— Кто из вас Порше Раэмон? Я хочу говорить с ним!

Рэй узнал голос полковника Ольгерда и отозвался:

— Порше Раэмон здесь.

— Ты знаешь, что Апостол Крыс жив и у нас в руках?

Рэй закусил губу.

— Я рад, что он жив, — сказал он наконец. Стоящие рядом Гедеон и Закария замерли.

— Так ли ты будешь рад, если его начнут поджаривать шокером?

Рэй огляделся. Молодняк смотрел со всех сторон.

— Все мы решили, что умрем здесь! — прокричал Рэй во всю мощь своих легких. — И каждый поклялся, что не отступит! Покройте себя позором, если хотите — но вы не заставите нас сдать глайдер-порт!

— Ты предал нас — а теперь готов предать своего Апостола?

— Я выполняю его волю и я выполню ее до конца. Мы не предаем дом Рива — мы бьемся за него!

— Славно бьетесь — угробили почти двести человек!

— Не хуже, чем Сатоми Дэвин и Серайя Валанза! Рива проливают кровь Рива уже двести лет! А мы хотим положить этому конец. К черту кланы! Да здравствует Император!

— Да здравствует Император! — подхватил молодняк. — Да здравствует император!

— Затяните хаку, которой научил вас сэнтио-сама, — приказал Рэй Гедеону и Закарии.

— Субэтэ-но кунигуни ё! Сю-о хомэтэ татаэ ё! — начали двое, и остальные подхватили: Субэтэ-но хитобито ё! Сю-о хомэ утаимасё!

Рэй вошел на подъемник и повертел рукой: вверх! С своими покалеченными ногами он не мог подниматься по лестнице, а в обычный лифт погрузчик не вмещался. Снизу доносилась песня и грохот всего, во что можно стучать: морлоки любили отбивать ритмы, и многие достигли в этом деле высокого мастерства, попеременно действуя руками, ногами и хвостом. Рэй вдохнул поглубже и сам заорал, перекрикивая боль — и ту, что висла на спине, и ту, что вонзилась под грудь: — Сю-но мэгуми ва оокику! Сю-но макото ва то коси-э ни!

На пятом уровне ждала Рахель, старшая над тэка. Ох-хо… Придется давать ответ.

— Что случилось с тэнконин-сама? — спросила женщина. — Тот человек что сказал?

— Соврал, я думаю, — Рэй постарался не прятать от нее глаз. — Он не дал мне увидеть капитана. Услышать его голос. Если бы капитан был у них в руках… Я думаю, это блеф. Обман.

— Значит, тэнконин-сама убит?

Осторожнее, сказал себе Рэй. Ты ступаешь на тонкий лед.

Он протянул руку и взял в свои пальцы ладонь Рахель. Вспомнил Марию и горько пожалел, что больше не увидит ее: ради общего блага нельзя было никак связываться с Салимом.

— Рахель, — сказал он. — Мы все, и тэнконин-сама первый из нас, пришли сюда, чтобы умереть. Только так мы можем показать всему дому Рива, что гемы — не боты и не животные. Что мы действуем по собственной воле и подчиняемся сначала закону Бога, а потом уже — закону людей. Тэнконин-сама учил нас быть свободными. Ради этого он примкнул к нам и согласился, как все мы, отдать жизнь. Он может быть убит. Может быть еще жив, но это все равно что убит. Его не пощадят. Как и нас. Но вы, тэка, можете уйти нас в любой момент. Сказать, что мы заставили вас работать и строить баррикады. Чтоб вам не пришлось лгать, мы можем покричать на вас, поугрожать оружием, стукнуть кое-кого… Смысл свободы — в том, чтобы поступать как сам считаешь нужным.

— Ты сказал, тэнконин-сама хочет, чтобы мы помогли вам.

— Вы уже помогли и выполнили его просьбу. Но свобода — в том, чтобы выполнять свою волю, а не чужую. А если чужую — то лишь по собственному желанию. Никто не заставлял Дика идти с нами и разделить нашу судьбу. Он появился на базе сам, и сам предложил себя как приманку для Шнайдера. Это и есть свобода.

— Значит, если мы свободны — то мы должны помогать вам и дальше?

Рэй вздохнул.

— Если хотите. Но если не хотите — то уходите. Кто-то должен остаться в живых и рассказать о нас.

— Если мы останемся — нас убьют?

