Бак придвинулся к Виктории и схватил ее лошадь за повод.

– Я забираю тебя обратно на ранчо. Я не стану рассказывать твоему дяде, что ты натворила, но ты должна пообещать мне никогда больше не делать ничего подобного.

– Отпусти повод! – приказала Виктория. Она была в такой ярости, что у нее задрожала нижняя губка. Она не могла унять эту дрожь и разозлилась от этого еще сильнее. – Как ты смеешь угрожать, что расскажешь что-то моему дяде?! Ты самый самодовольный, эгоистичный упрямец, какого я знаю. Никуда я с тобой не поеду.

– Я делаю это лишь для твоей безопасности. Ты же знаешь, что я никогда не думаю ни о ком, кроме тебя.

– Тогда тебе пора это прекратить. При первой же возможности поезжай во Флагстафф. Напейся или делай что хочешь, но не возвращайся, пока не выкинешь из головы безумную мысль, что я выйду за тебя замуж.

Виктория попыталась отвести свою лошадь от Бака, но он продолжал держать ее за повод ив конце концов заставил ее остановиться рядом с ним.

– Никто не будет обладать тобой, кроме меня.

Бак попытался поцеловать Викторию, но поскольку старался одновременно удерживать на месте обеих лошадей, ничего у него не вышло.

– Неужели тебе никто никогда не объяснял, что неразумно пытаться целовать женщину, сидя на лошади, особенно если вы сидите на разных лошадях? – раздался рядом голос Тринити.

Виктория прекратила бороться. Больше в этом не было необходимости. Она инстинктивно поняла, что Тринити все уладит.

– Будь ты проклят! – выругался Бак. Круто обернувшись к Тринити, он отпустил Викторию так внезапно, что она чуть не выпала из седла. – Я же сказал, что убью тебя, если увижу снова в «Горной долине».

– Некоторые из нас любят обещать больше, чем могут исполнить.

Оба мужчины спрыгнули на землю.

– Прекратите сию минуту! – заявила она решительно. – Я не желаю, чтобы из-за меня дрались. Ни один из вас не имеет на меня никакого права.

Однако мужчины не обращали на нее внимания, и от этого она рассвирепела еще больше. Как смеют они притворяться, что дерутся из-за нее, когда все дело в их глупом мужском тщеславии?!

– Мне еще надо рассчитаться с тобой за то, что напал на меня сзади, – заявил Тринити Баку. – Только трус нападает сзади.

– Прекратите! – воскликнула Виктория, направляя свою лошадь между ними. – Это ничего не решит.

– Не вмешивайтесь, Виктория, – сказал ей Тринити.

Более быстрый и верткий, он обогнул лошадь Виктории и нанес Баку сильный удар в челюсть, а затем мощный удар в солнечное сплетение. С мучительным стоном Бак согнулся пополам.

– Прекратите, – проговорила Виктория. – Разве вы не видите, что ведете себя как животные?

– Не я начал эту драку, – ответил Тринити, – но теперь не отступлю.

Бак выпрямился, поднялся во весь рост и набросился на Тринити с яростью раненого быка.

Тринити отскочил, но перед этим успел с силой ударить Бака в лицо. Кровь брызнула из разбитого носа великана, но это только прибавило ему решимости.

Эта драка резко отличалась от их первой стычки. Тогда Тринити был застигнут врасплох и драка закончилась прежде, чем он пришел в себя. На этот раз темп и стиль боя задавал Тринити. Меньше чем через две минуты Бак упал на колени.

– Пожалуйста, не бей его больше, – взмолилась Виктория. – Неужели ты не видишь, что он слишком ослабел, чтобы продолжать?

– Еще чего! – прорычал Бак, вставая на ноги.

Однако два мощных удара Тринити вновь отправили Бака на землю, и на этот раз он не смог подняться. Виктория соскользнула с седла и кинулась к нему.

– Ты почти убил его. Почему ты не перестал, когда я просила? Я думала, ты другой, а ты такой же, как остальные.

– Не я это начал, – возразил Тринити, но Виктория, казалось, его не слышала.

– Подведи Аппалузу. Я должна доставить его домой. – Виктория попыталась помочь Баку подняться, но он оттолкнул ее:

– Мне не нужна твоя помощь.

– Но ты пострадал.

Глаз так заплыл, что ты почти не видишь.

