— Да, спасибо, адмирал… — Вальне ушёл, Пуля остался ждать Крейнера.

Тот, вернувшись, сказал, что все двадцать девять Шимановских бандитов сидят, как мышки, у себя в кубрике и большинство уже сопит в одеяла.

Крейнер намекнул, что и сам не прочь распахнуть объятия Морфею, потому что ночь перевалила за полночь, и очень скоро наступит долгий полярный день.

Габо вышел с ним из кубрике. Предстояло «обрадовать» остальных членов «военного совета» — Хельгу, Грегора, Карена, Торвальда и Стейна.

— Но как это он умудрился так быстро набраться? — удивился Крайнер напоследок. — Я же видел, что он не пил ничего крепче пива. А потом он вообще ушел.

— Когда?

— Дельгадо, я не засекал время. Он потанцевал с Хельгой, потом ещё посидел с гемми и ушёл.

Габо вернулся в кают-компанию и налил себе кофе — почти настоящего кофе, которое Торвальд выставил по случаю Рождества. Кофе был уже холодый и горький.

— Он в кубрике. Мертвецки пьян.

Хельга, откинувшись в кресле, потянула в себя воздух, потом ударила кулаком по столу.

— Сукин сын! Я же просила его! Я просила! Набраться в такой день…

— Я не сказал, что он набрался, Хельга. Я сказал, что он пьян.

— Интересно, как это можно быть пьяным, если ты не набрался, — хмыкнул Грегор.

— Счастливый ты человек, — улыбнулся Габо.

— Ты хочешь сказать, что его напоили насильно? — спросил Торвальд.

— Да бросьте! — возмутилась Хельга. — Он же просто мальчишка для тех, кто не знает, кто он… Даже нет, не так. Он… просто мальчишка. Просто не рассчитал, Тор. Он же весит как два воробья. И в жизни не пил как следует. Опрокинул стакан — и готов.

— Пойди посмотри на него сама. Там не стакан. Там самое меньшее два. А насчёт его веса и опыта со спиртным ты права — его должно было срубить после первого. Так, чтобы второго не захотелось.

— Чем пьяней человек становится, тем трезвей он себе кажется, — отбрила Хельга. — А смотреть на этого паршивца я не хочу.

— А вот Ройе на него посмотрел.

— В каком смысле? — поднял бровь Стейн.

— В упор. Он проследил как его отнесли в кубрик и очень удивился, что вавилонский парень из дома Рива живет с гемами. Ну а уж когда он оказал ему первую помощь — растёр грудь и руки спиртом…

— Зачем? — не понял Грегор.

— Он его подобрал на верхней палубе. Тот в белье, тунике и нижних штанах валялся прямо на железе.

Хельга хлопнула себя обеими руками по голове.

— Вот уродец!

— Если его не пытались убить, — сказал Торвальд. — Сядь, Хельга!

— Или не убить, а временно вывести из строя, поддержал Габо. — Чтобы убить, вернее было бы сбросить его за борт. По-моему, смерть устраивала организатора этой аферы как возможный исход, но не была целью.

— Если говорить о целях, — подхватил Торвальд, — то, зная результат, можно прийти к двум вариантам. Первый: целью было скомпрометировать юношу, его план и его действия.

— Боже… — изумился Стейн. — Ты же не считаешь, что это…

— …И второй: задержать его, — закончил Торвальд, не давая сбить себя с курса. — На несколько часов. Он стал свидетелем чему-то или может сделать что-то, что потеряет свою актуальность в течение семи-десяти часов.

— Утром, — мрачно сказал Стейн, — отплывает Шиман.

— Утром мы вообще все расходимся, — напомнила Хельга. — А ещё меня беспокоит Ройе. Почему он сказал Габо, что раскусил нашего мелкого капитана?

— Он полицейский, — глухо проговорил Грегор. — В его обязанности входит арест преступников.

— Он экологический полицейский, — возразил Стейн.

— Это не значит, что он имеет право хватать только экологических преступников. Он имеет право хватать всех.

— И поэтому предупредил?

— Да. Его дело — предупредить, а уж наше — спрятать.

— Куда? — простонала Хельга. — Куда спрятать эту пьянь?

— У меня появился третий вариант возможной цели нашего злоумышленника, — сказал Габо.

— Какой?

— Сорвать наше совещание. Мы уже полчаса не говорим ни о чем, кроме Дика. Мы не обсуждаем наши планы.

