— Да будет тебе заниматься самобичеванием! Когда ты пошла жарить оладьи, у нас оставалось всего две штуки, а пончиков — полтора подноса. Как ты могла угадать, чего не хватит? — Элейн строго сжала губы. — И потом, что это за глупые настроения, когда ты только что наняла консультанта по маркетингу? Нельзя же ждать немедленной отдачи!

Отем рассказала Элейн о предложениях Брэда, но умолчала о неизвестно откуда взявшихся сомнениях, которые лишили ее сна и покоя.

— Элейн, скажи, как ты решилась оставить юриспруденцию и целиком посвятить себя дому и семье?

Элейн даже попятилась от удивления.

— А почему вдруг ты заговорила об этом?

Отем улыбнулась.

— После одного невинного вопроса, который задал мне Брэд.

— Какого же?

— Собственно, это был даже не вопрос. Я сказала, что со временем думаю завести детей, а Брэд дал мне понять, что я переоцениваю свои силы, если надеюсь, что смогу одновременно заниматься семьей и бизнесом.

— А тебе самой не кажется, что совмещать и то и другое нелегко?

Отем пожала плечами.

— А ты всегда хотела быть женой и матерью?

Элейн кивнула.

— Больше, чем юристом?

— Когда я только поступила на юридический, я хотела и того и другого одинаково. У меня даже мысли никогда не возникало, что я могу не выйти замуж и не иметь детей. Потом я познакомилась с Джимом, и вскоре он сделал мне предложение… Ты знаешь, я представила себя в роли замужней женщины, а не в роли адвоката в какой-нибудь конторе или в суде.

— Могла бы совмещать обе роли.

— Наверное, могла бы. Но я ведь выбрала эту профессию, скорее, из-за родителей. Они оба были юристами.

— Так ты не жалеешь, что не стала адвокатом?

— Нисколько, — без колебаний ответила Элейн. — Больше всего мне хотелось стать матерью. Все мои подруги еще играли с Барби, а я была целиком поглощена моими живыми куклами. — Она засмеялась. — Я повзрослела раньше времени. А моя красавица Барби так и лежит до сих пор в коробке с приклеенным ценником. Сейчас она, наверное, стоит целое состояние.

— Ну вот видишь, тебе совсем незачем работать в какой-то жалкой булочной. Продай свою красавицу Барби.

— Что ты, что ты! — испуганно воскликнула Элейн. — Я так счастлива, что нашла эту работу.

Отем тоже была счастлива приобрести такую помощницу, как Элейн. Проворная, надежная, за деньгами не гонится. Джим хорошо зарабатывал, и семья жила безбедно.

Когда младшая дочь начала ходить в садик, Элейн не захотела сидеть дома. Но и связывать себя каждодневной работой ей было страшновато. Она так честно и призналась Отем при их первом разговоре: «Меня устраивает скользящий график, как сказано в объявлении. Для меня самое главное в жизни — семья. Вдруг дети заболеют или потребуется сделать что-то для школы. Я должна быть уверена, что всегда смогу отлучиться».

Отем предполагала подыскать себе помощницу на двадцать часов в неделю. Отец считал, что на меньшее количество путного работника ей не найти. Элейн она приняла сразу, и с тех пор та работала у нее по скользящему графику. Добросовестно делала все, что требовалось, уходила домой, если работы не было, и тем самым экономила Отем немало средств.

И Элейн была довольна своей работой. Она очень гордилась, когда впервые за одиннадцать лет замужества сделала мужу рождественский подарок на собственные деньги. Так что у нее с Отем сложился прекрасный взаимовыгодный союз.

— И не надейся, Отем, что я оставлю эту работу, — заявила Элейн. Телефонный звонок прервал их разговор. — Ну вот и окончен наш перерыв, — заметила она, когда Отем пошла к телефону.

Голос в трубке снова поверг Отем в необъяснимое лихорадочное состояние.

— У нас может возникнуть проблема, — сказал Брэд, не представившись.

— Да?

— Кто делал снимки для ваших образцов? Профессиональный фотограф?

— Да.

— Художник, оформлявший ваш проспект, передает его завтра в типографию, — сказал Брэд. — Это из хороших новостей. Но я только что говорил с владельцем типографии. По новому закону об охране авторских прав он не сможет напечатать эти снимки без разрешения фотографа.

