Чермный. Увидимся вечером, а теперь ступай; мне самому идти надо. Наталья. Да скажи мне хоть словечко-то ласковое! Чермный. Ведь знаешь, что люблю тебя. Чего ж тебе еще? Наталья. Тяжело уходить-то мне ноне, ведь ты целый день все под стрелами! Долго ли до беды, до вечной разлуки с тобой. Ох ты, болезный мой! Дай же мне хоть обнять тебя, — ведь кто знает? — может быть, в последний раз! Свет ты мой! Голубчик ты мой! (Бросается ему на шею и уходит.) Чермный идет в другую сторону. Является боярин Фома с Кривцевичем и Жирохом. Явление 6 Фома, Жирох и Кривцевич. Фома Жирох Кривцевич Жирох Ай да боярин! Ай да воевода! Кривцевич Жирох Целоваться Нашел с своей Наталкой место! Фома Что ж! Такого, видно, надо воеводу! Чай, государь-то Новгород Великий На то его и выбрал. Исполать! Мы с бабами не зналися; о том лишь Заботились, как город бы сберечь, До грабежа б не довести; хотели, Чем суздальцам на щит себя отдать, Добром отдаться князю; так вот нет! Посаднику, вишь, стали неугодны! А что велит посадник, то у нас И деется и свято! Жирох Эх, Фома Григорьевич! Эх, если бы тебя Послушались! Смотри, коль не возьмут Нас приступом. Ведь силы-то такой Не видано доселе. Фома Ничего! Боярин Чермный справится. Кривцевич Хорош! Еще принять и гридьбы не успел, А с ним уж и Наталка! Фома Человек, Вишь, молодой. Оттоль и порубиться, И показать хотелось бы себя. Мы на своем рубилися веку, За новыми не гонимся рубцами; Ну, а ему в диковинку. Жирох Уж будут Ему рубцы! И Новгороду будут! Не скоро мы залечим их. Фома Поди ты! А вот посадник говорит, что Чермный Все отстоит; Фома-де не умел, А мы сумеем с Чермным; ото Пскова, Вишь, рать придет, осаду сымет! Знаем Мы псковичей. Чай, пьяны напилися От радости, что плохо нам пришлось. Ну, да посадник обещает — значит, Оно и так. И Новгород за ним Твердит: побьем, побьем низовых! Ну-тка! Посмотрим, как побьете их! Кривцевич
Хорош И Новгород! Баранье стадо, право! Давно ли был им хуже горькой редьки Посадник Глеб? Боярам не давал Созванивать народ, помимо веча; А безземельных с площади гонял: «Не вечники вы, дескать!» И стоя. Всем поперек. А стоило сказать, Что грамоты похерят, — и пошли Кричать за ним. Вот приступом возьмут, Тогда увидят грамоты! Жирох Смотри, Когда и тут не выйдет прав он! Фома Выйдет, Коли молчать мы будем. Смирны очень Уж стали мы. Кривцевич Да мы, Фома Григорьич, На вече не молчали-то! Фома Эх вы! Богатыри! Да разве в крике дело? Иное так словечко мимоходом, Как невзначай, проронишь, а оно И во сто крат сильней, чем если б горло Ватага целая драла. А вы Наладили себе одно: не можно Держаться нам! Не можно да не можно! Жирох А что ж нам было говорить? Фома Про Глеба Про самого сказать вам было, вот что! Свою-де он, Глеб, выгоду блюдет! Догадлив, чай; он знает, что не правят Долгов в войну. Ведь от войны кому Живет наклад? Тем, у кого в подвалах Товар лежит! А много у него Товару есть? А? Много ли товару? Жирох Так, так, Фома Григорьич, все его Разбило в море корабли! Фома Вот то-то! Одной святой Софии тысяч тридцать Стоит должен. А с любскими купцами И до ста наберется. Кривцевич Фома Так мира-то зачем ему хотеть? Он не дурак. Теперь небось не правят С него долгов; а Новгород возьмут — Так что ему? С него-то взятки гладки! Кривцевич Фома Вот мы — другое дело. Что день, то нам убыток от войны. Ты, например: на сколько у тебя Лежит парчи? Кривцевич |