— Скорее всего. Они будут штурмовать каждый проход, обрушат на нас весь огонь, который смогут. Многие погибнут. Остальных могут ликвидировать вместе с теми из нас, кого захватят раненым. Рахель, ты должна передать каждому тэка, что уйти или остаться — решает каждый за себя. И времени у вас мало. Следующий штурм может стать последним.

Рахель кивнула и побежала вниз по ступеням. Рэй развернулся и направил железные стопы в диспетчерскую.

— Это что еще такое? — в углу диспетчерской на каком-то ящике, скрючившись, сидел небольшой мужчина в некогда щегольской, но изрядно затрепанной тунике.

— Он сначала отказывался уходить, — объяснил Самсон Первый. — А потом начался бой и ему пришлось остаться.

— Я не уйду, пока не получу разгрузочный талон, — хмуро сказал мужчина.

Гражданского следовало, конечно, выдворить немедленно. И проще всего было велеть Самсону Первому взять его подмышку, спустить в лифте и вытряхнуть за баррикаду. Но кто он и как оказался здесь? — Я привез груз красного пищевого красителя, — продолжал мужчина с упорством автомата. Мой глайдер встал под разгрузку в ячейке Д-18. Я должен получить талон. Из-за вас, уродов, я груз потерял — так может, хоть компенсацию получу.

Рэю почему-то стало жалко этого человека. Он повернулся к Самсону Второму.

Самсон Первый был морлок, Самсон Второй — тэка. Ну, так вышло, что двум гемам Дик дал одинаковые имена, а они по случаю встретились тут, в Пещерах. Самсон Второй работал в порту помощником диспетчера и в настоящий момент исполнял по факту обязанности начальника порта.

— Кто выдает талоны? — спросил Рэй.

— Начальник порта, — ответил Самсон Второй.

— Сейчас ты за него. Выдай этому человеку талон.

— Но он не уплатил портовый сбор!

Как бы ни были кротки тэка, а в деле отстаивания порядка таких упертых еще поискать.

— Вы слыхали? — Рэй кивнул на Самсона Второго. — Уплатите портовый сбор и получите свой талон.

— Да кому я его уплачу, если тут ни одного человека?

Рэй вышел из себя.

— Ты нас за идиотов держишь?! Плата идет через терминал, и что бы с нами дальше ни сделали, деньги придут на счет порта! Хитрец нашелся!

Как-то мгновенно человечек выплатил портовый сбор, и его выставили через баррикаду. Рэй перевел дух и наклонился к микрофону общей связи.

— Седмой, шестой, пятый взводы — смените на постах первый, второй, третий. Сержанты и лейтенанты — ко мне.

Война — это не только битвы. Будучи рядовым морлоком, он не задумывался над тем, сколько работы предшествует бою и сколько работы следует за ним. Сейчас они победили — и у него на руках были двести семь победителей. Мальчиков от семи до девяти лет, 14–18 по стандартному земному счету. И опять что-то острое вошло под дых. «Я ничем не хуже и не лучше любого из них», — сказал Дик, объясняя, почему остается с обреченным взводом. И это было правильно. Рэй не мог объяснить это даже сам себе, но это правильно.

— Если кто из вас думает, что самое трудное позади, так пусть не думает, — сказал он мальчишкам. — Самое трудное начнется сейчас. Это будет тяжелая и унылая работа, которую называют «логистикой», и к которой никто из нас не привык, так что учиться будем на ходу. Гед, ты начальник штаба. Это значит, ты должен заниматься логистикой больше остальных. И для начала все сержанты скажут, сколько боеприпасов осталось у каждого взвода…

Боеприпасы. Еда. Медикаменты. Часы отдыха и дежурства. Раненые. Убитые, которые неизбежно будут. Тэка, с которыми бок о бок придется работать. Ресурсы глайдер-порта. Слабые места глайдер-порта. От всего этого вскоре затрещала голова — но этим приходилось заниматься, и деться от этого было некуда.

И когда он отпустил сержантов — это был еще не конец. Логистика была продолжением законченного боя — и она же становилась прологом к новому.

— Нам нужны боеприпасы, — сказал он Гедеону и двум лейтенантам. — И взять их мы можем только в одном месте: у врага. Но враг не принесет их нам просто так: нужно заманить его сюда. Есть у меня в голове задумка. Но без помощи тэка мы не сыграем эту штуку, как не могли бы захватить глайдер-порт…

Бет знала, что это случится, с того момента, как до нее дошла весть о захвате заложников в космопорте Лагаш. Рано или поздно дядя вызовет ее на разговор, и разговор будет неприятный.