— Потому что эти планы строятся на предложении Дика, — заметил Стейн.

— Но мы ведь знаем суть предложения, — возразил Торвальд. — Мы можем, отталкиваясь от него, разрабатывать планы дальше.

— Как? — спросила Хельга. Всё строилось на том, что у него в Шоранде есть какие-то завязки. Что он с кем-то может выйти на контакт.

— Но и у нас там есть «какие-то завязки», — напомнил Торвальд. — У нас есть экологи: господин Бадрис, госпожа Кейн и господин Ву.

— Ты предлагаешь открыться перед ними?

— Рано или поздно придётся открываться, — пожал плечами Торвальд. — Или мы рассчитываем на то, что это сделает за нас ребёнок, который ничего не боится, потому что считает себя уже мёртвым?

— Он правильно считает, — проворчала Хельга. — Потому что как только он протрезвеет, я сверну ему похмельную башку!

— Почему он всё-таки не мог напиться сам? — рассудил вслух Стейн.

— Не в характере, — сказал Торвальд.

— Он мог просто не рассчитать дозу.

— Нет, — возразил Габо. — Он, конечно, со спиртным не на самой дружеской ноге, но он знает свою меру. И он знал, что вечером у нас будет разговор. Он бы перестраховался.

— Но так бывает, — сказал Стейн. — Знаете, когда подолгу ждёшь каких-то больших неприятностей и живёшь в напряжённом состоянии… иногда хочется… просто завалиться набок. Ты же сам сказал, Тор — он ещё ребёнок. Он мог… сломаться от напряжения.

— Я е исключаю такой вариант, — кивнул Тор. — Но всё это как-то… натянуто.

— Крейнер сказал, что он вышел из зала вскоре после танца с Хельгой и в зале не пил ничего крепче пива, — добавил Габо.

— Пошёл отлить, — развила его мысль Хельга. — По вашей мужской привычке — через борт. Слегка подмёрз. Подошёл кто-то по тому же делу, дал флягу — на, мол, хлебни. Оно легло в желудке на пиво. И готово.

— «Готово» не бывает сразу. А он знал, что ему предстоит разговор. И отправился не в туалет — опорожнить желудок…

— Хотя он мог бы сделать это так же, через борт, — вставил Стейн.

— Именно. А его вместо этого понесло на верхнюю палубу. И он прошёл при этом, — Габо показал на дверь, — мимо нашей кают-компании. И не удосужился заглянуть.

— Да воздухом полез дышать, — гнула свою линию Хельга. — А заглянуть хотел уже протрезвевший. Только не рассчитал и задрых там. И с чего ты взял, что он прошёл мимо нас? Он мог подняться и по наружному трапу.

— Такой пьяный?

— Ох, да бросьте вы! Ну с кем из вас не случалось такого, что, казалось бы, на уши не натянешь?

— Это верно, — кивнул Торвальд. — Жизнь часто бывает нелогична — а мы предаёмся соблазну стройных и логичных схем. В конце концов, на корабле есть человек, который очень хотел бы скомпрометировать юношу.

— Но не убить же, — Стейн выбросил перед собой руку. — Помилуй, Тор!

Габо насмешило это невольное язычество.

— Не хочется об этом даже думать, правда? — усмехнулся Торвальд. — И тем не менее, нужно проверить, что делал адмирал Вальне после того как Дик покинул зал. И что в это время делали люди Шимана.

— Если мы подозреваем Шимана, то почему бы нам его просто не задержать? — подал голос Грегор.

— Детонатор не позволит, — поморщился капитан «Фаэтона». — Он помешан на законности.

— Рива — и законность! — фыркнул Грегор.

— Вы будете смеяться, но больших законников среди вавилонян не сыщешь. Когда из-за любого разногласия в любой момент может пролиться кровь, люди начинают придавать большое значение сдерживающим механизмам. Рива давно взорвались бы от внутреннего давления, если бы на каждый чих у них не имелось своё «Будь здоров».

— И грабят они нас вполне законно, — фыркнула Хельга. — Нет, ребята, я в их законность не верю.

— И тем не менее, Ройе на ней помешан. Погодите-ка, — взгляд Торвальда внезапно просветлел. — А ведь мы можем привлечь его как эксперта к составлению хартии.

Стейн поперхнулся холодным кофе.

— Ройе к нашим делам? Как эксперта? Вы спятили, ребята.