– Оставь меня в покое! – закричал Бак. – Мне не нужна помощь Иезавели.

Его слова так потрясли Викторию, что она попятилась, открыв его взору спину Тринити, пытавшегося поймать коня Бака. Без всякого предупреждения Бак вытащил револьвер.

– Берегись! – закричала Виктория.

Тринити бросился в сторону за секунду до того, как пуля Бака ударила в скалу около его головы. Виктория повисла на руке Бака. В следующий момент Тринити вырвал у него револьвер.

– Думаю, тебе пора ехать домой, – произнес Тринити. – Я забуду, что ты попытался выстрелить мне в спину, но если ты еще раз наставишь на меня револьвер, я тебя убью.

– Лучше убей меня сейчас, – отозвался Бак со свирепой яростью. – Если не сделаешь этого, я буду идти по твоему следу, пока ты не умрешь.

– Езжай домой, Бак, – сказала Виктория. – По пути придумай, что рассказать дяде Гранту. Я не хочу, чтобы он узнал, что здесь произошло.

– А ты едешь?

– Нет. Я не могу быть с человеком, который попытался застрелить другого в спину.

– Ты влюблена в него. Ведь так?

– Бак, я тебе уже говорила...

– Не лги мне. – Бак стер кровь с губ. – Я знаю, что ты его любишь. Я почувствовал, как ты задрожала, едва услышав его голос.

– Что толку объясняться с тобой, если ты все равно не веришь ни одному моему слову?

– Тогда уходи. Поезжай с ним. Повернись спиной ко всем, кто тревожился о тебе, охранял тебя, хотел о тебе заботиться...

– Прекрати! – почти взвизгнула Виктория. – Ты сделал все, чтобы я почувствовала, насколько я у тебя в долгу, чтобы я чувствовала себя виноватой, если поступаю не так, как тебе нравится... Но больше это на меня не действует. Я начинаю принимать собственные решения.

– Хочешь сказать, что уезжаешь вместе с ним?

– Бак, я собираюсь проехать немного по тропе с Тринити. Если хочешь, чтобы я поехала на ранчо с тобой, подожди меня здесь.

– Я и сам доберусь домой.

– Отлично. Больше не будем об этом говорить.

Тринити помог Виктории сесть на лошадь, а затем сам вскочил в седло. Она несколько раз оборачивалась, пока Бак не скрылся из виду.

– Зачем ты подрался с ним? – осведомилась Виктория, после того как они некоторое время ехали молча.

– Он не оставил мне выбора.

– Но тебе не нужно было так сильно его калечить.

– Может, ты забыла, как он напал на меня сзади два дня назад?

– Он просто был зол, – промолвила Виктория. – Он думал, что ты отнимаешь меня у него.

– Не важно, что он думал, – едко заметил Тринити. – Пуля убивает независимо от того, почему ее выпустили.

– Я это знаю.

– Тогда и веди себя соответственно. Ты винишь меня, потому что я победил. А если бы он меня застрелил, ты тоже считала бы меня виноватым?

– Теперь ты такой же невыносимый, как Бак.

– По правде говоря, многие считают, что у меня сдержанный характер. Я просто не привык, чтобы меня обзывали, когда я всего лишь пытаюсь себя защитить.

– Я не виню тебя за то, что ты стал защищаться.

– А мне показалось, что ты именно на это намекаешь.

– Наверное, я сама чувствую себя виноватой. Бак подрался с тобой из-за меня.

– Не стоит. Что бы ты ни сказала, Бака это не смогло бы переубедить. Я какое-то время слушал ваш спор перед тем, как подъехать.

Виктория повернула голову к Тринити:

– Ты хочешь сказать, что подслушивал?

– Нет нужды подслушивать, когда два человека орут друг на друга посреди горной тропы. Кроме того, прежде чем вмешаться, я хотел удостовериться, что у вас с ним не личный разговор.

– Он был личным. – Знаю.

– Тогда почему же ты вмешался?

– Он стал грубо наседать на тебя.

– Это было не твое дело.

– Может, и нет, но я чувствовал, что частично отвечаю за это.

– Почему все настроены брать на себя ответственность за то, что я делаю?

– Я подумал, что, возможно, виной этому стали какие-то мои слова. Ты вроде была готова выйти за него замуж, когда я приехал.