… Возьми Роланда с собой. Посидите там с Андреа, выпейте чаю. Я вас позову, если кто-то будет нужен.

— Вы всегда благодарите гемов? — спросила Рокс, когда они остались одни.

— Да, я так привыкла. Мама все время так делала, сколько я себя помню. То есть… я имею в виду свою приемную мать, — девушка вздохнула. — Мне это дается не так легко. Все-таки не привыкла командовать и не знаю, что делать с горничной, секретарем и четырьмя телохранителями. Я ненавидела генетическое рабство…

— Я знаю, — сказала Рокс. — О вас много писали.

— Значит, вы в курсе, — разливая чай, Бет пролила на столик. — А, черт. Извините. Дайте, пожалуйста, салфетку… Вот. Я терпеть не могла этого рабства, а тут сама вдруг оказалась рабовладелицей и чувствую себя как дура. Так, мы плавно подошли к основной теме разговора.

— Убежище для гемов, страдающих от жестокого обращения, — кивнула Рокс. — Я очень надеялась найти у вас понимание.

На самом деле Рокс обратилась к юной принцессе Эльзе в последнюю очередь. Когда ни на кого другого рассчитывать уже не приходилось. Но признаться в этом и себе-то было трудно, а уж ей — вообще невозможно.

— Мне говорили, что ваш отец — друг дяди. Вы не пробовали использовать этот рычаг?

— Мой отец не одобряет эту затею. Он не мешает мне, и это уже очень много. Было бы очень трудно действовать, если бы он мне запретил. Кроме того, — Рокс протянула руку к виноградной кисти и обнаружила, что это искусная подделка: вместо ягод на черенках сидели маленькие пирожные. — Тайсёгун не имеет полномочий вмешиваться в дела Совета Мира.

Бет хмыкнула.

— Как будто он не вмешивается.

— Он не пойдет в этом деле против своей матери, — уточнила Рокс.

— Вы не хотите, чтобы я сначала попробовала с дядей?

— Вы надеетесь…?

— М-м-м, не то чтобы… Но у Керета пунктик. Он терпеть не может что-то решать через голову Рихарда. Хотя…

— Что? — подбодрила ее Рокс.

— Хотя у меня козырь. Я никогда еще его ни о чем не просила. Можно глянуть, что вы там… запланировали?

— Да, конечно, — Рокс достала патрон и протянула собеседнице. Бет вложила его в гнездо сантора и читала несколько минут. Потом подняла визор.

— Это все ведь законно?

— Вполне. Закон не запрещает создавать убежища для бродячих животных.

— Но вы сами считаете гемов людьми, да?

— Я не могу считать их никем другим. Однако закон считает иначе. Раньше я… была довольна тем, что держалась в стороне от клановой политики. Сейчас я об этом жалею. Я не могу влиять на законодателей, у меня нет ни права голоса в Совете Кланов, ни агентов влияния… никого.

— Вы… сами так решили? Что гемы — люди?

— Нет. На меня повлиял… вы сами знаете, кто.

— О! — видимо, Бет не нашла, что сказать, и вновь погрузилась в чтение. Рокс отщипнула еще одну фальшивую виноградинку.

«Он терпеть не может решать что-то через голову Рихарда». Шнайдеры спасли и воспитали Императора — и они же превратили императорскую власть почти в чистую фикцию. Нет-нет, будем справедливы: это начали Адевайль и продолжили Кенан. Шнайдеры всего лишь сорвали плод, выращенный другими…

— Так, — Бет снова откинула визор. — У меня пока что другое предложение. Где должна быть зарегистрирована эта… организация?

— В муниципалитете Пещер Диса и Киша.

— Киша?

— У меня есть земельная собственность на Сэйрю.

— Ага. Я думаю вот что — прежде чем тревожить высокосиятельную особу Тейярре, мы пойдем в муниципалитет вдвоем и посмотрим, как откажут императорской невесте.

— Это больше, чем я посмела бы просить, — склонила голову Роксана.

«Проклятье. Я не хочу, чтобы ты путалась в мои дела!»

— Это сущий пустяк, — отмахнулась Бет. — Вы себе не представляете, сколько времени приходится тратить на ерунду! Решено: завтра же идем вместе.

Ну что ж, — подумала Рокс, меланхолично помешивая в чашке. Отец учил: не проси у богов слишком много — ты можешь получить вдвое больше.

— Добрый день, господин Данг.

Юноша оглянулся

— Добрый день, если не шутите, господин Исия, — сказал он как можно холоднее.