Входит Куракин. Куракин Шуйский едет В Москву опять. Мстиславский Голицын Не всё на волка, ты скажи — по волку! Ну, хочешь ли побиться, князь Феодор Иванович, а вот князья разнимут: Я бьюсь с тобою о велик заклад, Что не пройдет недели, князь Василий И в думе первый, и в совете будет, И самый ближний друг царю. Ну, хочешь? Мстиславский Завидовать не стану, не завистлив — Его при нем! Прощай! (Уходит.) Голицын Прощай, князь Федор Иванович. Воротынский Голицын Что же! Ты, князь Иван Михайлыч, посидел бы. Ну, посиди. Воротынский До дому, князь Василий Васильевич, пора. Прощенья просим, Женишка ждет. Голицын Ну, как, князья, хотите! Я не держу: насильно мил не будешь. Уходят. Голицын скоро возвращается; наливает два кубка: один Куракину, другой себе. Куракин Голицын Не торопись. Недолго ждать, увидишь, Я во хмелю, язык поразвязался, Душа горит. Ты — друг; перед тобою Могу я смело душу распахнуть. Куракин Еще бы нет! Одна душа, два тела! Умрет со мной. Голицын Дай Шуйскому приехать Да осмотреться; он сейчас увидит, Куда ведут советники слепые Царька слепого… Куракин Голицын Он им поможет. С Басмановым он больше не заспорит: Поддакивать и поблажать им будет; И царик наш напрыгает недолго. Куракин А после что? На трон Мстиславский сядет. Голицын Мстиславский? Нет! Его на то не хватит; Ума не нажил, смелости подавно; А сесть на царство — мудрена наука. Куракин Голицын Верно. Только с уговором: Пусть грамоту напишет он боярству И поцелует крест — без нашей думы Не делать шагу: смертью не казнить, Поместий, отчин и дворов не трогать Без нашего суда; а кто по сыску Дойдет до казни — жен, детей не грабить; Доводчиков не слушать! Да не токмо На нас, бояр, не класть своей опалы, Не осудя, — гостей, людей торговых И волосом не трогать без суда! Когда язык ему и руки свяжем, Пусть царствует. Куракин
Такое дело ново, И Шуйскому какая же неволя Приказчиком боярским быть на троне? Голицын Без записи такой не сесть на царство Ни одному из нас: друг друга знаем; Переплелись обидой да бесчестьем Боярские роды; одной семьи нет, Чтоб на другую зубы не точила. Свои друзья, свои враги у всех; Кто ни взойди теперь на трон московский, Родня, друзья сейчас его облепят — Врагам не жить. Куракин Мудреная задача! Не думаю, чтоб Шуйский поддался: Он травленый. Голицын Ну, мы не будем плакать; Тогда пошлем к Жигмонту Владислава Просить на царство: ешь меня собака Неведомая, только не своя… Пора к царю, телят нарядных кушать. Уходят. Сцена седьмая ЛИЦА: Василий Шуйский. Князь Масальский с боярами и дворянами. Калачник. Дворецкий. Черная изба у Шуйского. Входят Василий Шуйский в крестьянском кафтане и дворецкий. Василий Шуйский Пускай не всех, а только самых близких, И то простых людей; из думы только Татищева; а прочим говори, Что скорбен, мол: не только человека, И свету Божьего не хочет видеть. Дворецкий Калачник Ваня раз десяток мимо Ворот прошел, за тыном притулился, Войти не смеет. Василий Шуйский Ну, пусти его, Введи его тихонько задним ходом. Дворецкий уходит. Калачники, разносчики, торговцы, Попы без мест, да странный, да убогий, Да голь кабацкая — меня жалеют И помнят обо мне, а наша братья Советчики, да судьи, да думцы Великие — что борода, то дума, Что лоб, то разум — те меня забыли: Поклона ждут… Да не дождутся: с ними Заигрывать, как с девками, не стану. Придет пора, поклонятся и сами. Я не брезглив, мне всякий друг, кто нужен. И сволочь хороша. Не плюй в колодезь! Велика сила шлющийся народ! |
