— Записи неполные — вероятно, в результате повреждений, полученных кораблем, — сообщил он, не переставая читать. Сенсорные экраны позволяли Емеку выводить нужные палубы и зоны, проникая все глубже в поисках ответа, докапываясь до крох существенной информации, которая еще осталась у корабля. — Поступил сигнал о небольшом повреждении обшивки ближе к корме по правому борту.

— Мы вошли с левого борта, — пробормотал Дак'ир. — Насколько это близко от нас?

— Через несколько палуб. Потенциально час хода, если считать, что путь свободен и идти будем шагом. Повреждение слишком мало для пробоины от выстрела.

— Внутренний взрыв?

— Возможно…

— Но ты так не думаешь, брат?

— Корабль дрейфует уже какое-то время: любые внутренние возгорания случились бы раньше, — пояснил Емек. — Есть затухающий тепловой след, сопутствующий повреждению, который подсказывает, что пробоина свежая.

— И что ты хочешь этим сказать, Емек?

— Я хочу сказать, что пробоина возникла в результате внешнего воздействия и мы не единственные, кто исследует корабль.

Дак'ир помолчал, обдумывая новость, затем хлопнул Емека по наплечнику:

— Отличная работа, брат. Теперь найди путь, который приведет нас на мостик. Нам может понадобиться бортовой журнал «Архимедес Рекса», чтобы все-таки выяснить, что за несчастье с ними приключилось.

Емек кивнул и принялся просматривать ту часть подробного плана «Архимедес Рекса», что касалась местоположения Саламандр в недрах корабля и мостика, находящегося на верхних палубах.

— Брат-библиарий, — обратился Дак'ир к Пириилу, оставив Емека заниматься делом.

Пириил повернулся, глаза его на миг вспыхнули психической мощью.

— Так, значит, мы все-таки не одни.

Дак'ир покачал головой:

— Не одни, милорд.

Саламандры осторожно продвигались по маршруту, проложенному братом Емеком и загруженному в ауспик брата Иагона. Они прошли грузовые зоны, покинутые жилые помещения для команды и огромные сборочные цеха, которые снабжались кузницами-машинами под главной палубой. Чем дальше Саламандры заходили вглубь корабля, тем чаще им попадались сервиторы. В отличие от сервиторов литейного цеха в недрах «Архимедес Рекса», эти автоматы не были присоединены к машинам или какому-то другому оборудованию. Одни сервиторы безвольно лежали, привалившись к стене, другие свисали, точно сломавшиеся кибернетические куклы, со скамеек и ящиков, многие просто стояли неподвижно, застыв в момент выполнения каких-то своих механических занятий, когда на корабль напали. Кто бы ни подбил крейсер-ковчег, действовал он быстро и весьма эффективно.

Несмотря на запущенное состояние корабля, повсюду выступало железное великолепие Механикус, которое становилось тем явственнее, чем глубже заходили Саламандры. Многочисленные рельефные символы Бога-Машины — священное зубчатое колесо марсианского братства — украшали стены верхних уровней «Архимедес Рекса». Ровные, словно солдатский строй, ряды переборок перемежались с альковами в стенах — небольшими алтарями для поклонения Омниссии. Из-под сводчатых потолков свисали на цепях курильницы, источавшие странные ароматы, напоминающие запах масла и металла. Этим тихо курящимся жаровням, развешанным повсюду в многочисленных верхних коридорах, залах и галереях «Архимедес Рекса», предназначалось умиротворять и ублажать духов машин.

Вставленные в ниши стен черепа поначалу легко можно было принять за какие-то ковчежцы для церковных реликвий, но провода и антенны, выступающие из выбеленной кости, выдавали в них киберчерепа — освященные бывшие головы благочестивых и праведных служителей Империума. Весь корабль представлял собой монолит слияния религии и металлургии, где духовное начало было сплавлено с машинным.

Тсу'ган опустился к обмякшему телу сервитора. Внешне никаких повреждений у того не наблюдалось, но тем не менее он выглядел неживым и не шевелился. В широко раскрытых глазах, похожих на два белесых стеклянных шара, отсутствовало всякое выражение.