Отем облегченно вздохнула.

— С этим не будет никаких проблем. Райан — мой друг. И снимки сделал просто из любезности.

«Хорошо», произнесенное Брэдом, прозвучало как-то странно, но он тут же продолжил:

— Вы могли бы передать мне его разрешение завтра к девяти утра? Можете отправить факсом.

Отем на секунду задумалась. Сегодня вечером она позвонит Райану, возьмет у него разрешение…

— А разрешение должно быть на особом бланке? Как мне его раздобыть?

— У фотографа наверняка все есть. Вы ему позвоните, а он пусть сразу передаст мне разрешение по факсу. И вам не придется за ним ехать.

Конечно, у Брэда вся новейшая техника. Отем не стала говорить ему, что вряд ли у Райана есть факс. Как, впрочем, и у нее.

— Я позвоню ему, а после работы заберу разрешение, — пообещала Отем. А потом она придумает, как переправить его Брэду. — Это единственная проблема? — спросила она.

— Да.

Они оба замолчали. Отем так крепко сжимала трубку, что у нее побелели суставы пальцев. Усилием воли она разжала руку.

— Ну, тогда ладно…

— «Тогда ладно»! — раздраженно передразнил ее Брэд. — Я позвоню позже, Отем, — добавил он тихо, и она услышала, как телефон отключился. Она не успела даже попрощаться. Нахмурившись, положила трубку. А когда повернулась, увидела перед собой уже одетую для выхода на улицу Элейн.

— Знаешь, я вот тут думала…

Отем скрестила руки, приготовившись слушать.

— Мне пора забирать из школы Никки, — взглянув на часы, сказала Элейн, — но, если ты не возражаешь, я встречу Никки, куплю что-нибудь на ланч, вернусь сюда и поработаю до конца дня. А ты уходи. Похоже, у тебя есть дела. — Она показала на телефон.

— О, Элейн, ты серьезно? — обрадовалась Отем при мысли о нескольких часах свободы.

— Да, только у меня дальний прицел, — сказала Элейн, стараясь избежать покровительственного тона. Она натянула вязаную шапочку на темноволосую, всегда хорошо причесанную голову. — Может быть, свободный вечер чудодейственным образом исправит тебе настроение.

Чудо произошло при одной мысли, что она может уйти. Отем готова была петь, плясать и прыгать… Но тут она вдруг вспомнила про заказ отца.

— В чем дело? — спросила Элейн.

— Нет, не могу уйти. Ведь завтра надо доставлять первые тридцать коробок пончиков.

— Тем более необходимо немного проветриться, — решительно сказала Элейн. — Остаток недели будет напряженным. Передохни, пока есть возможность. Я могу подготовить для пончиков сухую смесь. Ведь, останься здесь, ты сделала бы то же самое!

Отем прикусила губу.

— Ты что, не доверяешь мне?

— Ну что ты, конечно, доверяю. Но это ведь моя обязанность. Ты и правда согласна поработать?

— Если ты не против того, чтобы я привела сюда Никки.

Все три дочери Элейн были хорошо воспитаны, послушны и просто очаровательны. Отем взглянула на часы.

— Тебе пора идти за ней.

Элейн направилась к двери, продолжая по пути говорить:

— Напиши пока все, что нужно сделать. А как только мы вернемся, ты свободна. А утром, как и договорились, встретимся на полчаса раньше обычного.

Дверь за подругой закрылась. Отем улыбнулась. Тусклый, ветреный и холодный день показался ей вдруг приветливее.

По дороге к Райану Отем наскоро перекусила в кафе быстрого обслуживания. С фотографом оказалось все сложнее, чем она думала. Дорогой друг Райан содрал с нее втридорога за право использовать его «бесплатные» фотографии.

Получив наконец разрешение, Отем заехала домой, приняла душ и, зачесав назад длинные непослушные волосы, скрепила их на затылке большим бантом. Как жаль, что у нее не такие волосы, как у Элейн или Ванессы, — темные и блестящие! И зачем только природа наделила ее этой львиной гривой неопределенного цвета?

Отем придирчиво оглядела себя в зеркале. На ней были черные эластичные брюки и мягкий розовый свитер. Сойдет ли это за будничную одежду, если она объяснит, что была в этом районе и заехала передать разрешение? Особенно когда Брэд знает, что дорога к нему занимает целый час?