Овраг с почти отвесными стенками, узкий настолько, что даже с пяти шагов его трудно заметить, пересекал путь подобно следу от удара исполинским мечом. Шириной он не превышал полутора сажен.

На той стороне оврага начиналось Темнолесье. Любому, кто видел окраину зачарованной чащи, становилось ясно, почему его назвали именно так. Стволы деревьев отливали чернотой. Из черных колонн торчали самые заурядные ветки с обыкновенными иголками.

– Ну что, Родомист, теперь тебе вести, – скривившись, вымолвил Хорт, а Ратан кивнул.

– Я поведу, – серьезно проронил маг. – Но запомните, в Темнолесье все обычно оборачивается не тем, чем выглядит. Обыкновенная бабочка может оказаться беспощадным вампиром. Правда, сейчас зима, какие уж тут бабочки. А вот огромное зубастое страшилище – на самом деле мирное травоядное. Идти будем тесной группой, ни в коем случае не расходясь. Что бы вы ни услышали, что бы ни увидели, не откликайтесь, не бегите на звук. Ночевать будем так – двое спят, остальные – на страже. Ночных чудес в Темнолесье больше, чем дневных, и они более опасны. В паре сторожей обязательно должен быть либо я, либо Ратан. Дар помогает против мороков.

– Сколько мы там пробудем? – спокойно спросил Ратан, передавая короткий меч Леславу.

– Не менее четырех дней. – Маг усмехнулся, глядя, как юноша неловко принял оружие.

– Ты сможешь колдовать внутри? – поинтересовался Хорт.

– Смогу. Магические влияния из Темнолесья не обнаружить самому искусному магу. Течение Силы там перекорежено причудливым образом. Но именно поэтому я не в состоянии точно предвидеть результаты колдовства. Привычные заклинания часто работают там неправильно. Вместо наколдованного костра может возникнуть лужа, или пламя разгорится до небес, спалив заклинателя. Поэтому к магии придется прибегать, только если станет совсем плохо.

– Вот так всегда, – проворчал Хорт, доставая топор. – Помощи от этих магов – никакой, а уж гонору-то, гонору...

Через овраг перебрались быстро. Ратан, а за ним и Леслав его просто перепрыгнули. Протянули веревки. По ним переправился сначала Хорт, еще не оправившийся от приступа, и Родомист, которому прыгать уже не по возрасту.

Черные деревья встретили людей неприветливым шорохом. Солнце как будто померкло, и у мага на душе стало муторно и тоскливо. Не лучше, судя по всему, чувствовали себя и остальные. Даже Ратан чуть изменился в лице. Ну а Родомист испытал настоящую боль, вступая в ту область пространства, где Сила не течет плавными потоками, как ей положено, а скручивается тугими водоворотами.

Царило безветрие. Неумолчный шорох деревьев объяснить было нечем, что пугало еще больше. Маг подумал, что трястись ветви заставляет ненависть, отвращение ко всему, что не изуродовано искаженной Силой. От такой мысли по спине побежал холодок.

Шли тесной группой, почти вплотную друг к другу. Запахи в Темнолесье витали сильные, резкие, словно кто-то разворошил муравьиную кучу величиной с дом. В один миг Леслав неожиданно споткнулся, начал задыхаться.

– Что с тобой? – В голосе Ратана прозвучала тревога.

– Да показалось, что-то в горло полезло, – отхаркиваясь, ответил юноша.

– Темнолесье пытается добраться до тебя, мой мальчик, – пояснил Родомист сурово. – Не дайся ему, ох, не дайся.

Настоящие неприятности начались после первой версты пути. Сзади, отрезая отступление, рухнули два дерева. Обрушились беззвучно, как во сне, в воздух поднялось облако черной пыли.

– Вперед, быстрее! – яростно скомандовал маг. – Если эта пыль попадет вам в горло, то сам Творец не спасет!

Путники дружно перешли на бег и едва не угодили в ловушку. Нечто похожее на сеть упало сверху столь стремительно, что только Ратан сумел отреагировать. Мелькнул тяжелый меч, трепещущая живая сетка разделилась на две половинки, бессильно упала на землю. Из разрубленных нитей потекла фиолетовая жидкость. Лес огласило ледяное шипение.

