Годунов Твоему желанью Повиноваться — долг мой, государь! Федор Спасибо, шурин! Ты Писанье помнишь И свято исполняешь. Только вот О Шуйском я хотел тебе сказать, О князь Иван Петровиче: он нравом Немного крут, и горд, и щекотлив; Так лучше б вам помене говорить бы, А чтобы ты к нему бы подошел, И за руку бы взял его — вот этак,— И только бы сказал, что все забыто И что отныне ты со всеми ими В согласии быть хочешь. Годунов Федор Спасибо, шурин! Он ведь муж военный, Он взрос в строю, среди мечей железных, Пищалей громоносных, страшных копий И бердышей! Но он благочестив И, верно, уж на ласковую речь Податлив будет. (К Дионисию.) Ты ж, святой владыко, Лишь только за руки они возьмутся, Их поскорей благослови и слово Спасительное тотчас им скажи! Дионисий Мой долг велит мне, государь, о мире Вещать ко всем, а паче о Христовой Пещися церкви. Аще не за церковь Князь Шуйский спорит с шурином твоим, Его склонять готов я к миру. Федор Отче, Мы все стоим за церковь! И Борис, И я, и Шуйский — все стоим за церковь! Дионисий Великий царь, усердие твое Нам ведомо; дела же, к сожаленью, Не все исходят от тебя. (Смотрит на Годунова.) Намедни Новогородские купцы, которых За ересь мы собором осудили, Свобождены и в Новгород обратно, Как правые, отпущены, к соблазну Всех христиан. Годунов Владыко, те купцы С немецкими торгуют городами И выгоду приносят государству Немалую. Мы с ними разорили б Весь Новгород. Дионисий А ересь ни во что Ты ставишь их? Годунов Избави бог, владыко! Уж царь послал наказы воеводам Той ереси учителей хватать. Но соблазненных отличает царь От соблазнителей. Федор Конечно, шурин! Но самых соблазнителей, владыко, Ни истязать не надо, ни казнить! Им перед богом отвечать придется! Ты увещал бы их. Ведь ты, владыко, Грамматиком недаром прозван мудрым! Дионисий
Мы делаем, сколь можем, государь, Чрез увещанья. Но тебе еще Не все известно: старосты губные И сборщики казенных податей В обители входить святые стали, И в волости церковные въезжать, И старые с них править недоборы, Забытые от прежних лет! Годунов Владыко, Великий царь предупредил твое Печалованье. Что нас крайность сделать Заставила, уж то не повторится. (Подает ему грамоту.) Вот грамота, владыко, о невъезде В именья церкви никаким чинам И о решенье всяких дел не царским, Но собственным твоим судом. Федор Да, отче, Он написал ее, а я печать Привесил к ней! Дионисий (пробегает грамоту) Блаженны миротворцы! Когда правитель обещает мне И в остальных статьях все льготы церкви, Ее права и выгоды блюсти — То прошлое да будет позабыто! Федор Так, так, владыко! Отче Варлаам, Ты помоги владыке! Варлаам Государь, Что в деле сем святой владыко скажет, Я повторю охотно. Федор Отче Иов, И на тебя рассчитываю я! Иов Правитель твой, великий государь, Незлобия и мудрости исполнен, А наше дело господу молиться О тишине и мире! Федор И тебя, Аринушка, прошу я: если Шуйский Упрется, ты приветливое слово Ему скажи. Оно ведь много значит Из женских уст и умягчает самый Суровый нрав. Я знаю по себе: Мужчине я не уступлю ни в чем, А женщина попросит иль ребенок, Все сделать рад! Ирина Мой царь и господин, Как ты велишь, так мы и будем делать; Но наше слово, против твоего, Что может значить? Если только ты Им с твердостию скажешь, что их распря Тебя гневит, то князь Иван Петрович Ослушаться тебя не будет властен. Федор Да, да, конечно, я ему велю, Я прикажу ему! А вы, бояре, Скорей зачните с ними разговор; Не стойте молча; хуже нет того, Как если два противника сошлись, Уж помирились, смотрят друг на друга, А все молчат… |