— Нет ни следов разложения, ни гниения, — сообщил Тсу'ган, находившийся во главе отряда. Брат Гонорий с огнеметом наперевес следил за темным и грязным проходом впереди сержанта.

Коридоры корабля превратились уже практически в лабиринт, расходясь мириадами туннелей, каналов и переходов, похожих на разветвленные нейронные цепи огромного механизированного мозга. Лишь проложенный Емеком маршрут не давал Саламандрам сбиться с пути. Им пришлось двигаться парами: одно отделение впереди, второе охраняет тыл. Тсу'ган, которому не терпелось действовать, быстро взял руководство в свои руки и возглавил колонну. Библиарий Пириил, похоже, не возражал, заняв место в середине, между отделениями. Чем дольше они находились на корабле, тем реже Пириил раскрывал рот. Он постоянно обращался к своей псионике, пытаясь найти хоть какие-то следы наличия на корабле других гостей, но присутствие духов машин на борту, хотя и вялых и дремлющих, сводило его усилия на нет.

— Эти существа не мертвы, — сообщил Тсу'ган, поднимаясь на ноги. Несмотря на сильно механизированные тела, сервиторы все равно нуждались в биологических системах для поддержания жизни в своих человеческих частях и органах. Без них они не смогли бы функционировать. — Похоже на что-то вроде гибернации, — прибавил брат-сержант.

— Возможно, это какой-то защитный механизм? — предположил Емек. Он был в паре с Дак'иром, стоявшим сразу за Пириилом.

Тсу'ган не успел ответить: вмешался Иагон:

— Ауспик засек живой организм в двухстах метрах к востоку.

Развернувшись в указанном направлении, Тсу'ган скомандовал:

— Оружие к бою.

Не разрывая строя, Саламандры двинулись за сигналом, беззвучно мигающим на ауспике Иагона.

Двести метров на восток привели Саламандр в большой восьмиугольный храм механикусов с арками входов в каждой из восьми стен. Здесь смешение машины и религии преобладало еще сильнее: железные алтари, пылающие круглые жаровни, религиозные изваяния. По храму, словно вечные часовые, кружили киберчерепа. Загадочные последовательности из единиц и нулей — наверняка некие эзотерические уравнения, имеющие отношение к премудростям механикусов, — усеивали металлический пол. Огромные электрические батареи с шарообразными наконечниками пускали дуги разрядов по тонким ребристым колоннам электроотводов, озаряя внутренности храма мерцающими белыми отсветами.

В центре зала, очерченном символом зубчатого колеса, находилась коленопреклоненная фигура.

Тсу'ган был первым, кто вошел в храм. За ним последовали Гонорий с Иагоном, держа оружие наготове. Поначалу фигура показалась брату-сержанту неподвижной, но, вглядевшись, он уловил едва заметные колебания: фигура раскачивалась взад и вперед. Она находилась к ним спиной, и потому Тсу'ган не видел, что скрывается под мантией и тяжелым капюшоном. Осторожно взведя комбиболтер, он жестами приказал отделению рассредоточиться. Через несколько кратких мгновений все Саламандры уже были внутри и приготовились к мгновенной атаке.

— По виду магос, — произнес Пириил. Глаза библиария за линзами шлема вспыхнули небесно-голубым светом и снова погасли. — Ничего не вижу, — прибавил он глухо. — Ничего, кроме ментального фона. Как будто его разум отключен или ждет какой-то искры, чтобы вспыхнуть.

Библиарий перевел взгляд на брата Иагона, который подстраивал ауспик, пытаясь получить более детальные данные.

— Биоритмы в норме, все функции — согласно суточному ритму. Дыхание и пульс соответствуют состоянию глубокого сна.

Брат Емек покачал головой.

— Он не спит, собственно, — заметил он. Его любопытство чувствовалось даже через вокс-связь. — Его движения резки, однако точно выверены и повторяются, словно он зациклен в некоем режиме ожидания или машинной кататонии. Это необычно.

— Объясни, брат, — отозвался Дак'ир.

— Магосы — разумные существа. Это не сервиторы, которые подчиняются доктринальным пластинам и запрограммированным протоколам работы. Магосы, конечно, бездушные нелюди, но они не подневольные автоматы. Должно быть, причиной здесь является какая-то травма.