– Вперед! – вновь крикнул маг. Путешественники проскочили узкий проход между деревьями за миг до того, как стволы выпучили каждый по паре огненных буркал. Кроме глаз на них обнаружились немалых размеров вертикальные пасти, снабженные большим количеством острых на вид зубов.

К счастью, древовидные страшилища были лишены ног.

После «веселой» встречи лес, словно проверив путников на прочность, немного затаился. Далее несколько верст прошли спокойно, словно по самому обычному ельнику где-нибудь под Старгородом.

Место для ночлега начали выбирать засветло. Пока маг сторожил вещи, Хорт и Леслав под прикрытием Ратана собирали хворост. С топливом оказалось плоховато, черные деревья сбрасывали только ветки, сами, похоже, не засыхали и не падали или сгнивали невероятно быстро.

Маг встал над собранным хворостом, напрягся, закрыл глаза. Совсем рядом почуял небольшой вихрь Силы. Из него удалось зачерпнуть немного. Родомист добавил своей, из запаса, пропустил через руки. Сложил кисти в вычурный знак огня, произнес нужную формулу.

Дрова вспыхнули мгновенно, тепло пошло вверх и в стороны. Маг вздохнул с облегчением, вытер пот со лба – заклинание сработало безупречно. Костер будет пылать до утра, и новые дрова не понадобятся. Поток Силы будет питать пламя тоненькой струей, не давая разгореться, но и не позволяя угаснуть. Лагерь предусмотрительно расположили на открытом месте. Навес делать не стали, драконы над Темнолесьем не летают, а снегопад не предвиделся.

Ужинали как-то неохотно. Даже Леслав, в возрасте которого кто не ест, тот, считай, не живет, лениво ковырялся в котелке. Чуждый лес давил, вынуждал забыть о голоде, об усталости.

Ратан с Леславом после еды полезли в спальные мешки, а маг с Хортом уселись по разные стороны от костра, спиной к пламени. Стемнело уже давно, но лишь теперь стали видны редкие, белесые и какие-то болезненные звезды.

Удивительно, но Хорту совсем не хотелось спать. Он сидел, ощущая спиной тепло пламени, а сон, напуганный, судя по всему, ужасами Темнолесья, удрал в неизвестном направлении. По другую сторону костра шевелился и вздыхал маг.

Лес молчал, как могила. Не скрипели деревья, не орали ночные птицы. Отсутствие привычных звуков пугало больше, чем если бы из чащи доносился кровожадный рев и клацанье челюстями. Страх копился где-то в желудке, оседая холодными каплями на внутренностях.

Когда холод добрался до сердца, Хорт вздрогнул, и тут же за пределами очерченного огнем круга ему почудилось движение. Охотник судорожно вздохнул и вцепился в топор так, что почувствовал, как топорище сминается под сведенными судорогой пальцами. Тьма вокруг стоянки задвигалась, черный туман пополз из чащи. Мрак сгустился настолько, что деревья исчезли из виду. И в этот самый миг из тьмы донеслось яростное шипение. Так могла бы шипеть гадюка, будь она размером с бревно.

Хорт вскочил, с криком вскинул топор, готовясь отразить нападение. Навстречу ему из мрака выступило чудище: медвежья голова на огромном паучьем теле, восемь лап, каждая в сажень длиной, глаза горят голодом и злобой. Из пасти монстра и исходил леденящий душу звук. Охотник перехватил топор поудобнее, готовясь рубить, как вдруг ему на плечо легла твердая рука:

– Стой, – сказал Родомист. – Это морок.

– Как морок? Сейчас закусит нами, поймешь, что за морок.

– Смотри, Ратан и Леслав спят, хотя от такого шипения давно проснулись бы. – Несмотря на громкие звуки, что издавало страшилище, спящие даже не пошевелились.

– Шипение слышит только бодрствующий, – продолжил маг, – и слышит не ушами.

– Как так? – Хорт почувствовал, что челюсть его неприлично отвисает, но удержать ее не смог.

– А вот так. Смотри, он не подходит. – Монстр плевался и шипел, разевая пасть, но огня явно опасался.

– Морок, – с облегчением выдохнул охотник, опуская топор. – А кто же его навел?